************************************
- Может ты все таки возмешь телефон?
Марисобель искоса покосилась на Ханну, не зная как себя вести с ней сегодня. Сестра Джи Хуна сегодня после обеда явилась к ней, держа под мышкой ее подушку и в руках пачку фотографий, которые она с ним отобрала для книги. Ей почему было очень неловко перед Ханной – то что она была у брата и они виделись было понятно как день, ведь она ей совсем ничего не говорила про подушку, а только мимоходом рассказала про фотографии, необходимые для работы. Она боялась и скорее не хотела знать, о чем они с братом разговаривали, но краска стыда и неловкости с не сходила с ее щек с самого момента появления Ханны в ее квартире.
- Так может все таки ты снимешь трубку? – в голосе Ханны слышалось легкое недовольство и недоумение.
- Хай.
Марисобель совсем ни с кем не хотелось разговаривать по телефону, но он как назло сегодня не умолкал.Сначала позвонил менеджер Джи Хуна - Ким Хён Пак, сообщив что на следующей недели будет первое официальное выступление Рейна с новой песней, и попросив сдать ее готовые нароботки. Потом позвонила мама, обеспокоенная тем, что последние несколько дней у нее был отключен телефон. Но быстро упокоив ее, что с ней все в порядке и дело только в связи, положила трубку. Но не проишло и минуты, как телефон опять зазвенел. В этот раз звонила Кирико-чан, радостно сообщив что ее посылают в командировку – в Южную Корею.
«- Ты не представляешь как я долго ждала эту командировку. Наконец-то я утерла нос этой задире Нарико Кидзава, - в голосе Кирико чувствовалось такое непередоваемое чувство собственного превосходства, что Марисобель просто не могла это проигнорировать. У ее подруге давно велась не гласная войная с этой неженкой, которая началась за долго их с Кирико-чан знакомства.
- Это конечно не правильно, но поздравляю. Тебе давно хотелось ей утереть нос.
- Ой, спасибо…Да ну эту неженку Нарико, лучше расскажи как у тебя дела. Ты так давно не звонила, - но не дожидаясь ответа, тут же протораторила, - ты только ни кому ничего не говори.Поездку еще не утвердили. Как я хочу увидить Рейна в живую. Я так тебе завидую. Каждый день с ним бок о бок. Я его скоро увижу. Ята. »
Кирико-чан много еще о чем трещала, но Марисобель совершенно не помнила о чем она еще говорила. Услышав только имя Джи Хуна и о том, что она хочет с ним познакомится, ввели ее в ступор. Марисобель совершенно не понимала ее одержимости Рейном. А учитывая сложившиеся обстоятельства у нее не было желание участвовать в наполеоновских планах Кирико. Быстро закончив разговор, она положила телефон, ощутив практически физический дискомфорт от недовольства прозвучавшего в голосе своей подруги.
- Марисобель-щи, ты наконец возьмешь телефон или нет?
- Что?..А да..сейчас.
Марисобель совсем не хотелось ни с кем разговаривать, но почему-то именно сегодня ее не оставляли в покое. А ей так хотелось в полной тишине спокойно поработать. Увидев имя звонившего, ее настроение окончательно испортилось, а сердце так быстро забилось готовое в любой момент выпрыгнуть из груди. Сглотнув и глубоко вздохнув, она ответила:
- Мушь-муши…Да.Вам не стоит беспокоится, работа идет полным ходом. Книга будет закончена в срок. Единственное, осмелюсь вам напомнить о письме. Я знаю, что Вам есть о чем рассказать, но постарайтесь сделать его максимально коротким и емким, а все остально я закончу сама…Спасибо за переданные фотографии, - ее голос чуть дрогнул, но стараясь это скрыть, тут же строго добавила, - всего хорошего.
Отключив телефон, она перевела дыхание.
«Вот что на меня нашло? Разве можно было говорить в таком тоне?»
Марисобель знала не по наслышке, что лучшая защита это нападение, но никогда не думала, что так необдуманно этим воспользуется. Она таким строгим голосом говорила с Джи Хун-щи, как какая-то учительница с провинившимся учеником, что ее щеки были сейчас просто багрового цвета от стыда. Ведь он не был виноват в том, что ее телефон сегодня просто разрывался от звонков, а ее это сегодня ужасно раздражало. Ей совсем не хотелось так с ним разговаривать, но почему-то поводов извинится теперь стало больше.Не радостно усмехнувшись, Марисобель посмотрела на Ханну, которая с интересом рассматривала принесенные ею фотографии.При взгляде на нею почему-то в голове , как огнем выстрелило его «журналюга».
«Так ему и надо за его…»
Вновь зазвеневший телефон прервал ход ее мыслей. Чувствуя что еще немго и она взорвется, мысленно посчитала до десяти.
- Мушь-муши.
- Моя командировка накрылась медным тазом, так что чжа…
«Ичь, ни, сан, ён,го, року, нана, хачи,кю,джю…Нет они все решили меня сегодня…ичь, ни,сан,ён…»
Мысленно посчитав еще раз до десяти и сделав успокоительное дыхательное упражнение, направилась в кухню делать мятный чай.
********************************
- Мушь-муши…
- Я…
- Да.Вам не стоит беспокоится, работа идет полным ходом. Книга будет закончена в срок. Единственное, осмелюсь вам напомнить о письме. Я знаю, что Вам есть о чем рассказать, но посторайтесь сделать его максимально коротким и емким, а все остально я закончу сама…Спасибо за переданные фотографии - всего хорошего.
Удивленно уставившись на телефон, Джи Хун пытался понять то, что только что произошло.Он впервые за несколько дней смог ей дозвонится и все что он услышал – это только строгий, сухой и официальный ее голос. Он понимал, что вполне это заслужил, но где-то внутри, глубоко, его что-то кольнуло, мешая ровно дышать.
«Марисобель…»
Он не думал, что будет так тяжело с ней поговорить. Марисобель не давала ему ни шанса, ни возможности просто даже извинится. Джи Хун был в растерянности. А ведь кроме работы их ведь ничего не связывало.
«Разве? А как же поцелуй?А…Стоп…Сейчас не самое лучшее время»
У него сейчас совсем не было времени на чувства, но они упорна давали о себе знать. Как бы он упорно себя не загружал работой, но она все время стояла перед глазами. Этот ее удивлено укоряющий взгляд после его «Впредь, если тебя что-то интересует – спрашивай у меня».
«Я тоже хорош! Надо было же так разозлится?»
Он совсем не то имел в виду, что сказал. Годы практики не прошли даром, он всегда молниеносно реагировал на все каверзные вопросы по поводу его семьи – и тут просто сработал инстинкт, привычка. Джи Хун надеялся, что она поймет его, как это случалось раньше, но… Он мог доверять Марисобель, но ему было неловко рассказывать про свою молодую горячность. Если бы тогда Ханна их не помирила, Джи Хун даже не представлял что могло произойти.
Он совсем не удивился ее сегодняшнему приходу, подозревая, что она при первой же возможности наведается к нему. И не ошибся. Джи Хун совсем не не думал, что его всегда такая сдержанная сестра с первой встречи может с кем-то сдружится. То, что ей нравится Марисобель, он не сомневался.А ее сверлящий укоризненный взгляд был лишним доказательством его догадки. Автор его будущей книги умел к себе расположить всех его членов семьи, даже отец просил не быть с ней очень строгим.
- Как-то у тебя не так, как обычно, - Ханна озадаченно крутило головой по сторонам, не понимая, что изменилось в обстановке квартиры.
- Да нет, вроде все так и было.
- Не пойми меня превратно, но как ты мог?
- Что мог?
- Ладно, - глядя в недоуменные глаза оппы Ханна решила не развивать свою мысль, понимая что его личная жизнь – это его личная жизнь, и она не может вмешиваться в нее, - забудь. Просто у тебя как-то пусто.
- Что забыть?
- Ничего. Но как ты мог до сих пор не забрать Генерала? – она с облегчением вздохнула от того, что есть за что его пожурить, а то бы он не отстал от нее пока не выведал о том, о чем действительно она хотела с ним поговорить.
- Отец просил. Он за эти два года так к нему привязался,- Джи Хун с сомнением покосился на сестру, он чувствовал, что она в начале говорила совсем о другом.
- Оппа, я могу это взять?
- Что? – он проследил за ее взглядом, который остановился на фотографиях для книги, - это для…
- Я знаю, -ей было совсем не свойственно его перебивать, - для кого они и для чего. Так могу…их взять?
Наступило неловкое молчание, которое грозовой тучей повисло над ними. Кивнув в знак согласия, он направился в комнату, в которой жила Марисобель.
- Держи.
- Что это? – Ханно непонимающе переводила взгляд с оппы на протянутую им подушку.
- Просто передай ей.
- А? Хорошо.
После ухода Ханны на душе остался какой-то горький осадок, который не возможно было заглушить даже любимым шоколадом. А после телефонного разговора с Марисобель образовалась пустота, которую не могли наполнить ни музыка ни танцы.
