[ВалентинаВ]

Часть 10. Свадьба. Неправильный счастливый день.

Кто видел облака на горе Ушань, не признаёт других облаков.

64. Ты ради него пожертвовала так многим, не хочешь узнать, стоило оно того?:

64. Ты ради него пожертвовала так многим, не хочешь узнать, стоило оно того?

Во тьме ночи неясно светили огоньки ламп.

Из-за дверей отдельных кабинетов клуба Лань пробивались музыка и смех, слышались радостные пожелания счастья.

Я одиноко пряталась перед коридором клуба, молча стирая выступающие слёзы. Тянью стоял рядом. В его силуэте я даже могла уловить болезненное одиночество.

Да.

Этот бессердечный мужчина под влиянием моего сопротивления и жалобных просьб в итоге замедлил шаги. Потом помолчал и, наконец, отпустил меня.

Я медленно подогнула колени и без сил опустилась на пол.

Он очень долго колебался, будто ведя борьбу со своим сердцем. Моё непонятное упрямство, казалось, деморализовало его. Он медленно присел на корточки, взгляд становился мягче. Протянул руку, пытаясь прикоснуться к моим волосам.

Вдруг раздался голос Тяньэня, он окрикнул: "Брат?"

Рука Тянью остановилась. Он закинул голову вверх. Проступило смущение, будто кто-то разбил его тайные надежды.

Притворился сильным, всем своим видом пытаясь утаить истину.

Тяньэнь, глядя на Тянью, приподнял брови. Уголки губ изогнулись в многозначительной улыбке, казалось, подглядел тёмную тайную в чужой душе.

Тянью опустил руку. Смущение на лице сменилось равнодушием. Он быстро поднялся, можно было подумать, что тот мужчина с мягким взглядом только что был не он. Никак не мог быть он.

Рядом с Тяньэнем я обнаружила Нин Синь. Видимо она не смогла дозвониться до Тянью, и позвонила второму сыну семьи Чэн. Должно быть, они оба пришли из-за завтрашней свадьбы Лян Шэна и Вэйян. Увидев меня, она сперва замерла, а потом спросила Тянью: "Лян Шэн внутри?"

Голос Нин Синь только замер, как в кабинете послышался звук разбившейся бутылки.

Потом раздался мужской плач. Было слышно, что мужчина изрядно пьян. Я не сразу признала Бэй Сяоу. Срывая голос, он звал: "Сяо Цзю, Сяо Цзю. Обольстительница!"

В этот момент я поняла, чувства, так долго подавляемые Бэй Сяоу, под радостью предсвадебной вечеринки прорвались наружу. Он не забыл её, просто уже не твердил, как в годы юности, постоянно её имя.

Потому что слишком любил и никак не мог отпустить. Она осталась в глубине его сердца. Каждую ночь он тайком оказывался перед тенью тех воспоминаний, тихо твердя: "Сяо Цзю, я очень скучаю по тебе".

Стали долетать голоса других. Было слышно, как кто-то сказал: "Сяоу, ты пьян".

Нин Синь толкнула дверь. В этот момент пьяный Бэй Сяоу громко затянул "Плато лёсса". Поэтому никто не обратил на нас внимания.

Музыка в комнате звучала вместе с "талантливым" выступлением Бэй Сяоу. Предсвадебная вечеринка Лян Шэна в один миг превратилась в вечер декламации.

Пошатываясь в свете мигающих неоновых ламп, он пел "Плато лёсса". Запрокинув голову, вливал в горло спиртное и выкрикивал одну фразу: "У коня спроси про дорогу. У рыбы узнай про воду. А кто мне расскажет, где моя Сяо Цзю?!"

Потом начал плакать. Обнимая девушку рядом, рыдал в голос: "Сяо Цзю! Сяо Цзю, если тебе кажется, ты не подходишь мне, я стану на пару лет альфонсом, чтобы соответствовать тебе! Особый продукт, специально для Сяо Цзю, надо?"

Та девушка от испуга отпрыгнула в сторону. Ба Бао в итоге больше не могла смотреть на это. Её лицо покраснело, она шагнула вперёд и отвесила Бэй Сяоу оплеуху. Сказала: "Бэй Сяоу, совсем совесть потерял, считаешь, что я давно померла?!"

От этой оплеухи даже я за дверью почувствовала боль. Толпа потянулась растащить. Лян Шэн рядом не знал, то ли помочь, то ли не вмешиваться.

Бэй Сяоу вздрогнул и немного пришёл в себя. Поднял взгляд, но снова смешался. Пощупал щёку, будто только что не пощёчину получил, а укус комара. Поинтересовался: "Ба Бао, ты чего так разошлась?"

Цзинь Лин шагнула поддержать Бэй Сяоу, заявила: "Ты пьян. Попрошу отвезти тебя домой!"

Бэй Сяоу усмехнулся: "Цзинь Лин, не думай, что я не знаю. Говоришь, я не могу забыть Сяо Цзю, но ты тоже не можешь забыть Тяньэня! Мы оба товарищи по несчастью. Это горько, так горько!"

Если ворота шлюза, сдерживающие чувства, распахнулись и паводок хлынул, его уже ничем не сдержать.

Я бросила взгляд на Тяньэня, он был спокоен. Ледяное спокойствие айсберга, что никогда не тает.

От фразы Бэй Сяоу Цзинь Лин потеряла дар речи. А сам Бэй Сяоу снова начал разглагольствовать. Поднял бутылку, под звуки музыки, тыча в присутствующих на вечеринке одноклассников и друзей, заявил: "Сегодня брат У в хорошем настроении, весел! Мой лучший друг женится! Вот ведь черепашье яйцо! Я ещё не женился, а этот мерзавец… женится! Отлично! С такой радости я хочу каждому… пожелать счастья! Желаю мужчинам всю жизнь оставаться холостяками, а женщинам никогда не выходить замуж! Ха-ха-ха!"

Сказав это, Бэй Сяоу зло рассмеялся. Потом все принялись громко хохотать над ним.

Цзинь Лин, придя в себя от возникшей только что неловкости, изо всех сил потянула Бэй Сяоу наружу. Бэй Сяоу весело притоптывая, обратился к ней: "Цзинь Лин, скажи, в прошлом ведь я был модным воспитанным юношей? Куда ни пойди, девушки одна за другой. У кого глаза не заблестят? Но Сяо Цзю всё внимание забрала на себя. Ты считаешь меня драгоценной яшмой? Сяо Цзю, у тебя нет совести. Думал ли я, что ты меня так бросишь?!"

Ба Бао сегодня ночью от этого проклятого имени "Сяо Цзю", похоже, впала в бешенство. Шестнадцать – семнадцать лет, как раз самый заносчивый возраст. Кто согласится ради любви склонить голову? В итоге она гневно рванула вперёд, чтобы побить Бэй Сяоу, но Лян Шэн придержал её за запястье.

В игре света и тени он был так прекрасен, что я не смела смотреть на него. Боялась, взгляну, и сердце осыплется золой.

Лян Шэн сказал Ба Бао: "Он пьян, не в себе. Молотит бессовестно, не злись на него".

Однако Бэй Сяоу совсем не был ему благодарен. Дыша на Лян Шэна винными парами возразил: "Кто несёт ерунду? Кто тут пьян? Кто не в себе? Я скажу тебе… Лян Шэн! Это ты, ты не в себе! Ха-ха… Ты тут самый, кто не в себе! Никак не придёшь в себя! Ты ещё более бессовестный, неизлечимо бессовестный, безнадёжно… Ха-ха!"

Его смех был странно унылым, леденящим сердце.

В мерцание света, обтекаемые волнами музыки одни пили, другие танцевали. А некоторые никак не могли выбраться из неопределённости этой ситуации.

Моё сердце вдруг сжалось. Появилось нехорошее предчувствие. Хотела уйти, но Тянью удержал меня.

Смотрел на меня ледяным взглядом и ничего не говорил.

Я тихонько возмутилась: "Ты что задумал?"

Не успела закончить фразу, как Бэй Сяоу вдруг произнёс: "Лян Шэн, ты лузер! До каких пор будешь пребывать в неведении? Не знаешь? Цзян Шэн тебе неродная сестра, между вами нет кровного родства!"


Будто раскат грома разорвал пространство комнаты.


Лян Шэн качнулся, пристально посмотрел на Бэй Сяоу. Было впечатление, что у него в руках оказалась бомба. Он ещё не успел среагировать, а она уже с грохотом сдетонировала.

Моё сердце будто ухнуло в бездну, спасения нет. Оказавшись выше облаков, лишилась дыхания.

Весь мир исчез.

Пьяный Бэй Сяоу перед радостью предстоящего бракосочетания Лян Шэна, вспомнив Сяо Цзю, в конечном счёте, всё-таки выболтал тайну, о которой обещал молчать вечно.

Дрожа от страха, я пришла в себя. Развернулась, намереваясь сбежать отсюда.

Однако Тянью держал меня за руку. Его голос был холоден, пренебрежителен, но энергичен. С ожесточением он произнес: "Неужели тебе не хочется увидеть его реакцию? Ты ради него пожертвовала так многим, не хочешь узнать, стоило оно в результате того?"

Продолжил: "Ха-ха, Цзян Шэн, что ты дрожишь? Хочешь дать мне понять, что он для тебя достаточно важен?

Ладно. В таком случае после этой ночи нас с тобой ничего не будет связывать!

Но сегодня ты должна составить мне компанию, досмотреть эту картину до конца!"

65. Если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя.:

65. Если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя.

Не знаю, как много прошло времени, взгляды всех присутствующих вдруг устремились на дверь.

Лян Шэн, увидев меня и Тянью, стоящих у дверей, замер. Время будто застыло.

Когда Бэй Сяоу увидел меня, посчитал это сном. Протёр глаза, убедившись, что не сон, оттолкнул Цзинь Лин, схватил Лян Шэна, будто провоцируя. Не обращая внимания на стоящего рядом Тянью, ткнул в меня пальцем и, борясь с винной отрыжкой, заявил Лян Шэну: "Посмотри на эту девушку. Хорошенько посмотри! Лян Шэн, она не твоя младшая сестра, она женщина, что любит тебя семнадцать лет!"

Когда Бэй Сяоу произнёс это, сила, с которой Чэн Тянью сжимал мою руку, возросла под действием злости, которую он не мог усмирить — 17 лет! Кто кого должен ненавидеть!

Лян Шэн, не смея поверить, посмотрел на меня, посмотрел на Бэй Сяоу. Было ясно, что он ещё не пришёл в себя от потрясения.

Да.

Когда-то, увидев результаты анализа, я тоже пережила этот недуг, этот сон, поверив только по прошествии долгого времени.

Вот и Лян Шэн сейчас также. Будто человек, провалившийся в мир грёз, никак не может очнуться.

Бэй Сяоу схватил Лян Шэна за воротник. Извергая винные пары, он вещал: "Чтобы спасти тебя, она даже своего ребёнка не пожалела, а ты здесь планируешь завтра довольным жизнью жениться на красавице! Музыка оркестра?! Люди прекраснее цветов?! Комната новобрачных в свадебных свечах?! Пожелания счастливого брака?! Дом полный детей и внуков?! Ты не видишь, что у Цзян Шэн сердце разрывается!"

Сказав это, он двинул Лян Шэна кулаком по лицу.

Лян Шэн пошатнулся и отступил на несколько шагов назад.

Бэй Сяоу потряс рукой, пострадавшей при ударе, и продолжил: "Дядька сделает из вас, идиотов, поэтов! Сделает поэтов, да… В придачу способных к гражданской и военной работе!"

Вдруг воцарилась тишина.

В толпе людей взгляды всех посвященных обратились ко мне, Лян Шэну и Чэн Тянью.

Лян Шэн всё ещё не оправился от шока. Его взгляд медленно скользил по мне, пока, наконец, не увидел, что рука Тянью крепко сжимает мою руку.

Чэн Тянью смотрел на Лян Шэна, с вызовом встречая его взгляд. Молча, не произнося ни слова.

Моя рука в руке Чэн Тянью. Не высвободиться. В этот момент демонстрация нежных чувств была для него лишь орудием мести против Лян Шэна.

Опустил голову, сохраняя улыбку, он покосился на Лян Шэна. С сарказмом прошептал мне в ухо: "Цзян Шэн, если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя!"

Я подняла лицо, посмотрела на него. Можно сказать, он наблюдал за моим затруднительным положением из первых рядов.

По его мнению я так многим пожертвовала ради этого мужчины, а в итоге осталась ни с чем. Моя любовь, моя плата в глазах Чэн Тянью превратилась в анекдот.

В этот момент он потешался над ситуацией, веселье, смешанное с болью.


Лян Шэн смотрел на меня очень долго. Взгляд туманила печаль.

Сейчас моя рука была в руке мужчины, которому в прошлом он сам отдал меня.

Пять лет назад с "вынужденной потерей памяти" он уезжал во Францию. Этот кусок воспоминаний отчётливо и ясно встал перед ним…


Большая больница, белые стены, безнадёжное лето.

Торговля втёмную.

Он спокойно лежит на кровати. Росток имбиря по-прежнему рядом, но ему надо научиться забывать.

Непостижимый рок — как в мелодраматическом романе с броским названием. Тот мужчина с холодным лицом, приказавший отрезать ему пальцы, вдруг оказывается его двоюродным братом. За хитросплетениями его жизни неожиданно обнаруживается процветающий клан.

Но как это связано с ним?

Его желания – это не более чем цветок имбиря и девушка с улыбкой, как тот цветок.

Прошло много лет. В далёкой Франции, в столице романтики мира превратился в джентльмена, многое понял. Но всегда отдавал себе отчёт, этот, так называемый, стиль и манеры не более чем декорация для чужих взглядов. Единственное, что он узнал, это что значит на языке цветов цветок имбиря и что дикорастущий имбирь не цветёт.

На языке цветов имбирь — это навечно оставшееся в памяти лето.

Это было девятнадцатое лето, в больнице, среди белых стен. Лето, когда он должен с ней расстаться.


Зашёл Тянью, увидел его – мальчик, которому он отрезал пальцы, оказался его двоюродным братом. Чувство — не описать.

А тот смотрел на агрессора. Правда, смешно, он его двоюродный брат!

Тянью заколебался, в голосе слабые угрызения совести, спросил: "Э… Получше? Я… не предполагал, что ты Лян Шэн, которого много лет ищет дед".

Он холодно улыбнулся. Девятнадцатилетний молчаливый парень, из тех редко встречающихся людей, кто не скрывает своего равнодушия. Ах, человек потерявший память, что может быть в этом плохого?

Тянью вздохнул, сказал, что его потеря памяти — это для блага Цзян Шэн. Мы все желаем ей добра.

Больше всего он ненавидел такие оправдания, но был бессилен сопротивляться, потому что не хотел, чтобы та маленькая девочка ради него тонула в этом омуте. Оставалось лишь спокойно поинтересоваться: "Что надо делать?"

Тянью сложил на столе стопку бумаг, сказал: "Это материалы по Франции, билет на самолёт и паспорт".

Он вздохнул, посмотрел на Тянью, спросил: "Так скоро?"

Тон Тянью в тот же момент стал жёстче, подобно его мыслям. Ответил: "Дедушка не хочет, чтобы положение стало хуже. Если желаешь Цзян Шэн добра, уезжай скорее. Пройдёт четыре года, она окончит университет, вернётся сюда. Я расскажу ей, что ты пропал, когда потерял горшок с ростком имбиря".

До такой степени надуманный мотив, но неопровержимый!

В душе невообразимый гнев, но остаётся лишь подавлять его. Поднял взгляд и с ненавистью произнёс: "А… вы с дедом разыгрываете для брата с сестрой красивый финал? Ха-ха, хорошо! Я уеду!"

После сделал паузу и, подчёркивая каждое слово, предупредил мужчину перед собой: "Чэн Тянью, я вручаю тебе мою жизнь. Если ты хоть в малом, хоть на волосок обидишь Цзян Шэн, я тебя не прощу!"

Тянью вдруг растерялся, улыбнулся: "Твою жизнь? Ха-ха, твоя жизнь в твоих руках. Забирай свою жизнь с собой во Францию".

Слова Тянью взбесили его, но ему пришлось подавить вспышку гнева. В тот момент, будучи лишь девятнадцатилетним парнем, он бросил мужчине, что был сильнее его, последнюю фразу, упрямо и уверенно:

"Я говорю о Цзян Шэн. Она моя жизнь".


Он вернулся из мира воспоминаний.

Пять лет назад то была неизвестная мне плата. Сейчас моя рука спокойно лежит в руке мужчины. Он видит, как этот мужчина что-то весело шепчет мне. Можно вообразить в высшей степени тёплые чувства.

К сожалению, он никогда не узнает, слова того мужчины вынуждали меня отбросить чрезмерные надежды, эти надежды стыли под толстым слоем льда. Он сказал: "Цзян Шэн, если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя!"

Кто-то из толпы обратился к нему, сказал: "Эй, Лян Шэн, девушка ради тебя ни своей жизни, ни своего ребёнка не пожалела. Ты готов её любить?"

Однако он не забрал и не увёл меня.

В тот момент я неловко стояла под оценивающими взглядами толпы друзей и однокурсников. Девушка из-за самоотверженной любви, оказавшаяся в затруднительном положении.

Прятала любовь, что невозможно спрятать, маскировала смущение, что невозможно скрыть.


В комнате по-прежнему звучала музыка. Заиграла песня "Скажи мне: ты счастлива?" Будто это вопрос Лян Шэна.


Скажи мне, ты счастлива?
Говорят, счастье – это вера.
Счастье – это не скрываясь смеяться до слёз.
Счастье – это быть уверенным в своём покое!
Скажи мне, ты счастлива?
Счастье – это, как говорят, такое направление.
Счастье – это взлетать, не оборачиваясь,
Счастье – это ты в моей душе,
Незабвенная!


Должно быть, в этот момент он хотел бы задать эти вопросы.

Я знаю его характер.

Он наверняка размышляет, это правда, что нет кровного родства?

Думает, если… если она любит того человека, могу ли я разрушить её счастье?

Он, прикидывает…

Он размышляет о многом, потому что ему присущи сдержанность и скупость в выражении чувств.

Я знаю, я люблю этого мужчину. Его разум силён, как цитадель. Никому не взять штурмом. Единственное, что можно сделать, это ждать. Ждать, когда он ослабит оборону. Ждать, когда он позволит себе любить.

Прежде я любила его самообладание, любила его рассудительность, его сдержанность в выражении чувств. Также я понимала, что не хочу навредить Вэйян.

Но в такой момент, когда женщина измучена, изранена, она жаждет не рассудочной, крепко подогнанной любви. Ей нужна пара рук, не считающейся ни с чем, не боящейся гнева Небес!

Забери её!

Уведи с собой!

Несмотря ни на что, уведи!

Если ты заберёшь меня, пусть даже дойдя до дверей, где никто не видит, ты снова отпустишь мою руку.

Скажешь: "Прости, но я люблю другую".

Даже в этом случае, я не зря ради тебя любила и страдала.

Ночь делает людей жадными. Смирюсь, не смея предъявлять чрезмерные требования.

Пусть даже меня отвергнут, проявят участие и отвергнут. Хорошо?


Этой ночью слова Чэн Тянью разбудили во мне самые безумные надежды на любовь.

Эти безумные надежды ужасно пугали. Я боялась, что они превратиться в силу, которая заставит меня в итоге полюбить этого мужчину, превратятся в любовь.

Это опустошает?

Лян Шэн, это так опустошает?


В этот момент многие поняли, что им здесь не место, и один за другим вышли.

Не знаю, откуда взялись силы, я повернулась и сказала Тянью: "Пошли домой".

В тот миг для моего самоуважения он был единственной соломинкой.

Тянью надолго замер, пока из моих глаз не покатились слёзы. Тогда он, наконец, пришёл в себя, улыбнулся. Было непонятно радостно или печально.

Но по-прежнему держа меня за руку, сообщил Лян Шэну: "Мы уходим".


Мы уходим.

Когда разворачивалась, считала про себя: три, два, один.

Сказала себе: "Я досчитаю до трёх. Если ты не подойдёшь, я навсегда тебя забуду!"

Я даю себе только один шанс, и тебе тоже один шанс.

Раз.

Два.
……

66. После этой ночи нас с тобой ничего не будет связывать.:

66. После этой ночи нас с тобой ничего не будет связывать.

Мы с Тянью вышли из клуба Лань.

Он впереди, я сзади.

Легкий холод весенней ночи, сильный ветер рыдал.

Перед машиной он развернулся. Тёмный силуэт, неясное выражение. Улыбнулся, в глазах холод. Из тысячи слов в итоге осталось девять: "После этой ночи нас с тобой больше ничего не связывает".

Подчёркивая каждое слово. Что ни слово, то отчаяние.


Он от начала до конца знал, что был не более чем соломинкой для моего самоуважения.

Он стерпел гнетущую тоску, удовлетворив мои желания.

Я тоже улыбнулась ему. Что ни слово, то слеза: "Хорошо! После этой ночи нас ничего не связывает".


В тот момент я не знала, что этот упрямый и холодный мужчина тоже молча считал про себя: "Три, два, один".

В глубине души он тоже говорил мне: "Цзян Шэн, я дам себе один шанс, и тебе тоже дам шанс, ожидая, что ты меня удержишь".

Три.

Два.
……

Глупая женщина, почему не сказала ни слова?

Если бы сказала, я бы развернулся и не ушёл.

Не ушёл бы снова.


Той ночью в хаосе и смешении я не могла разглядеть собственное сердце.

Совершенно не сознавала, что моё упрямое сердце только что уже тихо двинулось к нему. Будто прозвучала небесная музыка. Из-за любви, из-за любви.

Но я не знала. Он тоже не знал.

Мы постоянно заставляем себя придерживаться первоначальных обстоятельств, не обращая внимания на своё сердце.

Как говорится, первая любовь — это всемирный прилив. И лёгкая рябь потом не может занять его положение.

Наступит ли день, когда однажды эта лёгкая рябь в итоге взметнётся до небес гигантской волной, такой что горы зашатаются и земля содрогнётся?

67. Из-за него гордый человек должен поступаться своей гордостью.:

67. Из-за него гордый человек должен поступаться своей гордостью.

Когда следом вышла Нин Синь, Тянью только что уехал.

Я стояла на холодном ночном ветру. Повернулась, но увидев, что она колеблется, медленно пошла. Она спросила: "Цзян Шэн, ты… в порядке?"

Я улыбнулась: "Да. Всё нормально".

Потом, боясь, что она переживает, сказала: "У моего брата к Вэйян глубокие чувства. Смотри, Бэй Сяоу так настойчиво за меня упрашивал, ха-ха, а он не двинулся. Впрочем, Нин Синь, я не подстрекала Бэй Сяоу. На самом деле, Тянью… очень хороший человек".

Нин Синь вздохнула, нахмурила брови, ответила: "Я знаю. Ты хотела рассказать ему, что между вами нет кровного родства. Раньше в больнице, когда Вэйян скрывала это от него, ты могла бы сказать. Но я боюсь, завтрашняя свадьба…

Я засмеялась, вытерла нос, заявила: "Лян Шэн такой человек, если решил, обратно не повернёт. Если он не согласен любить, никто не может приказать ему".

Нин Синь сказала: "Боюсь, он не любит Вэйян, но женится на ней. Хочет скрыть своё сердце, женившись на ней…"

Я рассмеялась: "Не шути, это не сериал, это жизнь. Откуда в жизни такие скорби. Мой брат, опять же, не дурак. Ха-ха".

Нин Синь продолжила: "Я только что хотела его попросить, чтобы он простил Вэйян. Вэйян не сказала ему правду из-за того, что любит его и боится потерять. Но ты ушла, я беспокоилась, что с тобой, и вышла следом".

Не успела я открыть рот, как услышала, кто-то вдалеке позвал со смехом: "Нин Синь. Ах, нет, я должен звать тебя невестка! Ты воистину добродетельная женщина, глубокой ночью не забываешь заботиться о прекрасных цветах моего старшего брата. Если бы я был на его месте, мне бы тоже нравился твой образ не знающей печалей травы, этакий цветок понимающий человеческую речь. Ха-ха".

Мы с Нин Синь обернулись, увидели, что Тяньэнь с несколькими телохранителями вышли из клуба.

В инвалидном кресле, прекрасен, как ангел. Он покачал Нин Синь головой и продолжил: "Впрочем, скажи, ты так быстро бегаешь, не боишься навредить плоду? Тому, в котором возможно течёт кровь моего старшего брата".

После его слов лицо Нин Синь мгновенно побелело. Она в замешательстве посмотрела на меня. Взгляд, будто её поймали на карманной краже.

Я отступила на шаг.

Вот уж, правда, гром среди ясного неба.

Но в тот же миг одёрнула себя.

У меня не было права метать молнии.

Кто я?

Самое большее – бывшая девушка, ещё и непостоянная в любви, с сердцем, заполненным Лян Шэном.

В итоге я улыбнулась Нин Синь: "Поздравляю. Ты станешь мамой".

Но улыбка вышла горькой, горечь проникла до сердца.

Нин Синь сказал: "Цзян Шэн… Я… Я не…специально…"

Тяньэнь, похоже, торопился и не стал наблюдать за этой сценой. Бросил на меня взгляд, и его повезли в сторону машины. Проезжая мимо меня, он холодно усмехнулся: "Я бы на твоём месте, пошёл бы, убился. Мужчина, которого ты любишь, завтра женится. Мужчина, который любит тебя, тоже отпустил руку и собирается стать отцом. Эх, горькая судьба…"

После ухода Тяньэня, Нин Синь взглянула на меня. Слёзы чисты и прозрачны, будто в глубине что-то сверкает.

Она сказала: "Цзян Шэн, не надо меня ненавидеть, и Тянью тоже".

Я улыбнулась, сдерживая эмоции: "Кто должен извиняться, так это я. Только что ещё эгоистично пожелала, чтобы он увёл меня оттуда. На самом деле Тянью… хороший человек".

Нин Синь кивнула: "Да. Очень хороший".

Потом мы обе замолчали.

Спустя довольно долгое время, она подняла голову и улыбнулась мне: "Цзян Шэн, не надо пока про это распространяться, не хочу беспокоить Тянью. Ты знаешь… Я и он…отец… он хотел жениться на мне… Мы должны ждать очень-очень долго… Вплоть до того что я думаю, в этой жизни… не смогу выйти за него замуж… Родить ребёнка, похожего на него, мне уже достаточно…"

Закончив, Нин Синь опустила голову. В глазах долгое время сдерживаемое горе.

От её слов мне стало невыносимо грустно. Я сочувствовала этой женщине, она должна скрывать свою любовь и в то же время упорно любила.


По-видимому, каждая женщина в этой жизни сталкивается со своим врагом по книге судеб.

Из-за него гордый человек должен поступаться своей гордостью.

Это как Нин Синь из-за Тянью, я из-за Лян Шэна, Цзинь Лин из-за Тяньэня. Можно даже сказать, что и Ба Бао из-за Бэй Сяоу…

Когда мы в молчании смотрели друг на друга, я вдруг заметила знакомую тень. Она зашла за вращающуюся дверь и пропала из вида.

Моё сердце дрогнуло, развернулась за ней. Сяо Цзю…

Вбежала внутрь, обыскала весь зал, однако, не нашла её.

Она, правда, в городе? Или мне показалось?

68. Она улыбнулась мне, сказала: "Цзян Шэн, моя добрая младшая сестрёнка, ты не хочешь поздравить меня?:

68. Она улыбнулась мне, сказала: "Цзян Шэн, моя добрая младшая сестрёнка, ты не хочешь поздравить меня?

Вернувшись домой, перед тем как лечь спать, я долго сидела перед зеркалом. Смеялась, сама не знаю над чем. Мне казалось, я играю в "бей барина"* и пара бомб* одна за другой превратили меня в гнилую плесень.
* — карточная игра, бомбы – сочетания карт в этой игре.

Я строила глазки своему отражению, говоря самой себе: "Цзян Шэн, сходи завтра купи лотерейный билет. Не иначе как можешь выиграть пятьсот миллионов".

Потом начала размышлять, если выиграю эти пятьсот миллионов, как их потратить… В итоге не сумев потратить, ужасно загрустила и всю ночь не сомкнула глаз.

На следующий день у меня были чёрные круги под глазами и белки в красных прожилках. Вылитая пьяная панда.


С раннего утра начала терзаться.

Пойти на работу или на свадьбу Лян Шэна?

На работе не исключена возможность столкнуться с моим непосредственным начальником Чэн Тянью. Тогда надо будет поздравлять его с будущим отцовством. Если пойду на свадьбу, то уж точно увижу Лян Шэна, надо будет поздравлять их с Вэйян, желать долгого счастливого брака.

Я, действительно, ребёнок с несчастной судьбой.

В итоге, всё-таки решила пойти на свадьбу к Лян Шэну. Так сказать, я его единственный близкий человек.

Отыскала порванное Цзинь Лин смятое приглашение, посмотрела название ресторана, где будет проходить свадьба, и стала звонить Цзинь Лин. Её телефон был выключен.

Подумав, набрала Бэй Сяоу, его телефон по-прежнему недоступен.

Появились подозрения, неужели холостяцкая вечеринка вышла из-под контроля? Все отключили телефоны, обдумывая свои промахи? Или…


Я уже попросила в компании отгул, поэтому, вызвала такси до ресторана, где будет происходить свадьба Лян Шэна и Вэйян.

Всю дорогу размышляла. Временами спокойствие покидало меня.

Из-за того что я начала волноваться. Да, в отношении того мужчины я начинала чувствовать волнение. Вспомню его имя, и сердце колотится, вспомню, что он станет отцом, и душа в смятении.

Я не хотела этих чувств. Абсолютно не желала волноваться из-за его существования.


Прибыв на место, вышла из машины. Сразу бросились в глаза транспаранты с поздравлениями новобрачным на огромных арках дверей. Но перед входом никто не встречал.

Безлюдье ресторана вызывало некоторую растерянность. Вдруг зазвонил мой мобильный.

Взглянула на экран, это оказалась невеста – Вэйян.

У меня возникло дурное предчувствие, ладони заледенели. Поколебавшись, ответила на звонок.

Её голос в трубке был спокоен. Спокоен, как нерастаявший в начале весны лёд. Она произнесла: "Цзян Шэн?"

Я откликнулась: "Да". Потом сказала: "Вэй..Э… Поздравляю тебя и брата со счастливым событием".

Она как будто рассмеялась, потом глухо переспросила: "Со счастливым событием? Ах, и правда, счастливое событие! Спасибо! Спасибо тебе! Цзян Шэн, действительно, спасибо тебе!"

Несколько раз повторила "спасибо", но мне показалось эти "спасибо" были наполнены непреодолимой злостью.

Она поинтересовалась: "Ты где? Не придёшь на наше торжество? Здесь так празднично и оживлённо".

Но в трубке кроме её голоса ничего не было слышно.

Я сказала: "Я у дверей ресторана. Собиралась зайти".

Она со смехом сказала: "Хорошо! Жду тебя!"


Повесив трубку, я глубоко вздохнула и, собравшись духом, вошла в ресторан.

Найдя "Аметистовый зал", о котором она говорила, замерла на месте.

В огромном банкетном зале "букеты цветов и горы парчи". Свадебное убранство подобранно уютно и со вкусом. Уют привнесён женщиной, страстно желающей семьи и любви, вкус — от превосходного эстетического восприятия мужчины.

Но в зале была только одна девушка. Одетая в свадебное платье она в спокойном оцепенении смотрела на имя своего любимого мужчины на сцене. Когда повернула голову и увидела меня, растерянно улыбнулась сверкающей улыбкой.

Я замерла в дверях, не зная входить или уйти.

Свадебное платье было прекрасно, да и сама невеста тоже. Она заплатила своими лучшими годами, чудесной дружбой… И в день свадьбы самым жестоким образом мужчина отказался от неё.

Она улыбнулась мне, глаза наполнены влагой, сказала: "Цзян Шэн, моя добрая младшая сестрёнка, неужели ты не поздравишь меня?"

В этот момент у меня пересохло в горле, будто провалилась в преисподнюю.


Она не спеша двинулась ко мне. Свадебное платье резало глаза белизной, красота её улыбающегося лица слепила.

Смерила меня взглядом. Потом через довольно долгое время со смехом спросила: "Красивое у меня свадебное платье?"

Я, не зная, что предпринять, кивнула. Грудь будто придавило камнем, слова не шли на ум.

Она засмеялась и произнесла с нежной грустью: "Но он даже не взглянул".

Покрутилась передо мной и спросила снова: "Цзян Шэн, я красивая?"

Я неловко кивнула.

Она расхохоталась: "Но он даже не посмотрел, не бросил ни взгляда! Цзян Шэн…" — сделала паузу и продолжила: "Цзян Шэн, ты голодна?"

Я ещё не ответила, а она уже постучала в ладоши. Подошёл официант, нерешительно поинтересовался: "Госпожа… никто не пришёл… Надо ли подавать блюда?"

Взгляд Вэйян на миг стал свирепым, потом опять погрустнел. Сказала с усмешкой: "Они придут. Все придут!" Потом повернулась ко мне: "Цзян Шэн, скажи, они ведь придут?"

Я посмотрела в её полные надежды глаза. Поняла, сейчас её уже парализовало от боли, поэтому болтает глупости, чтобы обмануть саму себя. В итоге совершенно не вникая в её слова, кивнула.

Вэйян, будто цепляясь за соломинку, обратилась к официанту: "Цзян Шэн сказала, что они все придут! Он придёт! Подавайте блюда!"

Официант растерялся, но последовал желаниям этой женщины с глубоко ранеными чувствами.


В зале одно за другим выносили и ставили на столы аппетитные блюда.

Пожалуй, официантам ещё не доводилось видеть подобного свадебного банкета.

Только прекрасные закуски, без гостей.

Таким образом, на этом безлюдном свадебном пире перед десятью накрытыми столами оказались только мы вдвоём с Вэйян. Одиночество, как насмешка над нормами приличиям.

Я смотрела на Вэйян. Она уставилась на вкусные блюда на столе, её улыбка была удивительно прекрасна.

Дрожа, я начала набирать номер Лян Шэна, но абонент был вне зоны действия сети.

Вэйян спокойно посмотрела на меня и начала неторопливо вкушать яства этого необъятного пиршества.

Сперва она отламывала по чуть-чуть, потом начала заглатывать большими кусками. Набивала рот, отбросив всякие манеры. Взглянула на меня и с улыбкой сказала: "Давай, Цзян Шэн, ешь тоже".

Она была похожа на ребёнка, что есть силы старающегося освободиться от эмоций, отказывающегося столкнуться лицом к лицу с реальностью.

В своей жизни ей не довелось попадать в столь затруднительное и постыдное положение. Она была воспитана в роскоши. Нин Синь заплатила за то, чтобы она не знала горя.

Вкусная еда и хорошее вино никогда не были для неё в дефиците. Однако в данный момент она, похоже, хотела похоронить под горой еды своё огромное горе.

Хоть я ничего не сделала, почудилось, будто именно мой какой-то громадный промах разрушил её жизнь.

Она ела и улыбалась. Куски еды, соуса, мокрой зелени один за другим падали на её белоснежное свадебное платье. Поначалу она не обращала внимания, потом принялась осторожно стирать. Тёрла и упрямо повторяла: "Что же делать? Он придёт, а я в таком виде".

Сидя перед Вэйян в таком состоянии, мне казалось, моё сердце изрублено мясорубкой. Хотелось плакать, однако, чувствовала, что это крокодиловы слёзы. Но сдержаться было невозможно.

Выражение моего лица вызвало у неё смех. Глотая кусок за куском, она сказала: "Ха-ха, Цзян Шэн, твоё лицо очень странное, ха-ха, ха-ха-ха!"

Продолжающийся смех в итоге перешёл в плач. Слёзы закапали на свадебное платье.

Она смотрела на меня, одно слово – десять всхлипов: "Цзян Шэн, почему любить так больно?"

Она говорила: "Я была неправа. Я умоляла его, просила прощенье. Скрывая от него правду, всё, что я хотела, это он. Только быть рядом с ним, никогда в жизни не расставаться. Я ошиблась?

Я просила его жениться на мне. Пусть даже просто сыграть спектакль, прийти со мной на свадьбу, и хорошо. Чтобы не ставить меня в неловкое положение… Но… Цзян Шэн… Цзян Шэн, он даже на эту малость не согласился.

Ведь он мягкий, благородный человек. Человек высоких моральных качеств не может поступать так жестоко. Но он смог быть жесток.

Я думала, надену свадебное платье, буду ждать его здесь, и он придёт. Думала, он смягчится, вспомнит, как я хорошо относилась к нему в прошлом. Думала, того, что я заплатила, достаточно, чтобы компенсировать эту ошибку… Но он даже не взглянул на меня, не бросил даже взгляд…"

Она плакала. Плакала и снова смеялась. Улыбающееся лицо с затуманенным слезами взглядом наполнилось отчаянием и онемело.


"Насколько он любит Цзян Шэн, настолько же ненавидит тебя!"

В этот момент вошла Нин Синь с серьёзным лицом, голос тягучий.

Ей нравилось упорство этой девочки, сердце болело за её раны, но в то же время она ненавидела её упрямство.

На самом деле этой ночью Лян Шэн пришёл в клуб "Нин Синь, сколько лет, сколько зим", вытащил Вэйян. В тот момент, когда он спросил, правда ли то, что сказал Бэй Сяоу, она поняла, до какой степени может быть решителен этот мужчина.

Доказательства на лицо – он из семьи Чэн. Кровь Чэн Фаншэна смешана с кровью Чжоу Му, скажите, может ли он оказаться мягок?

Разве она не предупреждала Вэйян в отношении Лян Шэна. Если его разозлить, он может быть страшен. Разве она не предупреждала Вэйян, Лян Шэн не такой, как она его себе представляет. Прежде он шёл на компромисс и скрывал свои чувства, только потому что не хотел, чтобы его младшая сестра увязла в безнадёжной любви. Поэтому молчание и непротивление стали для него лучшим вариантом противостоять этому миру.

По мнению Нин Синь мягкость и спокойствие Лян Шэна — это его способ решения проблем, а не черты характера. Если затронуть границы, у него точно не окажется полного страданий сердца Чэн Тянью.

Холодность Чэн Тянью на словах, холодность Лян Шэна в сердце.

Но Вэйян не слушала никаких советов сестры.

В клубе "Нин Синь, сколько лет сколько зим" она сперва проявила недовольство: "Да, я скрыла от тебя. Ну и что?"

Лян Шэн вздохнул: "Раз так, завтрашняя свадьба отменяется".

Сердце Вэйян пришло в смятение. Она ухватила Лян Шэна за пиджак, стала просить: "Я сделала ошибку, прости, я люблю тебя".

Лян Шэн не смотрел на неё. Равнодушный взгляд. Казалось, сожалеет, но на словах: "Я пришёл не обсуждать это с тобой, а поставить в известность".

Заявив так, развернулся и ушёл, не оставляя ни единого шанса.


Он вернулся в машину. Помощника Чэня напугало его бледное, как смерть, лицо. Чем дальше, тем больше старик Чэнь боялся этого мужчину. Далеко не так прост этот живущий нахлебником кузен семьи Чэн.

Лян Шэн поручил остолбеневшему Чэню тайное дело: "Меня не волнует, каким способом, я хочу, чтобы ты сегодня же вечером проверил, что между мной и Цзян Шэн нет кровной связи".

Чэнь знал, Лян Шэн имел в виду анализ ДНК.


Этой ночью огорошенный такой грандиозной новостью Лян Шэн с трудом смог сдержать порыв, сказав себе, сохранять спокойствие.


Как и думала Нин Синь, он подавлял все свои радости и огорчения, не желая питать чрезмерных надежд, чтобы после не остаться ни с чем. В этом они с Чэн Тянью были абсолютно не похожи.

Кроме страха перед противодействием семьи Чэн, главной причиной, по которой она не видела Лян Шэн рядом с Вэйян, были сомнения в том, что её младшая сестра будет счастлива в этом браке. Счастье — это не дар одного человека, а взаимное тепло двоих.

Лян Шэн категорически не был тем, с кем Вэйян могла согреться. Он заморозил бы её сердце, её молодость, её счастье, её жизнь. Тем более что она ради этой свадьбы ввела его в заблуждение касательно такого важного момента.

Насколько Нин Синь изучила Лян Шэна, она понимала, он будет ненавидеть Вэйян так сильно, что не сможет её простить.

Поэтому прошлой ночью, советовала Вэйян отступиться.

Поэтому, когда вошла в этот пустынный свадебный зал Вэйян, перед её жалким полным слёз взглядом, серьёзно и жестоко заявила ей: "Насколько сильно он любит Цзян Шэн, настолько сильно возненавидит тебя".


Это было подобно раскату грома, разорвавшемуся перед глазами Вэйян.

Будто её отрезвила безжалостная пощёчина, пробудила от онемения. Она больше не улыбалась и даже не плакала, а, застыв, смотрела на меня. Бормотала, будто пыталась вспомнить имя постороннего человека, которое напрочь забыла. Она снова и снова прилагала усилия, чтобы вспомнить это имя: "Цзян Шэн? Цзян Шэн! Цзян Шэн…"

Постепенно она будто пробудилась от сна после долгой ночи. Двинулась по направлению ко мне, громко хохоча: "Цзян Шэн!"

Сказала: "Цзян Шэн, теперь ты удовлетворена?! Я проиграла! Я в результате проиграла! Проиграла тебе! Я не смогла удержать любимого мужчину, ты довольна?! Ты, должно быть, потешалась надо мной! Глумилась, когда так уверенно отвесила тебе оплеуху. Насмехалась, когда я радовалась своему счастью, расписывала медовый месяц! Давай, смейся!"

Под её наскоками я оставалась стоять на месте. Хоть я и не сделала ничего неправильного, однако, самый близкий мне человек причинил ей вред. Я не могла сопротивляться.

Нин Синь потянула почти обезумевшую Вэйян, сказала: "Откажись от Лян Шэна! Не глупи!"

Вэйян развернулась и зло уставилась на неё. Не находя нужных слов от волнения, она принялась нести, что на ум придёт: ""Ха-ха, считаешь, я не знаю, что ты задумала. Хочешь, чтобы я отказалась от Лян Шэна. Надеешься, когда Лян Шэн и Цзян Шэн будут вместе, больше никто никогда не украдёт твоего Чэн Тянью! Ты эгоистка!"

Нин Синь смотрела на Вэйян, сокрушённо и печально.

Я взглянула на Нин Синь. Слова Вэйян неожиданно задели и меня.


Вдруг Вэйян схватила меня и, не дожидаясь моей реакции, потащила из ресторана к стоянке автомобилей. Пихнула в машину и закрыла дверцу. И не открывала, как бы погнавшаяся за нами Нин Синь не стучала по стеклу.

Она набрала номер Лян Шэна, но была переключена на голосовую почту. Надрывно усмехнулась, сказала: "Лян Шэн, не берёшь трубку, тогда слушай. Сейчас я забрала твоего самого любимого человека, без которого ты жить не можешь! Я предупреждала её на обрыве в Сяоюйшане, если она будет припирать меня к краю, я вместе с ней брошусь вниз!"

Сказав это, она включила зажигание.

Я с ней рядом запаниковала.

Попыталась поговорить, но она повернулась ко мне и с усмешкой сказала: "Хочешь умереть по дороге или слететь с обрыва?"

Но не успела она отъехать от ресторана, как сзади выскочила машина, которая заставила её остановиться.

Дверь той машины распахнулась, из неё вышел усталый, с красными глазами Лян Шэн.

Он стоял на расстоянии шага от нас.

Вэйян вдруг заплакала. Она стала похожа на ребёнка, нашедшего семью. Выскочила из машины, ухватила Лян Шэна за руку, затараторила: "Оказывается, ты здесь. Я поняла, ты не можешь отказаться от меня! Знала, что ты не такой жестокий!"

Лян Шэн не произнёс ни слова. Высвободился, обошёл машину с другой стороны, открыл дверцу, взял меня за руку, отчётливо произнёс: "Цзян Шэн, не бойся, я здесь!"

Я посмотрела на него. Из глаз вдруг хлынули слёзы. Это была та пара рук, которую я ждала так долго.

Я думала, посчитаю про себя "три, два, один" и окончательно отпущу. Но в этом мире так устроено. Кто-то гонится за тобой, преодолевая бесчисленные трудности, но не может догнать. Другому надо лишь улыбнуться, но это заставит тебя бежать, крутиться и подпрыгивать.

Лян Шэн посмотрел на мои слёзы, покрасневшие глаза, всё с большей силой сжимая мою руку. Потом сказал: "Цзян Шэн, пойдём!"

Я взглянула на Нин Синь, вспомнила слова Тяньэня прошлой ночью… Изначальная неуверенность сердце в этот момент сменилась непоколебимостью.

Ради любви мы не щадим себя, можем использовать множество способов, подбирать множество причин. И вдруг все оказывается впустую, потому что не хватает крупицы решительности. Нин Синь в эту минуту стала детонатором, что прекратил все мои колебания.

Когда мы с Лян Шэном уходили, в какой-то момент вдруг засверкало множество вспышек. Без семьи Чэн "блага" неприкосновенности нам недоступны.

Лян Шэн не стал прятаться.

Теперь он не собирался уходить от ответственности.

Своим способом он заявил Поднебесной – Да, я забрал её!

То, что он вёл меня за руку, означало объявление войны всему миру, а не только семье Чэн.

Вэйян, наблюдая, как мы с Лян Шэном уходим, печально расхохоталась. Звук был тягучим и безжизненным. Полный разгром и безнадежность. Каждое слово – в дрожь. Смеялась горше, чем рыдала: "С нашей свадьбы ты… уходишь с Цзян Шэн? Лян Шэн! В этой жизни даже на краю света я не отпущу тебя!"

69. Помни мои слова, у меня есть много способов, заставить его умереть не своей смертью!:

69. Помни мои слова, у меня есть много способов, заставить его умереть не своей смертью!

Той ночью в его квартире никто не сказал друг другу ни слова.

Ночной ветер тихонько колыхал за окном деревья. Он стоял перед окном и смотрел на улицу.

В спальне я позвонила Бэй Сяоу, тот сказал: "Красавец!" Потом продолжил: "Цзян Шэн, по секрету скажу тебе, не смотри, что он никак себя не проявляет. На самом деле, когда он узнал, что вы не родные брат с сестрой, что вы не связаны по крови, от радости чуть спрыгнул со второго этажа…"

Моё сердце слегка сжалось. Вздохнула.

Бэй Сяоу говорил: "Ты что вздыхаешь! Эх! Не важно, насколько невозмутимый мужчина. Столкнувшись с тем, что его действительно искренне радует, будет похож на ребёнка, остановить невозможно!"

Я засмеялась, сказала ему: "Сяоу… звонили из дома Чэн… Ему надо сходить…"

Бэй Сяоу ответил: "Блин! Что бы там ни было, женитесь!"

Я начала: "Я уже довольна. Пусть даже…"

В конце нашего разговора я сглотнула, будто проглотив то, что отчаянно хотелось рассказать — похоже, в клубе Лань я видела Сяо Цзю.

Да, в тот момент, когда он решился увести меня, я почувствовала себя полностью удовлетворённой жизнью. Пусть даже это и жестоко по отношению к другой женщине. Пусть он не сказал, поступил ли он так, потому что любит меня или потому что я его младшая сестра…


На следующий день я не пошла на работу.

Я знала, в мире снаружи ситуация определённо изменилась.

В отношении поступка, бросающего тень на нравственность семьи Чэн, наверняка муссировались слухи. Это, должно быть, стало темой для разговоров и шуток всех слоёв города.

По сравнению с моей неуверенностью Лян Шэн выглядел абсолютно невозмутимым.

Полное спокойствие. Будто он уже не предполагал путей к отступлению.


На экране моего мобильного мирно высвечивались несколько пропущенных вызовов.

От Мо Чунь, от руководителя Симэня, даже от директора Чэня… Я знала, компания прощупывает почву.

В итоге послала Мо Чунь СМС. Написала: "У меня семейные проблемы, помоги мне оформить отгулы".

После обеда Мо Чунь прислала ответ: "Бесполезно таиться. Полагаю, весь город уже в курсе".

Потом получила от неё ещё одно СМС: "Если уверена в человеке, уверена в ситуации, так и продолжай. Жизнь коротка, некоторые ошибки делают её долгой".

Я не ответила.


Прошло несколько дней. Лян Шэну ушёл после звонка его помощника Чэна. Перед уходом посмотрел на меня, спокойно улыбнулся, сказал: "Всё будет хорошо. Цзян Шэн, верь мне".

После возвращения на его лице с трудом скрываемая радость. Но он только посмотрел на меня и ничего не сказал.

Мне было невдомёк, он получил результаты анализа – между нами нет связи по крови. Это то, чего он хотел дожидаться.

Я увидела небольшую царапину у него на виске, спросила, что случилось.

Он с улыбкой ответил: "Слишком быстро вёл машину. Небольшая авария. Ничего страшного. Разве я не вернулся?"

Но я не могла радоваться, потому что перед этим мне вдруг позвонил Лу Вэньцзюань. В трубке были какие-то странные посторонние звуки, он усмехнулся, казалось, бросив газету на стол, сказал: "Цзян Шэн, не забывай о нашем соглашении! Хоть я и сказал, что не женюсь на тебе, но не говорил, что ты можешь быть вместе с Лян Шэном!"

Перед тем как повесить трубку холодно со смехом добавил: "Если собираешься упорствовать, вспомни мои слова, у меня есть много способов, заставить его умереть не своей смертью!"

Лян Шэн только отвернулся, как мне пришло СМС. Очень лаконичное: "Авария? Ха-ха".

Моё сердце резко ухнуло вниз.

Да, моя сделка с демоном. Хоть по дороге он выпустил козырь, но был по-прежнему в игре и запретил мне и этому мужчине быть вместе.

Лян Шэн, будто что-то почувствовав, обернулся, спросил: "У тебя… какие-то проблемы?"

Я засмеялась: "Коллеги… мне надо на работу…"

Лян Шэн открыл рот, похоже, собираясь сказать "Не ходи". Но почувствовав, что такое поведение будет выглядеть мелочным, в итоге улыбнулся и сказал: "Поедем, решим эту проблему вместе".

70. С этого момента никто не разлучит нас! Включая тебя, Чэн – Тянь — Ю!:

70. С этого момента никто не разлучит нас! Включая тебя, Чэн – Тянь — Ю!

Тем вечером Лян Шэн повёз меня в одно место.

В машине по дороге я поинтересовалась: "Куда мы едем?"

Он лишь улыбнулся, сказал, что нам надо кое-куда съездить.

Потом повернулся, посмотрел на меня, спросил: "Ты боишься?"

Я с сомнением смотрела на него, не понимая, про какое место он говорит, тем более не понимая, почему он употребил слово "боишься". Когда машина остановилась у ворот старого особняка, я поняла, он приехал к Чэн Фанчжэну.

Напряжённо взглянула на него, слегка сжав его руку.

Лян Шэн посмотрел на меня, улыбнулся, слегка взъерошил мои волосы, сказал: "Цзян Шэн, не бойся. Я здесь и всегда буду рядом".

Потом, не дожидаясь моей реакции, потянул меня из машины.


Под предводительством прислуги Лян Шэн и я долго шли по дорожке пока не достигли здания.

Чэн Тяньэнь вышел поприветствовать, улыбнулся, сказал: "Кузен, ты сейчас герой дня".

Лян Шэн тоже улыбнулся: "Незаслуженная слава".

Чэн Тяньэнь вздохнул: "Мне жаль, но дед не готов встречаться…"

Лян Шэн ответил: "Я подожду в гостиной, когда он захочет принять".

Чэн Тяньэнь посмотрел на меня, потом снова на Лян Шэна, сказал: "Мне бы тоже не хотелось, чтобы дед так упорствовал, только на этот раз ты зашёл слишком далеко! Женишься на человеке, которого не признаёт семья Чэн, расторгнул помолвку прямо на свадьбе. Расторгнул и расторгнул, но ты ещё сбежал с Цзян Шэн… Ладно, пусть сбежал с возлюбленной. Но ты не брал трубку, когда звонил дед".

Лян Шэн задумался, сказал: "В тот момент у меня не было точного ответа. Сейчас он есть, поэтому я пришёл. Я знаю, что должен сам предстать перед ним.

Чэн Тяньэнь не стал больше ничего говорить и позволил нам с Лян Шэном войти в дом.


Мы с Лян Шэном очень долго ждали в гостиной, а Чэн Фанчжэн всё не выходил.

Пальцы Лян Шэна были слегка холодные, но лицо по-прежнему оставалось спокойным.

Вдруг из-за дверей донёсся резкий звук тормозов и дальше какие-то звуки. Про себя я поняла, раз этому человеку можно подъезжать к дверям дома, а не ставить машину у ворот, такой человек имеет более высокое положение в семье Чэн, чем Лян Шэн… Так что…

И впрямь, один за другим доносились возгласы: "Старший молодой господин вернулся".

Услышав, я чуть не вскочила. Лян Шэн посмотрел на меня, по выражению его лица ничего нельзя было понять.

Прислуга шушукалась. Неизвестно, специально ли они насмехались над нами прямо в лицо или мы услышали случайно, в общем, они говорили вроде и по секрету, но громкими голосами: "Кузен молодого господина, Лян Шэн, сбежал с возлюбленной. Скоро дом Чэн перевернут вверх дном. Репортёры у ворот, старый хозяин заболел. Вызвали старшего молодого господина".

Моё сердце разом сжалось.

Лян Шэн всё также спокойно сидел на диване, потому что понимал, с чем ему придётся столкнуться на этом пути.


Снаружи приближался звук шагов, Тяньэнь на инвалидном кресле выехал встретить: "Брат, ты, наконец-то, приехал".

Тянью передал пальто помощнику, прекрасно осознавая, перед чем окажется, но всё-таки сменил тему: "Эй, а где дед?"

Тяньэнь замер, переспросил: "Дед? Э… Лян Шэн с Цзян Шэн в гостиной. Дед злится и не выходит, слушает из главного зала. С их делом, сказал, разберёшься ты".

Тянью, сохраняя спокойствие, произнёс: "Я понял".

Тяньэнь, приняв заботливый вид, тихо предложил Тянью: "Дед не знает, что ты с Цзян Шэн поддерживал знакомство. Если тебе кажется трудным, может, позволишь, мне всё уладить?"

Тянью спокойно и твёрдо ответил коротко: "Не нужно".

Когда открылась дверь, я уже знала, кто появится, но всё-таки замерла и довольно долго пребывала в ступоре, пока неосознанно не произнесла его имя, звук сам собой вырвался из горла: "Тянью?"

Лян Шэн вышел вперёд и прикрыл меня собой. Тон равнодушный: "Ты пришёл?"

Тянью кинул взгляд на кабинет деда, сознательно не глядя в мою сторону. Обернулся к Лян Шэну и таким же равнодушным голосом произнёс: "Сбежал со свадьбы. Разве это поступок зрелого мужчины?"

Лян Шэн усмехнулся, коса нашла на камень: "Сбежать от чувств из города, тоже не признак зрелости у мужчины!"

Тянью взвился мгновенно, начал: "Ты…" и затем с усилием подавил гнев. Обернулся, посмотрел на дверь главного зала. Взгляд специально уклонялся от меня. Прикрыв неловкость напускным спокойствием, с холодной усмешкой произнёс: "В Поднебесной так много женщин, есть в ней… что-то особенное, что ты никак не можешь без неё. Из-за чего поднимать шумиху и пересуды по всему городу, позорить семью Чэн?"

Лян Шэн саркастически переспросил: "Что-то особенное? Ха-ха, это ты понимаешь лучше меня!"

Тянью знал, что Лян Шэн иронизирует над ним, но ничего не мог поделать. Ни в коем случае нельзя было позволить младшему двоюродному брату разгромить его перед Чэн Фанчжэном. Поэтому, продолжая сдерживать ярость, принимая на себя миссию представителя клана Чэн, серьёзно и прочувственно заявил Лян Шэну: "Она твоя младшая сестра. Пусть даже вы не кровные родственники, прошло 17 лет, нельзя перестать называться братом и сестрой! Тебе хватит жестокости заставить её следовать за тобой, стоять перед всем миром под градом осуждения, сносить грязные помои общественного мнения, чтобы безрадостно провести остаток жизни?"

Лян Шэн, упорно стоя на своём, фразу за фразой отразил нападки: "Ты прекрасно знаешь, она мне не сестра. Оставь эти сумасбродные идеи про какое-то общественное осуждение, связанное со мной! Это не пять лет назад, когда ты как высшая инстанция контролировал наши жизни, когда заставил меня уехать во Францию! Она не моя младшая сестра, она женщину, которую я люблю семнадцать лет!"

Когда он произнёс эти слова, я застыла.

Он сказал… Он любил меня 17 лет?

Он сказал… Сегодня дошло до того, что он перед Чэн Фанчжэнем сказал эти слова?

Его любовь.

Его выбор.

А равно, и его решение!

Когда я остолбенела, Лян Шэн вдруг взял меня за руку. Будто перед Чэн Тянью, даже в большей степени перед Чэн Фанчжэнем объявил войну всему миру. Он сказал: "С этого момента никто не разлучит нас! Включая тебя, Чэн-Тянь-Ю!"

Закончив, потянул меня за собой и, не оборачиваясь, стремительно вышел.

71. Он не знал, как бы мне хотелось, чтобы эта ночь была длинна как жизнь.:

71. Он не знал, как бы мне хотелось, чтобы эта ночь была длинна как жизнь.

Это было время, которое я не могла и представить.

Лян Шэн не выказывал никаких эмоций, но по-прежнему возил меня на работу в "Юнъань". Будто в этом проявлялась его гордость. Он не требовал, чтобы я ушла из "Юнъань", как победитель, который презирает такие методы.

Может он ждал, когда моё сердце примет окончательное решение?

Чэн Тянью, как и раньше, появлялся в "Юнъань", только между нами обоими не находилось слов.

Он принёс мне Сянгу. Когда Лян Шэн взял Сянгу, тот его цапнул. Я испуганно посмотрела на Сянгу, казалось, Чэн Тянью выдрессировал его на мелкого киллера.

Чэн Тянью не сказал ни слова, но на лице, кажется, проступало насмешливое выражение.

Я снова вспомнила ту ночь, когда он сказал мне, что с этого момента нас с ним ничего не связывает.


Потом должны были наступить счастливые времена, однако, постоянное давление Лу Вэньцзюаня, приводило меня в уныние.

И некому было рассказать об этом бремени.

Каждый день непрерывно получала окровавленные пальцы, уши и даже зубы… В самом начале я думала, с Лян Шэном случилось ужасное, плача, звонила ему, услышав, что с ним всё хорошо, понимала, что это очень хорошо сделанная бутафория.

Но моё сердце было будто наполнено порохом, рано или поздно разорвётся.

Непрерывно томилась, однако не смела и пикнуть.

Долгими ночами, мне уже даже хотелось, чтобы "либо рыба померла, либо сеть порвалась". Давай! Пусть смерть! Если можно умереть вместе, это тоже будет наше с Лян Шэном огромное счастье.

В то время я была похожа на азартного игрока.


В этой игре я должна быть вдвойне осторожна. Удвоив внимание, можно защитить Лян Шэна. Поэтому постоянно следовала за ним. Никто не знал, что моим окончательным решением было, когда Лу Вэньцзюань нанесёт удар, мы умрём вместе!

Я сопровождала его с одним желанием — умереть вместе!


Лян Шэн слегка удивлялся моей неожиданной прилипчивости.

Ничего не говорил, но мне казалось, он чувствовал себя попавшим в громадную клетку, в тюрьму, созданную во имя моей любви.

Такого рода оттенки его настроения заставляли меня на какой-то миг чувствовать ужасную грусть.

А на взгляд Лян Шэна, причиной этой грусти было то, что я лишилась Чэн Тянью.

Он ничем это не показывал, по-прежнему много работал, отвозил и забирал меня с работы, дарил небольшие подарки.

После того как мы вышли из дома Чэн Фанчжэна, самым интимным контактом между нами была взаимная улыбка.

Однажды, задерживаясь на работе, Лян Шэн предупредил меня, чтобы не ждала его к ужину.


Среди ночи раздался телефонный звонок. Мужской голос зло и холодно заявил: "Ты всё-таки не собираешься расстаться с Лян Шэном? Ладно, сегодня ночью получишь его труп!"

Потом в трубке раздался звук взводимого курка!

Я ещё не успела ничего сказать, а Лу Вэньцзюань уже повесил трубку. Сколько бы после я не набирала номер, никто не отвечал.

Вся трясясь, я собиралась позвонить в полицию, но испугалась, что Лян Шэну тогда будет грозить ещё более страшное возмездие. Оставалось только отчаянно набирать его номер. Из трубки доносился лишь женский голос: "Извините. Телефон абонента выключен".

Извините. Телефон абонента выключен.
……

От того механического женского голоса среди ночи даже в тепле бросало в дрожь.

В панике кружила по дому, не зная, что предпринять.

В полночном звоне часов мне вдруг послышались звуки выстрелов в пространстве многоквартирного дома: Бах! Бах!

Мгновенно сердце будто разорвалось на куски. Не обращая ни на что внимание, я бросилась вниз.

Время отсчитывало минуты и секунды, я была как приговорённый к высшей мере.

Волосы в беспорядке, босоногая. Камни на дороге кинжалами впивались в нервы. Среди ночи на улице, плача, я выкрикивала имя Лян Шэна, ища его повсюду.

Выла от бессилия, не находя его. Ни человека, ни его тени.

Ненавидела себя. Чувствовала, что совершила самую непростительную ошибку в мире. Если он умер из-за меня, я не смогу жить.

Но, Лян Шэн, где ты?


Пучок света автомобильных фар упал мне на лицо. Когда свет ударил по глазам, я обхватила голову, не решаясь её поднять. Слёзы и сопли в четыре потока. Никуда не деться и не спрятаться.

Той ночью я потеряла самую дорогую вещь в моей жизни.

Однако машина вдруг остановилась. Кто-то открыл дверь и вышел из неё.

Знакомый голос долетел до моих ушей. Он произнёс: "Ты… Это…"

Подняла голову и увидела Лян Шэна. Целый и невредимый он стоял передо мной. Не глядя больше ни на что, я обняла его и зарыдала, в истерике размазывая сопли и слёзы по его груди.

Он увидел, как внезапно мои чувства подобно извержению вулкана вырвались наружу. Неописуемо. Не понятно, радоваться или плакать.

Провёл рукой по моим взлохмаченным волосам, спросил: "Цзян Шэн, что с тобой?"

Я снова зарыдала, не смея поднять голову, не решаясь отпустить руки.

Боялась, только подниму лицо, разожму руки, и он исчезнет.

И больше никогда в жизни я не смогу снова держаться за него.

Собрав все силы, крепко-крепко обняла его, это последнее тепло перед рассветом.

Прошло много времени. Устав, я перестала плакать.

Подняла голову. Видела только твёрдый взгляд Лян Шэна, направленный на меня. Его взгляд струился как лунный свет, затуманенный и полный любви. Он поднял руку, вытащил из кармана носовой платок и каплю за каплей вытер мои слёзы. Сказал: "Ну что ты как ребёнок?"

Потом сбросил пальто, расстелил его на земле, нагнулся, носовым платком вытер мои ступни, поставил обе мои ноги на это пальто.

Поднял голову, посмотрел на меня, вздохнул и спросил: "Больно?"

Я ничего не ответила, наслаждаясь будто последней нежностью перед судным днём.


Время, казалось, потекло вспять. В лунном свете мы будто на 10 лет назад в Вэйцзяпине.

В тот день из-за него мама выпорола меня и поставила в наказание во дворе стоять на коленях до полуночи. Он потихоньку выбрался из дома, вытер мне слёзы, дал жареного мяса. Ледяной колодезной водой вымыл мои испачканные в грязи маленькие ступни. Постучал мне по голове и очень печально произнёс: "Эх, Цзян Шэн, надо носить обувь, иначе ступня вырастет очень большой. Не сможешь выйти замуж".

Что могла ответить ему маленькая девочка?

Задрала башечку и сказала: "Я не боюсь. У меня есть Лян Шэн, у меня есть старший брат!"


Сейчас он медленно обнял меня, не произнося ни слова, не допуская никаких чувственных движений. Так обнимают самую драгоценную вещь в мире. Отнёс меня в машину, потом повернулся, подобрал пальто, сунул в багажник.

В этот момент он не знал, как бы мне хотелось, чтобы эта ночь была длинна как жизнь.


Напоследок опустил голову и предложил: "Цзян Шэн, вернёмся завтра домой?"

Я замерла, глядя на него.

Он улыбнулся, уточнил: "В наш настоящий дом. Вернёмся в Вэйцзяпин".

72. Возвращение домой.:

72. Возвращение домой.

Возвращение домой. Может ли в мире наступить тишина и покой без тревожных огней и сигналов к бою?

Я скучала по Вэйцзяпину, скучала по дому. Я скучала по юноше подобному небожителю, уснувшему под деревом юйюба.