6.
Потом Цзяци решила, что была неправа. Она и Жуань Чжэндун могли ругаться даже когда ели.
Из-за того что съесть. Оба настаивали на своём. Она хотела хого*, Жуань Чжэндун настойчиво вёл есть кашу: «Больному нужна нежирная пища». Цзяци полагала, что это будет снова безумно дорогое место. Кто бы знал, что он углубится в какие-то закоулки – повороты, бесчисленные улочки, которые становились чем дальше, тем уже и кривее. Совсем закружил ей голову. Даже непонятно, где север, где юг. Наконец остановился в каком-то переулке, сказал: «Дальше пешком», и первым вылез из машины. Она недоверчиво осмотрелась по сторонам, Хотя на улице были фонари, маловероятно, что узкие изгибы заурядного переулка вели к чему-то прекрасному. Он подгонял:
- Пошли быстрее, опоздаем, всё закроется.
С больным человеком так неласково. Цзяци, заплетаясь, двинулась за ним. Обогнули дворик и сразу увидели крохотную вывеску. На ней было только три слова: «Каша из Гуандуна*».
«Столетние яйца»* и ломтики рыбы в только сваренной обжигающей каше. Рис приготовлен отменно, подносишь ко рту - восхитительный аромат. Пока Цзяци ела, спина покрылась испариной, даже нос начал дышать, сознание прояснилось. Жуань Чжэндун взял порцию без добавок, свет фонаря падал на чашку аппетитного белоснежного тёплого риса. Помещение обставлено по-домашнему, всего три стола, за которыми ели человек десять, каждый наворачивал за обе щеки. Она невольно вздохнула:
- Ты можешь находить даже такие места. Неординарный гурман.
Жуань Чжэндун не собирался разговаривать, а только ел свою кашу. В это время вошёл хозяин. Клиенты, похоже, были ему хорошо знакомы, один за другим они здоровались с ним, называли его «старик Май». Старику Маю было примерно лет тридцать, непонятно почему его звали стариком. Коротко стрижен, симпатичный, шрам на левой брови, который, впрочем, не бросался в глаза. Одет в отлично скроенную чёрную куртку китайского фасона. Чувствовалось, что интеллигентен и образован. Из-за молодого возраста похож скорее на художника или человека близкого к искусству и литературе, чем на владельца закусочной, где подают кашу. В манере держаться угадывалась независимость. Он, заложив руки за спину, улыбнулся Жуань Чжэндуну:
- Эй, ты первый раз пришёл не один.
Жуань Чжэндун усмехнулся в ответ:
- Это не принесёт тебе денег, к чему пустая болтовня.
Аппетит Цзяци разыгрался, и она съела ещё миску каши с курицей. Кусочки курицы были приготовлены так, что почти растворились в каше, только на языке чувствовался аромат. Она ещё не совсем оправилась от болезни, но выглядела прелестно. Улыбнулась, обнажив слегка выступающие маленькие клычки, похожа на ребёнка, только объевшегося. Лицо старины Мая сияло, даже шрам легонько посмеивался:
- Больше всего я люблю слушать, как люди хвалят мою кашу. Эта сестрёнка – хороший человек. И сердце у неё доброе.
Жуань Чжэндун сказал:
- Похвалили твою кашу, и уже считаешь, что у человека доброе сердце. Лицемер!
Лицо Мая стало серьёзным:
- Я, старый Май, при взгляде на людей никогда не ошибаюсь. Сердце сестрёнки доброе. А ты не обижай других.
Цзяци расплылась в улыбке, Жуань Чжэндун опустил ложку:
- Эй, эй! Что за сёстры – братья. Даже имени не знаешь, а сразу стал братом.
Старина Май посмеялся:
- Даже не спрашивай как, но я сразу признал её за сестрёнку. Твой вкус, чем дальше, тем лучше, начал разбираться в женщинах. В кои-то веки у меня с первого взгляда возникла симпатия к сестрёнке.
Обращаясь к Цзяци сказал:
- Меня зовут Май Динло, можешь звать меня старина Май. А если хочешь, то просто старший брат, гарантирую, внакладе не будешь.
Цзяци тоже считала, что этот человек довольно интересен, поэтому живо откликнулась:
- Старший брат, меня зовут Ю Цзяци.
Старина Май согласно промычал и радостно сообщил Цзяци:
- Если он осмелится тебя обидеть, скажи, братишка задаст ему шороху.
Жуань Чжэндун улыбнулся:
- Как у тебя язык повернулся, называть меня негодяем.
Старина Май хлопнул его по плечу:
- Сегодня дам тебе скидку, благодаря сестрёнке. Угощаю.
- Жадина, - с натянутой улыбкой сказал Жуань Чжэндун. - Если стану называть тебя братом, сколько чашек каши подаришь?
Старина Май сказал со смехом:
- Вымогаешь моё бамбуковое коромысло? Не собираюсь идти у тебя на поводу.
Несмотря на только что сказанное, снял с левого запястья чётки.
- Это я получил несколько лет назад на горе Утайшань*.
И тут же надел ей на запястье. Цзяци хотела воспротивиться, но Жуань Чжэндун сказал:
- Дают – бери. Не упрямься.
Тон такой, как наставляют ребёнка. Бросила на него свирепый взгляд, но он сделал вид, что не заметил. Старина Май тоже настаивал, чтобы она взяла, как устоять перед таким радушием. К тому же это были самые обычные чётки, не какой-нибудь дорогой подарок, оставалось лишь с благодарностью принять. Шнурок оказался немного велик для её запястья, Жуань Чжэндун сказал:
- Я подгоню по размеру.
Протянул руку, чтобы подтянуть нитку в чётках. Длинные пальцы, прохладные подушечки фаланг. Нитка тонкая, поэтому он склонился, оказавшись очень близко от неё.
От него пахло прохладной мятой и сладкой рисовой кашей. Теплое дыхание щекотало подбородок. Она непонятно почему покраснела:
- Я сама подтяну.
- Уже всё, - ответил Жуань Чжэндун.
Редко мужчине удастся сладить с такой тонкой завязкой. Только подумала, что смотрится хорошо.
На самом деле все друзья Жуань Чжэндуна были выдающиеся и незаурядные, с ними было интересно поговорить. Хотя она не знала хорошо старину Майя, но чувствовала, это очень великодушный, открытый человек, как рыцарь в прежние времена. В машине не смогла сдержаться и высказала эту мысль, Жуань Чжэндун выдохнул:
- У тебя отличное чутьё.
Не понятно, хвалит или высмеивает.
Подвёз её к дому, она поднялась наверх, ощущая только жуткую усталость, думая лишь о том, чтобы быстрее принять душ и лечь спать, но, перерывая сумочку перед дверью, так и не смогла найти ключ.
И смех, и грех, как она снова допустила такую оплошность. Сколько не напрягала мозги, не могла вспомнить, забыла ли она ключ на работе или он выпал, когда сумка упала в больнице.
Хотя это не имело значение, попасть домой было невозможно.
Уставившись вперёд, долго стояла перед дверью. Совершенно упала духом. Вот как бывает, после вкусного ужина, душа воспаряет, а Небо снова устраивает такое. Скоро полночь и что ей делать?
Прикидывала и так, и сяк. Можно ещё позвонить Жуань Чжэндуну, просить его поискать, вдруг ключ потерялся в машине.
В результате ключа в машине, конечно, не оказалось. Жуань Чжэндун перезвонил: «Как ты могла даже ключ потерять?»
Ей нечего было сказать в ответ.
Постояв у двери, в конце концов, решила идти ночевать к Чжоу Цзинань. Но уже так поздно, брать такси и ехать на другой конец города? Не лучше ли пойти в ближайшую гостиницу. Размышляя об этом, спустилась со ступенек, вдали в темноте показался свет фар, машина Жуань Чжэндуна возвращалась.
Она была тронута, в машине сразу предупредила:
- Найдём какую-нибудь гостиницу и всё в порядке.
Кто бы подумал, что все ближайшие гостиницы полностью забиты. Девушка за стойкой с сожалением констатировала: «Простите, у нас нет мест».
Цзяци упала духом.
Жуань Чжэндун сказал:
- Сейчас выставка, конечно, в гостиницах нет мест.
Оставалось ехать к Чжоу Цзинань, но её мобильный был вне зоны доступа, а на стационарном никто не отвечал. Цзяци ужасно нервничала, эта Чжоу Цзинань, как она могла пропасть в решающий момент? Снова и снова набирала номер, сгорая от нетерпения.
Жуань Чжэндун неожиданно сказал:
- Так не пойдёт. Поедем ко мне.
Она заколебалась, как так можно?
Он то ли в шутку, то ли нет, подколол:
- Боишься, я тебя съем?
Эти слова заставили её ещё больше сомневаться, но, в самом деле, не съест же он её?
Подъехали к многоквартирному дому в западной части города. Хороший район, оазис спокойствия среди шумных соседей. Входная группа не привлекала особого внимания, но была под охраной. Красивое здание среди широких газонов и деревьев. В таких районах земля на вес золота, глядя на просторный зелёный массив, сразу чувствуешь роскошь и богатство места. Он жил на шестом этаже, самый верхний этаж в доме. Квартира не очень большая, не больше ста квадратных метров, очень аккуратная и чистая, хотя было понятно, что это жилище одинокого мужчины, в прихожей даже не было лишней пары домашних тапок. К счастью деревянный пол оказался тёплый, Цзяци прошла босиком, на лице появилось выражение разочарования:
- А я думала, посмотрю, как выглядят роскошные апартаменты.
Жуань Чжэндун усмехнулся:
- Хорошо, устрою тебе экскурсию на загородную виллу. Любишь смотреть на роскошные апартаменты, могу свозить, показать.
Никогда не подумаешь, что он живёт в многоквартирном доме. Хотя такой человек вполне мог захотеть жить в подобном месте. Небольшая квартира, с простой отделкой, на стенах даже нет картин. Диван чёрного цвета из мягкой ткани отливал синим блеском, наверняка удобный, сядешь и утонешь. Она угнездилась на нём со скрещенными ногами, зажмурилась, очень уютно.
- Я буду спать здесь?
Он кивнул:
- Здесь. Думаешь, у меня есть ещё кровать?
Цзяци уже не могла ни плакать, ни смеяться. Жуань Чжэндун дал ей махровое полотенце и зубную щётку, показал, где ванная. Единственная ванная располагалась в глубине спальни хозяина. Ей посчастливилось осмотреть его спальню. Хотя звучало довольно двусмысленно, на самом деле, они просто прошли через неё. Правда, Цзяци всё-таки чувствовала себя немного неловко, поэтому нарочно пошутила:
- Может там остались какие-нибудь дорогие кружевные предметы туалета, иди сначала припрячь.
Жуань Чжэндун усмехнулся:
- Полагаешь? Об этой квартире даже моя мама не знает, только сестра раз заходила.
Цзяци растерялась, но интуитивно было понятно, что он не врёт, покивала:
- У хитрого зайца три норы.
Открыл шкаф, достал ей комплект одежды:
- Новая, ещё не надевал.
Никогда бы не подумала, что он так внимателен. Открыл дверь ванной и сказал:
- Пользуйся. Я пойду немного поиграю на компьютере.
На полках лишь несколько предметов ухода, бритва, гель для бритья…стопроцентный мужской стиль, лёгкий запах мяты создавал ощущение чистоты и свежести. Закрыла дверь. Вымылась под тёплым приятным душем, потом сделала воду погорячее. Обжигающие струи бодрили тело, принося лёгкость и комфорт. Но помывшись наполовину, неожиданно обнаружила, что не всё в полном порядке.
За всю жизнь самым затруднительным, самым безвыходным и невыносимым было, пожалуй, именно, это мгновение. Цзяци хотела зареветь, но слёз не было. Она забыла, что при приёме некоторых лекарств, месячные могут прийти неожиданно раньше.
О Небо!
Это ужасно!
Почему, как назло, именно, сейчас?
Хочется разрыдаться, но слёз нет!
Она уже прикидывала и так, и этак, но не находила выхода. Ей сегодня, действительно, крупно не повезло, что не добралась до дома. Если бы не эти чёртовы ключи, если бы она смогла дозвониться Чжоу Цзинань, если бы она не пришла сюда… Но что же теперь ей делать?
И кто же это сказал, что на свете нет безвыходных положений? Сейчас как раз такое положение, давай, подскажи мне выход?
Вода из душа всё ещё падала на плечи, не могла же она остаться в ванной на всю жизнь, но как тогда поступить?
В ванной висел горячий пар, голова отказывалась работать, никакого выхода не рисовалось. Стоя под струями воды, так разволновалась, что снова покрылась потом. В конце концов, обратила внимание на стойку с коробкой бумажных салфеток, беда - мать сообразительности.
Хоть какая-то первая помощь, для начала сойдёт.
Кое-как справившись, оделась и вышла. Одежда слишком большая, рукава и штанины надо бы несколько раз подвернуть, но руки не дошли. Мелкими шажочками, как русалочка, для которой каждый шаг, как босой ногой по лезвию ножа.
Даже плакать не могла.
Жуань Чжэндун в кабинете играл на компьютере, услышав шорох одежды, поднял голову. На миг его глаза сверкнули, будто блеск молнии расколол ночное небо. Её босые ступни на чёрном блестящем деревянном полу, как белые цветы лотоса над тёмной гладкой пучиной омута. Влажные волосы, рассыпанные по плечам с хрустальными каплями воды, оттеняли заострённые скулы. Чёрные зрачки сияли при свете лампы, как драгоценные камни. Слишком просторная для её тела одежда ещё больше усиливала сходство с ребёнком, даже щёки розовели как у младенца. Никак не подумаешь, что без макияжа будет смотреться там нежно и красиво, будто чистый светлый ручей, который течёт зимой под ярким солнцем, настолько чистый, что перехватывает дыхание.
- Это… - она робела, как маленькая. - Мне надо купить кое-что. Поблизости есть магазин?
Он растерялся:
- Что купить?
Она молча кусала губы, белые зубы глубоко вонзились в тёмно-красную губу. Это мелкое движение заставило его почувствовать неожиданное першение в горле, будто внутри карабкались тысячи крабиков, тёплый воздух стал чересчур горячим, на теле выступила испарина, гладкая компьютерная мышка скользнула в руке. Он отбросил мышь и поднялся:
- Что надо купить? Я схожу.
Если он сейчас же не выйдет на воздух, то не гарантирует, что может произойти.
- Не надо, - она чуть не плакала, голос звучал глухо. - Я сама схожу, куплю.
Он в недоумении уставился на неё.
Никогда в жизни она не была в таком затруднительном положении. В книгах часто пишут, жаль, нельзя провалиться сквозь землю. Она, действительно, сожалела, что земля не разверзлась. Тогда можно было бы спрятаться в этой расщелине и никогда больше не попадаться другим на глаза.
Он неожиданно понял, он всегда был догадлив. Из-за её затруднительного положения, ему тоже стало неловко. Человек, подобный ему, который в любых обстоятельствах никогда не чувствовал стеснения, в этот момент, похоже, как и она, смешался. Однако через мгновение уже снова стал спокойным и уверенным:
- Я понял, я куплю.
Её голос стал ещё глуше:
- Я сама куплю.
Провёл рукой по волосам, направившись одеваться, казалось, с полным безразличием произнёс:
- Тебе неудобно бегать туда-сюда.
Но в тот момент, она заметила, что его щёки покраснели.
Понятно, взрослый мужчина, но покраснел очень мило.
Вернулся через полчаса, притащив два громадных мешка разных марок и моделей. Скорее всего, сгрёб всё, что было на полках, и принёс ей.
У Цзяци первый раз за всю жизнь была бессонница, Может, диван был слишком мягкий.
Или из-за того, что сегодня ей выпало так осрамиться.
Или, возможно, из-за крутящей боли в животе, но заснуть никак не удавалось.
Она долго ворочалась, в конце концов, поднялась, и на цыпочках добралась до кухни, чтобы взять стакан тёплой воды. Долго в потёмках искала выключатель, лампа вспыхнула. Глаза не сразу привыкли к яркому свету, неожиданно она растерялась, не предполагала, что на кухне может быть так чисто, никаких обывательских штучек, совершенно пустые шкафы. На столе только пустая бутылка из-под красного вина, вымытая до блеска, пробка лежала рядом.
В этот момент она не знала, что думать. Вокруг хмурая ночь, в квартире не звука, на кухне в круге оранжевого света лампы бутылка. Как люксовый товар на рекламной фотографии, яркая и прозрачная, подобна хрустальной чаше, переливающейся в лучах. Она наполнила бутылку кипятком, закупорила пробкой и обняла, прижав к животу.
Вернулась на диван под тёплое одеяло из утиного пуха. Будто постепенное возвращение к жизни, мягкое тепло успокоило боль, и она, наконец, уснула. Проснулась от звонка в дверь. Поднялась одуревшая от сна, с грехом пополам дошла до двери. Толкнула её, потолкала ещё несколько раз – безрезультатно. В конце концов, обратила внимание на чужой дверной звонок и поняла, что она не у себя дома. От испуга прошиб холодный пот. На рассвете мужчина и женщина одни в квартире, кто бы там ни был, пришедший может неправильно понять. Ринулась к спальне и постучала:
- Жуань Чжэндун! Жуань Чжэндун! Кто-то звонит в дверь.
Жуань Чжэндун поднялся, и, жестикулируя ей, торопливо пошёл к двери. Она кое-как скомкала одеяло и подушку с дивана, и недолго думая, затолкала всё в спальню, потом сама отступила назад и тоже спряталась в спальне.
Снаружи доносились только шорохи.
Кто-то тихо говорил и двигался. Она затаила дыхание, не решаясь выдохнуть, обхватила подушку, напряглась так, что все волосы на теле стали дыбом. Разбирал смех, ясно, что ничего такого, но можно подумать, что она грабитель.
Человек снаружи разговаривал с Жуань Чжэндуном. Через некоторое время щёлкнула ручка двери, она чуть не подпрыгнула от испуга. Это был Жуань Чжэндун. Приложил палец к губам и прошептал ей в ухо:
- Мой кузен неожиданно сбежал из дома и пришёл ко мне. Не выходи пока. Я сказал, что пойду, переоденусь. Уведу его завтракать.
Потом она сможет тихонько сбежать. Улыбнулась ему, как наозорничавший ребёнок. И без его указаний, даже предложи ей, не вышла бы. Он стоял слишком близко от неё. Она ещё не умылась, но тело хранило простой приятный запах, не аромат духов, а такой утренний, свежий, как роса, заставляющий человека сбиться с пути. Однако в этот миг полуприкрытая дверь распахнулась. Заглянуло юное лицо с сияющей как солнце улыбкой полное коварства и самодовольно проорало:
- Застукал!
Примечания к главе 6.
Хого (китайский самовар) - способ приготовления горячих блюд. В котелке с кипящим бульоном обваривают овощи, мясо и прочее.
Столетние яйца – блюдо китайской кухни, яйца, выдержанные несколько месяцев в специальной смеси без доступа воздуха.
Гуандун - провинция в КНР.
Гора Утайшань – буквально «Гора пяти высот», провинция Шаньси. Является одной из четырёх священных гор китайских буддистов.
