[ВалентинаВ]

Часть 11. Против законов неба. Грёзы мандаринок.

Вот бы человек жил долго.

Пролог. Тянь Шэн.:

Пролог. Тянь Шэн.

Если бы не предложение Тяньэня, он мог бы и не ездить в парк "Тянь Шэн". То место, где он посеял несметное количество любви, сейчас стало грандиозной насмешкой.

Май, мягкий ветерок и яркое солнце, цветы имбиря белее снега.

Многое, о чём просишь в жизни, нельзя получить.

Очень многое.


Когда помощник Цзянь накинул ему на плечи плащ, он неясно, будто сквозь сон, увидел её тонкий бледный силуэт. Упрямый и грустный.

Дунул ветер. Она повернулась и исчезла.

Это было как грёзы, что никогда в жизни не удержать.

Надо бы забыть её, однако она постоянно являлась ему во снах.

Дело доходит до того, что во сне он собирается на ней жениться. Сообщает эту новость семье, дед приходит в ярость, отец смотрит, будто не замечая.

Только мать, женщина в этом дворце, для которой "молчание – золото", глубоко вздыхает.

Он как маленький ребёнок, уткнувшись в колени матери, поднимает голову. На лице замешательство. Говорит: "Мам, но я люблю её".

Я люблю её, поэтому обречён вложить ей в руку нож, которым она убьёт меня.

Любовь, если не остановить, легко вступает в танец с ангелом смерти.


Глядя на её уходящий силуэт, он улыбнулся. В этом мире не только проси — не допросишься, но и столкнёшься, не увидишь.

Даже столкнёшься, не сможешь свидеться!

73. Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей – одна жизнь, одни мир, одна пара.:

73. Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей – одна жизнь, одни мир, одна пара.

Рассвет в Вэйцзяпине. Будто пропитанные соком фрукты. Прохладный, мягкий. Аромат родных мест, запах мамы.

Первый солнечный луч, маня тёплой рукой, прыгнул в пыльное окошко, легонько коснувшись моего лица. Я очнулась после долгого сна.

Когда открыла глаза, он спокойно спал рядом. Стоит протянуть руку и прикоснёшься. Густые, чёрные, будто тушь, длинные ресницы. Как и много лет назад в детстве. Та же старая комната, та же кровать.

Я медленно закрыла глаза.

Будто эти более чем десять лет мы никогда не покидали Вэйцзяпин.

Не знаю, от счастья или переживаний, слёзы медленно и безостановочно текли из глаз.

Тихонько положила голову ему на плечо, прижала руки к груди, как младенец. Слышала, такая поза во сне говорит об отсутствии чувства безопасности, стремлении к теплу и спокойствию.

В этот момент я не была готова к подобной близости. Твёрдые сочувствующие губы высушили мои горячие слёзы в уголках глаз.

Я пискнула. Сопротивление было инстинктивным. Жалобной просьбой вырвалось: "Нет. Не надо! Лян Шэн!"

Он проснулся. Лицо прямо перед моими глазами, не далее чем в десяти сантиметрах. Прекрасные черты, как резной нефрит. Теплое, лишающее спокойствия дыхание. Наклонился. Внимательный, заботливый взгляд. Спросил: "Что случилось?"

Поцелуй, которого я не ожидала в тот момент.

Мгновенно почувствовала, будто в сердце неуклюже проскакали тысячи молодых оленей. Отвела взгляд, не зная, куда деваться.

Изо всех сил пыталась успокоить дыхание. В голове каша, охватывала неловкость. Всё ещё не зная как поступить, я начала: "Я не ожидала… это так быстро…"

Он не смог удержаться от смеха. В его взгляде обнаружились свойственное мужчинам подтрунивание и двусмысленность, вкупе с легкой безнадёжностью. Такого рода выражение я видела у него первый раз. Оно заставило моё сердце забиться сильнее и ещё больше смутиться.

С абсолютно невинным видом посмотрел на меня, показал пальцем на сидящего между нами Сянгу.

Сянгу тоже наблюдал за мной честным взглядом. Маленьким язычком облизнул лапку и мяукнул, выражая таким образом мне протест, мол, твои слёзы так себе на вкус.

Осознав, что неправильно поняла его, сразу захотелось умереть. Сожалела, что меня не поразил удар грома. Дайте мне мышиную нору, чтобы похоронить себя в ней, покончив с этой жизнью.

Он по-прежнему лишь улыбался. Нежная улыбка, будто дикие весенние цветы, заполнившие горы и долины, невольно заслоняющие всё небо и землю.

Должно быть, беспокоясь, что мне будет неудобно, легонько потрепал мои волосы, будто успокаивая ребёнка, и встал с кровати.


Умылся, принёс воды для меня.

Я на кровати дёрнула Сянгу за хвост и принялась ругать: "Гадский Сянгу! Слизываешь тут слёзы с моего лица! Оставь мои щёки в покое, вонючий котяра!"

Он улыбнулся, налил в таз тёплой воды, вручил мне чашку и зубную щётку.

Я в ответ тоже неловко улыбнулась, взяла чашку, начала чистить зубы. При этом в наказание зажала ногами Сянгу, не давая ему двинуться. Где-то минуты через три он вернулся из большой комнаты, похлопал меня по плечу: "Эй".

"А?" С полным ртом воды я повернула голову и посмотрела на него.

Аккуратно, будто обсуждая академический вопрос, он спросил: "Ты… хотела бы, чтобы это был я?"

Фррр! Вода из моего рта вся выплеснулась на него.

Он невозмутимо стер с лица капли с зубной пастой, сказал: "Не похоже. Не мучь Сянгу. Он всего лишь кот".

После того как он отвернулся, в моей душе осталось что-то невысказанное.

Зависимость, к которой привыкла с детства. Но когда сейчас моя упрямая любовь вышла наружу, вопреки ожиданиям, я была скорее встревожена, чем счастлива.

Не понимала причины тревоги, из-за кого я её испытываю.

Нет!

На самом деле, я понимала, почему беспокоюсь и из-за кого!

Только не смела открыть себе правду, поскольку угрызения совести возникали из-за него. Я чувствовала себя наложницей, сбежавшей с возлюбленным. Переживала в душе.

Снова одёрнула себя, ты не принадлежишь ему, откуда чувство вины.

Покончив с умыванием, вышла во двор. Вдруг оказалось, небо Вэйцзяпина такое волнующее.

Двор уже пришёл в запустение. Разросшиеся сорняки, стены оплетены плющом, слабым, но упорным. Среди изумрудной зелени пробиваются белые цветочки, мелкие и стойкие.

Дует лёгкий ветерок, насвистывая долгие одинокие песенки. Дым из трубы неровной струйкой поднимается к облакам, чтобы составить им компанию. Дети плачут, мать зовёт обедать, родной голос… Вот оно тепло, руку протяни и коснёшься. Хоть и полузаброшенное, но такое отчётливое.

Обернулась, он за моей спиной. Белую рубашку раздувает ветер, делая его нереальным, как небо. Слегка улыбнулся и позвал: "Пошли есть".

На печи мирно возвышаются три пиалы. Две большие для нас с ним, одна маленькая для Сянгу.

Сянгу обвился вокруг своей миски. Копается в еде, вынашивает недобрые планы, поглядывая на наши чашки. Взгляд скорбный и туманный.

Он сказал: "Прошлым вечером вернулись второпях, не подготовился. Ешь пока лапшу".

Потом взял две пиалы, развернулся.

У меня в носу защипало. Варёная лапша – воспоминание, сопровождающее меня всю жизнь. Оно заставило меня отказаться от счастья, до которого было рукой подать, от мужчины, который так сильно любил меня, вплоть до того, что не пожалел и целого мира для соперника. Сколь же велика должна быть сила притяжения, магия волшебных чар!

Я посмотрела на его силуэт и вдруг быстро шагнула вперёд, схватила за край одежды, сжала и тихо сказала: "Я бы хотела, это есть всю жизнь".

Он не повернулся, но я знала, складка меж его бровей разгладилась, чарующе и трогательно. Наклонил голову, посмотрел на лапшу на столе, тихо произнёс: "Тогда я буду готовить всю жизнь".

Всю жизнь.

Ах…

Всю жизнь.

Накануне, когда приехали в Вэйцзяпин среди ночи, город ярко сиял огнями. Мы оказались в полной изоляции. Перед лицом разгневанного деда он взял меня под защиту, решительно и твёрдо заявив: "С этого момента никто не сможет разлучить нас!"


Я тихонько приклонила голову к его спине. Лёгкий ветерок раздувает его рубашку, мои волосы. Вспомнила виденную в прошлом фразу: "Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей – одна жизнь, одни мир, одна пара".

Это говорилось как раз про такое.

Он повернулся, легонько сжал мои плечи, спокойно глядя на меня, слабо улыбнулся, сказал: "Всё в прошлом, не так ли? Всё будет хорошо, обещаю тебе!"

Произнеся это, замялся в нерешительности. Потом протянул руку, собираясь обнять меня, чтобы успокоить, и в этот момент, ворота вдруг распахнулись…


Соседка, что не видели много лет, тётушка Ли, таща своего маленького внука, смеясь, вошла в ворота. Сказала: "Ах, говорила я вчера твоему дяде, в доме старика Цзяна кто-то есть. Думала, воры, оказалось, брат с сестрой вернулись!"

Потом повернулась, позвала сельчан за спиной. Зазывала будто к себе домой: "Быстрее заходите, дочь и сын старика Цзяна вернулись".

Тут же во двор ввалилась толпа людей, молодых и старых. Все смотрели на нас, смеялись, громко расхваливая: "В семье Цзян и дочка, и сын удались…"

Я застыла на месте. Сянгу настороженно жался у моих ног. Его рука замерла в воздухе и затем медленно опустилась…

Будто чувство, в итоге, зашло в тупик.

74. За спиной белые цветы имбиря, как снег. В прошлом когда-то он любил меня.:

74. За спиной белые цветы имбиря, как снег. В прошлом когда-то он любил меня.

Когда шли почтить память родителей, на краю деревни столкнулись с Чунь Хуа. В прошлом ходили слухи о ней и дядюшке Бэйе. Увидев нас, она поприветствовала: "Ах, детишки старшего Цзяня приехали".

Потом поинтересовалась: "А сын старика Бэйя приехал?"

Лян Шэн, изо всех сил сдерживая своё недовольство, вступил с ней в разговор.

Чунь Хуа ещё спросила у Лян Шэна: "У тебя девушка есть?"

Лян Шэн ответил, что сейчас занят и ему надо идти.

Лян Шэн хотел взять мою руку, но я спрятала её за спину. Не хотелось в этом мирном посёлке стать мишенью для кривотолков.

Это мой единственный уцелевший рай.

Моя реакция привела Лян Шэна в ступор.

Он не знал, что сегодня был телефонный звонок. Лу Вэньцзюань безумствовал в трубке, заявил: "Я знаю, что ты в Вэйцзяпине. Не забывай, что я говорил. Я вставил в его тело чип! Звуки выстрелов той ночью были лишь предупреждением. Если вы останетесь вместе, Цзян Шэн, я, правда, не буду церемониться!"

Лян Шэн, видя моё подавленное состояние, в глубине души тоже грустил.

После обеда предложил мне: "Помнишь, раньше ты любила ходить к дереву юйюбы? Что если нам сходить, посмотреть".

То дерево юйюбы – самое большое проявление его любви ко мне в прошлом. Думаю, он будет гордиться этим всю жизнь – героический поступок ради любимой девушки.

Посмотрела на него, согласилась: "Хорошо".


Лян Шэн, как я должна рассказать тебе?

Мне не грустно. Только Лу Вэньцзюань сводит с ума.

Я люблю тебя и ещё больше боюсь потерять тебя.

Той ночью, мечась по улице, звуки выстрелов один за другим стучали в моей голове. Я думала, что потеряла тебя, думала, что причинила тебе вред, думала, каким способом убить себя, потому что только так можно было перестать себя ненавидеть.

Я думала, если бы я рассталась с тобой…


По дороге Лян Шэн рассказал мне, что постоянно скрывающийся дядюшка Бэй в прошлом послал к нему посредника, передать, что он в Хэбэйе и надеется, что Бэй Сяоу приедет его навестить.

Дядюшка Бэй не знал, как Лян Шэн к нему относится, поэтому даже не сообщил своего адреса.

За годы бегства, как пуганая ворона, никому не верил.

В Вэйцзяпине ходило много слухов о дядюшке Бэйе. Например, что он прячется в горах Цзиньшань.

Лян Шэн сказал: "Бэй Сяоу не стал слушать".

Раз по его словам, не стал слушать даже информацию про дядюшку Бэйя, что говорить о том, чтобы свидеться?

Он наверняка помнил обиду. Много лет назад, когда умирала мать, отец даже не приехал последний раз проститься. Женщина, родившая ему ребёнка, отдавшая всю жизнь семье. Когда он сделал стремительную карьеру, она превратилась в брошенную жену. В итоге скончалась, даже не увидев лица мужа.

Я ещё помнила, как в прошлом тот парень рыдал на улице.

Некоторые проступки невозможно восполнить.

Я спросила Лян Шэна: "Что такого совершил дядюшка Бэй, что должен так скрываться".

Лян Шэн покачал головой, демонстрируя неосведомлённость.


Когда мы с Лян Шэном шли к юйюбе, были неожиданно удивлены новой мощёной дорогой.

В прошлом это был дикий край.

Лян Шэн улыбнулся, сказал: "Не ожидал, что этот удалённый от мира посёлок развивается так стремительно.

Чем ближе подходили, тем больше встречалось людей. Когда обнаружили дорожный указатель парк "Тянь Шэн", на лице Лян Шэна появилась смутная тревога.

В этот момент я увидела у края дороги тётушку Ли.

Тётушка Ли, заметив нас, сразу окликнула: "Ай-йа! Цзян Шэн, Лян Шэн. Приехали в парк цветущего имбиря?"

Парк цветущего имбиря? У Лян Шэна вырвалось: "Наглый захват территории".

Я посмотрела на тётушку Ли, посмотрела на вереницу оставленных на обочине автомашин из города. Откуда-то тоже возникло легкое беспокойство.

Тётушка Ли обняла внука, дала нам фруктов, сказала: "Я тоже не знаю, для чего тут парк цветущего имбиря. Так или иначе, несколько лет назад приехал человек с деньгами, выкупил эти пятьсот му* земли. И как ни странно, засадил не какими-то ценными растениями, а обычным имбирём. Сказал, это для его будущей жены. Потом в прошлом году поговаривали, его жена умерла. Тот богатый человек тоже не показывается. Взгляните, каждый год в мае, сюда наезжает куча людей, фотографируются в свадебных платьях, гуляют. Во всяком случае, все в округе знают, что у нас в Вэйцзяпине есть парк цветущего имбиря, называется "Тянь Шэн". История того богача и его жены трогает людей. Не буду пересказывать, во всяком случае Тянь Шэн – означает… Даже в смерти – Тянь Шэн пара…"
* — му – около 7 соток, 667 кв.м.

Тётушка Ли ещё не закончила, а Лян Шэн уже развернулся и, не оборачиваясь, зашагал прочь.


С его чутьём он лучше кого бы то ни было понимал, для кого оставлен этот парк цветущего имбиря, кто тот богатый человек и чьи имена использованы в названии парка*.
* — иероглифы Тянь и Шэн в названии парка — как в именах Цзян Шэн и Чэн Тянью.

Он считал это чистой землёй, раем. А в итоге другой предъявил на неё суверенные права.

Ха-ха.

Тот мужчина, его двоюродный брат, в прошлом ради того, чтобы жениться на девушке, чтобы добиться её расположения, неутомимо возделывал это поле любви, что в итоге стало потерянным раем.

Этот потерянный рай в Вэйцзяпине превратился в язвительную насмешку.

Если он останется, неизбежно столкнётся с пересудами: один богатый человек в прошлом хотел жениться на его супруге, поэтому…


Я замерла, глядя на безбрежно-белый, будто покрытый снегом мир.

Каждый год в мае распускаются цветы имбиря.

Оказывается, в прошлом он ждал меня здесь много лет.

Ах.

Я уехала учиться, оставила его.

Мы условились, за четыре года пройдя новые дороги, мосты, наблюдая за меняющимися пейзажами, если ещё будем помнить друг друга, вернёмся в этот город…

Потом я вернулась, но ради Лян Шэна…


В этот момент невдалеке я увидела знакомый силуэт в плаще.

Это… он?

Я застыла.

Повернула голову, обнаружила, что Лян Шэн уходит. Развернулась и пошла за Лян Шэном.

За спиной белые цветы имбиря, как снег. В прошлом когда-то он любил меня.


Вернулась домой, но не увидела Лян Шэна.

Когда собиралась пойти его искать, ворота распахнулись. В страхе обнаружила прямо перед собой мужчину. Неожиданно, это был он.

От удивления шагнула назад, пробормотала: "Тянь… Ю?"

Придя в себя, торопливо захлопнула ворота, стремясь воспрепятствовать чему-то.

Однако он придержал створку рукой, вошёл с обиженным видом, холодно усмехнулся: "Что такое?! Не пригласишь?"

Беспомощно отступила в сторону, но почему-то оказалась зажатой между его рук.

Тихо пробормотала: "Отпусти!" Но он лишь прижал теснее.

Я была зажата так, что не могла дышать. Только и оставалось с трудом выискивать тему для разговора, чтобы избежать его молчаливого бесчинства и гнетущей атмосферы. Негромко спросила: "Зачем приехал?"

Он не ответил, только смотрел на меня. Взгляд становился глубже, как мистический прилив, что в любой момент может поглотить тебя.

Давящая атмосфера становилась всё более странной. В итоге он рывком прижал меня к груди, не дожидаясь моей реакции, обхватил ладонями моё лицо и отчаянно поцеловал.

Я изо всех сил оттолкнула его, сказала: "Исчезни, у тебя есть Нин Синь, у вас будет ребёнок, не прикасайся ко мне!"

Он отшатнулся, удивлённо посмотрел на меня. Потом, останавливаясь после каждого слова, стал отрицать. Сказал: "Я люблю только тебя! Я не был ни с кем другим, тем более не был с ней. Тебе не надо слушать разные сплетни, хорошо?

Цзян Шэн, неужели, ты не понимаешь моё сердце? Неужели надо вырвать его, чтобы ты посмотрела, и тогда ты поверишь?! Между мной и Нин Синь ничего нет!" Произнося это, он вспорол свою грудную клетку, в тот же миг, всё окрасилось кровью…

Я в испуге бросилась вперёд остановить его: "Тянью, не надо!"

Тянью, Не надо!
......

Выкрикивая его имя, пробудилась от этого кошмара. Солнце уже садилось. Оказывается, после возвращения с поля цветущего имбиря, это был лишь сон.

Лян Шэн сидел рядом, держа на руках Сянгу. Во взгляде ничего не разобрать.

Спустя очень долгое время он произнёс лишь одно: "Проснулась?"

75. На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.:

75. На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.

На следующий день мы с Лян Шэном покинули Вэйцзяпин.

Ночью Лян Шэн был чем-то занят, в обстановке полной секретности, не позволяя мне посмотреть.

Я не стала его беспокоить и уснула вместе с Сянгу.

Утром он приготовил мне завтрак.

Я встала, увидела его, не удержавшись, спросила: "Почему ты такой усталый? Поспал бы ещё, а то днём надо отправляться".

Лян Шэн улыбнулся, ответил: "Я говорил, что хотел бы всю жизнь готовить тебе завтраки. Без одного раза, это же не будет считаться, как всю жизнь?"

Я тоже улыбнулась, а сердце болезненно заныло.

Всю жизнь. По отношению к нам с ним это такая роскошь.


Проезжая Озеро тысячи островов, Лян Шэн с улыбкой предложил: "Что если нам остановиться здесь?"

Я с сомнением посмотрела на него. Но раз он так решил, буду его слушать. Ответила: "Хорошо. А Сянгу здесь не потеряется?"

Лян Шэн сказал: "Если я и Сянгу потеряемся, кого из нас будешь спасать первым?"

Я улыбнулась: "Глупый. Ты же мой брат…"

Услышав это, в выражении Лян Шэна промелькнула боль. Я тоже поняла, что оговорилась, показала ему язык.

Как будто в этом мире, не выразив словами, любовь не начинается.


Вечером ужинали на лодке рыбака, Лян Шэн взял меня на маленький остров.

В небольшой беседке в сумерках рассматривали этот озёрный остров. Сияла луна, на воде играли блики, ещё не совсем стемнело. Рядом человек, которому доверяю. Поэтому этот момент, когда любовались озером, казался самым прекрасным в жизни.

Лян Шэн смотрел на озёрный пейзаж. В лунном свете он был так прекрасен, что казалось, в любой момент может улететь. Мне захотелось посильнее ухватиться за него, чтобы удержать.

Вдруг заметила, как на поверхности озера сверкнул огонёк.

Крикнула Лян Шэну: "Смотри, блуждающий огонь".

Лян Шэн улыбнулся, выражение очень спокойное, сказал: "Глупенькая, это бумажные фонарики на реке".

Лян Шэн улыбался с таким уверенным видом.

Те бумажные фонарики, скрепленные один за другой, медленно приближались, следуя за отражающимся в воде светом луны.

Мало-помалу, всё ближе.

Постепенно разглядела эту цепочку.

Вне всякого сомнения, колоссальная инженерная работа:

На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.


Лян Шэн шагнул вперёд, легонько провёл по моим волосам, сказал: "Как бы ни было трудно, я хочу быть с тобой. Цзян Шэн, ты понимаешь?"

Потом вытащил из-за пазухи костяной гребень. Тот гребень, что я видела прежде, инкрустированный чёточником. Лян Шэн сказал мне: "На обратной стороне чёточника вырезано твоё имя. Изначально я хотел отдать его тебе и дорогому тебе человеку. Не предполагал, что тем человеком, могу быть и я сам…" Сказав это, вдруг улыбнулся так светло, так ярко, будто это лунный свет сегодняшней ночи.

Продолжил: "Я изучал изготовление ювелирных изделий, но не нашёл драгоценных камней, которыми можно заменить чёточник. Потому что "тосковать в разлуке"— это то, что пронизывает до костей".

Я прикусила губу, слёзы текли ручьём.

Лян Шэн, ты не знаешь. Только что я получила СМС. В нём было лишь пять слов: "Озеро тысячи островов, ха-ха!"

Рука Лян Шэна тихонько прогладил меня по голове. Сказал: "Не плачь".

Провёл костяным гребнем по моим волосам, беззвучно проговаривая: "Один раз расчешу до кончиков, проведу второй раз – вместе до старости в мире и согласии…"

Я подняла голову, посмотрела на него. Образ, о котором неотрывно думала несколько рождений, несколько жизней: его глаза, переносица, губы… Мужчина, о котором так долго были все мои помыслы и желания…

Глядя на его лицо, сердце, однако, опадало мелкими осколками. Сказала: "Но… Лян Шэн… Я не подхожу к этим "до старости в мире и согласии"… Во мне есть то, что ты не видел. Возможно, ты не согласишься смотреть на мои раны…"

Его рука тихонько прикрыла мой рот. Рука в руке, взгляд нежен, уверенный тон. Он произнёс: "Я люблю тебя, включая эти раны".

Наклонился, слегка коснулся губами моих холодных пальцев. Потом снова поднял голову, посмотрел на меня. Взгляд чистый и ясный. Будто давая клятву, прижал меня к груди.


Его подбородок мягко провёл по моим волосам, без слов. Тихий звук, биение сердца смешивается с плеском озёрной воды.

Сумерки нежны, он тоже нежен.

Озеро тысячи островов той ночью всхлипывало глубоко-глубоко в моём сердце.

Сквозь слезы смотрела на цепочку фонариков на поверхности воды.


Никто никогда не узнает, что в прошлом был парень, который сказал одной девушке такие слова любви:

"На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн".

76. Телефон выпал из моей руки и с силой грохнулся об пол. Звук разбивающегося сердца.:

76. Телефон выпал из моей руки и с силой грохнулся об пол. Звук разбивающегося сердца.

Вернулись в город.

Огоньки ламп сверкали, но в квартире никого не было.

Гребень, что Лян Шэн подарил мне, я поглаживала в руках, представляя, как он его шлифовал.


Хоть мы и не собирались отступать, в последнее время мало с кем связывались из друзей, включая Бэй Сяоу и Цзинь Лин. Полагаю, Лян Шэну как и мне было нужно время, чтобы разрядить и выпустить на свободу свои чувства, найти и утвердиться в своём положении.

Но, Лян Шэн, где наше будущее?

Рядом с гребнем засверкал экран мобильного телефона. Угрожающая фраза Лу Вэньцзюаня пронзила сердце: "Ха-ха! Вернулись домой".

Он бахвалился передо мной. В этом мире мне и Лян Шэну, где бы мы ни прятались, не выскользнуть из его рук!


Оглядела гостиную. Некоторое время назад после полночных выстрелов в этом многоквартирном доме, почувствовав ужасное удушье, я, рыдая, бросилась на поиски.

Взлохмаченные волосы, босиком, кое-как одета… Мне не хотелось вспоминать ту сцену.

Опустила голову, слеза упала на костяной гребень.

Подошёл Лян Шэн, в руках дымился стакан ароматного чёрного чая, спросил: "Ты что делаешь?"

Я чуть отвернулась, утёрла слёзы, повернула голову и, как ни в чём не бывало, с улыбкой сказала: "Восхищаюсь твоим творением".

Он тоже улыбнулся: "Цзян Шэн, ты как малое дитя. Нравиться вещь — надо непременно тискать её в руках. Потеряешь, что будешь делать?"

Я ответила: "Возможно, это потому что мне никогда не доставались такие красивые вещи".

Он протянул руку, легонько щёлкнул пальцем мне по носу, мягко улыбнулся: "Твои притязания так невысоки. Неужели не хочешь получить ещё более хороший подарок?" Сказав это, оглядел комнату, потом сообщил: "Эти несколько дней домработницы не будет…"

Не дождавшись пока он закончит, крепко сжав гребень, я испуганно посмотрела на него. Запинаясь на каждом слове поинтересовалась: "Ты… Ты… Ты что задумал?"

Лян Шэн сперва замер, потом тщательно проанализировав свои слова, вдруг улыбнулся. Посмотрел на меня, во взгляде, не поймёшь, насмешка или безмерная любовь. Стукнул меня по лбу и сказал: "Цзян Шэн, что за мысли у тебя в голове?"

Мне стало немного обидно. Как можно так перескакивать от одной темы к другой? Ясно же что подобные фразы могут породить двусмысленность. А ещё перекладывает вину на меня.

Лян Шэн пощупал подбородок, сказал: "Я спросил, неужели ты не хочешь ещё более хороший подарок? Потом сообщил, что у домработницы срочные дела и несколько дней её не будет. Поэтому проблемой приготовления пищи, придётся заняться мне, всемогущему господину".

Моё лицо слегка покраснело, промямлила: "Я думала, ты скажешь…"

Лицо Лян Шэна — сама невинность, поинтересовался: "Ты думала, я скажу что?"

Я кинула в него подушку и ничего не ответила.

Лян Шэн улыбнулся: "Ладно, ладно. Не буду тебя дразнить, парень. Несколько дней побуду твоим личным шеф-поваром. Что бы ты хотела поесть? Французская кухня, китайская, итальянская? Я приличный…"

Не успел Лян Шэн закончить, как зазвонил телефон. Он взял трубку, лицо слегка побледнело. В нерешительности посмотрел на меня, потом ответил: "Тогда… я скоро буду".

Пристально наблюдая за ним, спросила: "Что случилось?"

Лян Шэн помедлил, улыбнулся: "Ничего. Будь умницей, жди меня дома! Не носись по улицам как в прошлый раз".

Сказав это, взял пальто, открыл дверь и ушёл.

Перед уходом снова внимательно заглянул мне в глаза, предупредил: "Цзян Шэн, жди меня".


Я так и застыла на месте. Понятно, случилось что-то нехорошее. Он не сказал мне, боясь, что я буду переживать. Но чем дольше он мне не расскажет, тем больше я буду волноваться.

Глубокой ночью, прождав его очень долго, подкралась дремота, и я уснула на диване.

Мне снился сон. Во сне Лян Шэн толкает дверь, весь в крови, хочет что-то сказать, но не может произнести ни слова. Я мечусь в этом кошмаре, понимаю, что это сон, но никак не могу проснуться.

До тех пор пока звонок Цзинь Лин не вытащил меня из этого нескончаемого ужаса.

Она сказала, что сейчас в редакции, осталась на сверхурочную работу. Потом, будто это какие-то слухи, взволнованно произнесла: "Цзян Шэн, ты не знаешь? Вэйян совершила самоубийство".

Телефон выпал из моей руки и с силой грохнулся об пол. Звук разбивающегося сердца.

77. Я поняла, если мы продолжим разговор, то обязательно поссоримся.:

77. Я поняла, если мы продолжим разговор, то обязательно поссоримся.

Замерев на месте, очень долго не могла прийти в себя.

Не говоря о пересудах, этике, я рассуждала просто о жизни. Лу Вэньцзюань как злой дух теснил меня шаг за шагом, самоубийство Вэйян… Навалившиеся страдания заставляли постепенно терять надежды на будущее.

Не знаю, как долго я пробыла в оцепенении.

Только когда Лян Шэн толкнул дверь и вошёл, поняла, что уже рассвет, и вырвалась из того состояния окаменелости.

В глазах Лян Шэна красные прожилки, ясно, что не спал всю ночь. Увидев меня на диване, телефон, упавший на пол, вылетевший из него аккумулятор, медленно подошёл, осторожно позвал: "Цзян Шэн…"

Я подняла голову, посмотрела на него, сказала: "Ты вернулся".

Он кивнул, присел на корточки, подобрал с пола мой мобильный. Потом поднял голову, спросил: "Ты слышала?"

По-видимому, он уже понял, что я в курсе. Ещё бы, он такой умный, как не понять. Сейчас он для мира новостей самый ценный представитель семьи Чэн. Каждый шаг и поступок его и Вэйян порождает множество разных сплетен. А моя подруга, Цзинь Лин, журналист, на передовой жёлтой прессы. Наверняка первым делом сообщила мне о происшествии.

Лян Шэн вздохнул: "Я не стал рассказывать, боялся, тебе будет трудно… Сейчас она пришла в себя, не беспокойся".

Посмотрела на него, спросила: "Лян Шэн, ты переживаешь?"

Уголок его рта дрогнул. Один момент казалось, он не может подобрать ответ.

Через некоторое время сказал: "Да, переживаю. Но каждый сам хозяин своей жизни. Как можно перекладывать это на других, требовать, чтобы другой отвечал за твою жизнь и смерть?"

Я сказала: "Но ты ранил её…"

Лян Шэн долго молчал, потом ответил: "Хочешь сказать, я причинил вред и должен нести за неё ответственность?"

В этот момент я поняла, если мы продолжим разговор, то обязательно поссоримся.

Тогда я отвернулась, не сказав ничего больше.

Думаю, я понимаю сердце Лян Шэна. Да, он подвёл её, это его ошибка. Но если бы она не скрывала от него правду, пожалуй, её ожидания не были бы обмануты.

Я хорошо знаю Лян Шэна. Если бы не гнев за обман Вэйян, пусть даже в его сердце было больше любви ко мне, скорее всего он бы следовал первоначальному выбору — взял ответственность за Вэйян.

Он спокоен, рассудителен. Даже перед лицом чувств, к которым он так долго и страстно стремился, после того, как удостоверился, что мы не родственники, он остался бы верен принятому решению.

Ему трудно метаться из стороны в сторону. Отпустив руку, больше не будет оборачиваться.

78. Чувства — такая вещь, чем больше осторожничаешь, тем труднее двигаться дальше.:

78. Чувства — такая вещь, чем больше осторожничаешь, тем труднее двигаться дальше.

Прежде слышала мнение: бывшая жена, бывшая девушка – это бомба замедленного действия. Не знаешь, где и когда рванёт.

Сейчас я это осознала.

С тех пор как Вэйян после попытки убить себя попала в больницу, между мной и Лян Шэном образовался непреодолимый барьер.

Не ходи он к ней, на сердце тяжело и страдают моральные принципы.

Пойди он к ней, волнуется, о моём настроении. Пусть даже я уверяла: иди, не тревожься, мне всё равно.

Чувства такая вещь, чем больше осторожничаешь, тем труднее двигаться дальше.


Каждый день Лян Шэн готовил завтрак. Каждый раз я хотела ему помочь, но он лишь отмахивался от меня.

Мне казалось, он будто спешит что-то компенсировать, восполнить. Ему кажется, что его проблема с Вэйян – несправедливость по отношению ко мне. То, что он должен дать мне – это ощущение покоя, а не то, как сейчас.

Чем дольше он так себя вёл, тем больше я испытывала тревогу.

Каждое утро, видя, как он готовит мне завтрак, я замирала, глядя на него.

Я знала, это время не будет длиться долго.

Знала, этот человек, в итоге снова станет для меня лишь сном. После будут только грёзы с незабвенными воспоминаниями.

Хоть на сердце была невыносимая тяжесть, я, как ни в чём не бывало, улыбалась ему, говорила: "Прекрасный завтрак".

Он поднимал голову и тоже улыбался мне.

Звонок Мо Чунь отвлёк меня от этого настроения. Она поинтересовалась: "Цзян Шэн, есть свободное время?"

На самом деле, в тот момент я как раз размышляла об увольнении, а так же о том, чтобы уехать из города, от Лян Шэна, от всего. Я не то чтобы колебалась или не любила его, просто не могла постоянно бояться угроз Лу Вэньцзюаня, ежеминутно беспокоиться, что в следующий момент сведу в могилу этого парня.

Ответила, что свободна.

Мо Чунь сказала: "Тогда хорошо. Ты знаешь Оуян Цзяоцзяо? Ты отвечала за неё. Она уже нам двух помощников "искалечила", у меня нет вариантов, на ум приходишь только ты!"

Я удивлённо спросила: "Почему я?" Потом добавила: "Мо Чунь, на самом деле, я хотела уволиться…"

Мо Чунь заявила: "Руководитель Симэнь тоже надеется на твою помощь. Даже если собираешься увольняться, помоги мне завершить этот проект, другого пути нет".

Поколебавшись, ответила: "Ладно".

79. Хорошо или плохо? Возможно, ни хорошо и ни плохо.:

79. Хорошо или плохо? Возможно, ни хорошо и ни плохо.

С мыслями попрощаться согласилась на задание, выданное Мо Чунь.

Думала, помогу "Юнъань", руководителю Симэню и Мо Чунь с этим проектом, а потом уволюсь. Уеду из города, спрячусь там, где меня никто не знает, и буду спокойно доживать свой век.

Так над мужчиной, которого я люблю, не будет постоянной угрозы попасть в аварию или другую беду, а мне не придётся каждую ночь переживать во снах, что он может умереть.


Редакция Цзинь Лин была по дороге к "Юнъань". Посмотрела, время обеда, позвала её встретиться.

Когда Цзинь Лин вышла, в больших очках, клетчатой рубашке, я почувствовала особую теплоту.

Эта девушка была со мной восемь лет, однако в недалёком будущем мне придётся с ней расстаться.

Мы не стали заказали обед, взяли только салат и кофе. Когда пили кофе, Цзинь Лин долго смотрела на меня, потом заявила: "Некоторые события предопределены. Так долго ходили кругами, если вам суждено быть вместе, значит будете".

Я молча улыбнулась. Как Цзинь Лин отнесётся к тому, что после долгих размышлений в итоге я выбрала царство грёз?

Цзинь Лин смотрела на меня. Выражение такое, будто хочет что-то сказать. Начала: "На холостяцкой вечеринке Лян Шэна ты тоже видела, Бэй Сяоу… Э…"

Я посмотрела на Цзинь Лин, поняла, что она хочет сказать, и вздохнула.

Цзинь Лин сказала: "Цзян Шэн, Бэй Сяоу в итоге узнает, что Сяо Цзю в городе и что она сделала… Если однажды он поймёт, что нам давно это было известно, но мы не сказали ему, он возненавидит нас. Увы!"

Подняла голову, посмотрела на Цзинь Лин, тоже никаких идей. Я ходила к Су Мань, но она не захотела рассказать мне, где Сяо Цзю, упомянув, однако, что та в городе.

Сказала: "Цзинь Лин, в тот день в клубе Лань мне показалась, я видела Сяо Цзю".

Цзинь Лин посмотрела на меня, заявила: "Не важно, появится ли Сяо Цзю в этой жизни перед Бэй Сяоу. Но надеюсь, ты будешь помнить, что в прошлом она устроила тебе ловушку! Когда ты считала её своим другом!"

Я не подала голос.

Цзинь Лин продолжила: "Цзян Шэн, простить и перестать ненавидеть — не значит забыть".

Я ответила: "Поняла. Я и не говорю, что наши с ней проблемы незначительны".

Цзинь Лин сказала: "Это большие проблемы".

Я вздохнула и дальше продолжать не стала.


Через довольно долгое время сказала: "Думала, что прошло много времени, и он забыл её".

Цзинь Лин горько усмехнулась: "Это возможно? Тянью столько лет ждал тебя, но тоже не дождался, чтобы ты забыла Лян Шэна. Впрочем, Цзян Шэн, в таком положении, как сейчас, всем плохо. Разруби побыстрее этот гордиев узел".

Я ответила: "Мы с Тянью расстались".

Цзинь Лин возразила: "Да, ладно. Корневище лотоса переломлено, но волокна тянутся".

Я заверила: "Правда!"

Цзинь Лин сказала: "Софистика! Будешь утверждать, что в твоём сердце не осталось никаких чувств к Тянью? Ясно, что двое влюблены, так ведь обманывают себя, других, а сами обожают друг друга. В конце концов, кого любишь больше, боюсь, и сама не знаешь".

Я не нашлась, что ответить.

Слова Цзинь Лин, как острый нож, безжалостно резали сердце.

Она схватила меня за руку, сказала: "Ладно, не буду повторять то, что не хочешь слушать, и ранить твои чувства. Запомни, разрубишь одним ударом, всем будем лучше. Это я тебе говорю совершенно искренне, как близкий друг".

Я поинтересовалась: "Разве я уже не разрубила?"

Она ответила: "Как мне кажется, не разрубила. Месишь жидкую глину".

Я вдруг встрепенулась: "Подожди, Разве мы только что говорили не о Бэй Сяоу и Сяо Цзю?"

Цзинь Лин пожала плечами.


Я посмотрела за окно. Мы не можем видеть будущее. Судьба каждому из нас выдаёт разные финалы. Как бы ты не сопротивлялся, что бы ни пытался изменить, заранее намеченный результат будет ждать тебя в недалёком будущем.

История может повторяться, жизнь продолжается.

Хорошо или плохо? Возможно, не хорошо и не плохо.

Отказавшись от серьёзной темы, я сообщила Цзинь Лин: "Собираюсь в командировку в Санья с одной моделью, которую зовут Оуян Цзяоцзяо".

Цзинь Лин подняла голову, спросила: "Это не та ваша обольстительница, которую никак не упокоить?"

Я удивилась: "Откуда знаешь?"


Цзинь Лин улыбнулась: "Как мне не знать? Чутьё журналиста! Она знаменитость, за спиной спонсор. "Юнъань" зажата между руководством компании и спонсором, ни вправо, ни влево, поэтому только и могут надеяться на тебя. Поедешь с Оуян Цзяоцзяо, в худшем случае повздорите. Не съест же тебя Тянью".

Я сказала: "А, в этом ещё такой расчёт".

Цзинь Лин пояснила: "Да. По мнению людей "Юнъань", вы с Оуян Цзяоцзяо участвуете в битве наложниц".

Я нахмурилась, переспросила: "Наложниц? Звучит неприятно. К тому же мы с Тянью не вмешиваемся в дела друга".

Цзинь Лин ответила: "Не злись, что я сказала "наложницы". Хоть это неправда, но для людей "Юнъань" выглядит именно так".

Похлопала меня по плечу: "Ладно, Цзян Шэн, мы же не маленькие дети. В глазах и на устах других мы никогда не будем теми, кто есть на самом деле. Достаточно, что нам самим известно, что мы из себя представляем".

80. У нас обоих есть тайные надежды, но мы осторожно их маскируем.:

80. У нас обоих есть тайные надежды, но мы осторожно их маскируем.

В первый день исполнения порученной миссии встретилась в "Юнъане" с Мо Чунь и руководителем Симэнем. Когда беседовали, вдруг обнаружила, что руководитель Симэнь смотрит на Мо Чунь другим взглядом. Восхищение, под которым можно обнаружить что-то ещё.

Э… Взгляд был наполнен добротой и любовью.

Когда покидала "Юнъань", не сдержалась посекретничать с Мо Чунь. Спросила: "У вас с руководителем Симэнем роман?"

Мо Чунь замерла, потом покачала головой и переспросила в ответ: "Почему ты такая сплетница, Цзян Шэнь?"

Я надула губы: "А ты не такая сплетница".


Мо Чунь улыбнулась: "Хорошей работы в Санья. Менеджеры Ци и Линь, все поедут. Я с руководителем Симэнем отвечаю в "Юнъане" за контакты с Санья. Если с Оуян Цзяоцзяо будут проблемы, без вопросов, мы приедем для проформы".

Когда уходила, поинтересовалась у неё: "С финалистами определились?"

Мо Чунь кивнула: "К сожалению. Много хороших девочек не постояло бы за ценой, чтобы прославиться, но всё уже расписано. Несбыточные иллюзии, никчёмная радость".


Несбыточные иллюзии.

Никчёмная радость.

По дороге домой размышляла над этими фразами. Мне казалось, Мо Чунь выразилась верно. Эти слова как раз отражали моё нынешнее настроение.

Подумала, после всего, что произошло, кажется, это лучший итог.


Вернулась домой. Увидев Лян Шэна, сидящего на диване, играющего сам с собой в сянци*. По-видимому, ждёт меня очень долго.
* — китайская настольная игра наподобие шахмат.

Вошла, переобулась, произнесла: "Ты неожиданно вернулся?"

Лян Шэн поднял голову, посмотрел на меня. Поднялся с дивана, подошёл ближе, спросил: "Ты выходила?"

Я кивнула: "Ходила в компанию".

Лян Шэн понимающе протянул: "А…"

Почесала голову, сообщила: "Э, завтра уезжаю в командировку".

Лян Шэн замер, переспросил: "Что?"

Рассказала ему про нелёгкую миссию, что поручила мне Мо Чунь: "Ты же знаешь, это моя головная боль — поддерживать, как старшая сестра, контакты с этой небожительницей. Но что делать?".

Лян Шэн тут же предложил: "Ты можешь уволиться".

После этих слов, осознав, что проговорился, улыбнулся и сказал: "Просто не хочу, чтобы ты занималась тем, чем не хочешь. Ничего другого".

Я приросла к месту.

И правда. У нас обоих есть тайные надежды, но мы осторожно их маскируем.

Лян Шэн, чтобы спасти положение, сделал вид, что не возражает. Улыбнулся: "Давай, помогу тебе собрать чемодан. Наша Цзян Шэн первый раз едет в командировку. Стоит отпраздновать".

Слушая его, сердце наливалось тяжестью.

Так грустно. Мы вечно хотим скрыть друг перед другом свои мысли, мотивы. Действуем с особой внимательностью, не смея обнаружить истинные чувства.

На самом деле, в этом мире я согласна ради него сделать что угодно.


Не успела прийти в себя, как телефон вдруг звякнул. Пришло СМС-сообщение, что заставило меня побледнеть, словно перед боем. Я знала, наверняка Лу Вэньцзюань. Время, проведённое нами с Лян Шэном вместе, сводило его с ума.

Лян Шэн посмотрел на меня, ничего не сказал. Такой внимательный человек, как он, не мог не заметить, как изменилось моё лицо, но ничего не спросил.

Улыбнулась ему, потом сказала: "Пойду вымою руки".

Он кивнул.

В тот момент, когда он поднял руку, обнаружила, что она обвязана платком, будто он поранился. Быстро обернулась, напряжённо посмотрела на него. Торопливо спросила: "Твоя рука…"

Он замер, слегка потянул рукава рубашки вниз, ответил: "Всё в порядке, ступай".

Сказал, что всё в порядке, но в выражении скрытая боль. Он постоянно пытается утаить от меня плохие события, не хочет, чтобы я волновалась, переживала. Но в этом мире в отношении самого близкого человека, есть что-то, что можно скрыть?"

Развернулась и пошла в ванную. СМС Лу Вэньцзюаня заставило меня испугаться и разозлиться. Ненависть и страх. "Перевязывать ему рану – отличные ощущения?"

Руки похолодели. Дрожа, набрала номер, подавляя ненависть и гнев. Под воздействием страха я становилась обманчиво сильной. Спросила: "Лу Вэньцзюань, что тебе, в конце концов, нужно?!"

Лу Вэньцзюань усмехнулся: "Ты знаешь! Оставь его! Сейчас! Немедленно! Иначе у меня есть множество способов его погубить!"

Я заявила: "Знаешь, я ведь могу обратиться в полицию!"

Лу Вэньцзюань хохотнул: "Не смеши, если бы ты полагала, что от полиции будет польза, давно бы заявила. Если бы ты думала, что сказать Лян Шэну о том, что кто-то хочет причинить ему вред, может помочь, давно бы сказала. Ха-ха, Цзян Шэн, я знаю, ты не можешь позволить, чтобы Лян Шэн хоть как-то пострадал. Ему не одолеть меня, и тебе это известно!"

Моё сердце дрожало. Да, всё, о чём он сказал, я понимала.

Лу Вэньцзюань продолжил: "Моё терпение заканчивается. Я не желаю, каждый день видеть на лице этого парня спокойное выражение. Оставь его. Даю тебе и Лян Шэну последний шанс! Не заставляйте меня терять терпение! Я не побоюсь убить его, Цзян Шэн!"
……

Вышла из ванной, глаза покраснели.

Лян Шэн стоял у окна в гостиной. Силуэт будто прекрасное яшмовое дерево. Оказывается, классическая цитата "яшмовое дерево на ветру" без сомнения имела под собой первопричину.

На сердце вдруг накатила ужасная тоска. Эта тоска была подобно морю глубокой ночью. Безмолвная, холодная, непроглядная. Без конца и без края. Она наполняла человека мрачной безысходностью.

Шагнула вперёд и отчаянно обняла его со спины. Обняла так, будто хотела удержать этот краткий миг.

Он слегка замер, повернул лицо, ясная улыбка. Казалось, тот человек только что, погружённый в глубокое раздумье, был не он.

С напускной небрежностью попытался выведать: "Цзян Шэн, что случилось?"

Его мягкий голос обольщал. Мой нос чувствовал запах мыла от его одежды. Такого рода нежность и до невозможности простой аромат порождали желание расплакаться.

В итоге я заплакала. Сказала: "Боюсь, потом не смогу обнять тебя".

Тело Лян Шэна слегка напряглось. Такой чуткий, однако, он снова изо всех сил старался сохранять спокойствие. В итоге, попытался выразиться намёками: "Если захочешь, почему не сможешь обнять? Только если.. ты этого не хочешь…"

Я ничего не говорила. Тоска и переживания уже полностью захватили мои мысли. Хотелось лишь вот так обнимать его, будто обнимаю целый мир.

В этот момент было одно желание, закрыть глаза и оказаться в сказочном Юаньхуне".