[ВалентинаВ]

Сообщение от Xiao Mei

ВалентинаВ да в общем-то пока мне все понятно было... с какого языка переводим?

С китайского.

28. Если бы жизнь могла замереть в этот миг, я бы наслаждалась этой частичкой неидеальной красоты:

28. Если бы жизнь могла замереть в этот миг, я бы наслаждалась этой частичкой неидеальной красоты.

Сяо Цзю спросила меня: «Цзян Шэн, как твои родители заболели?»

Я глянула во двор, Лян Шэн вывез отца на солнышко и тихонько необычайно осторожно расчёсывал маме волосы. Волосы мамы сейчас стали хрупкими и чувствительными. Я боялась, если приложить чуть больше силы, они нещадно будут лезть. Так же нещадно, как та авария на шахте двенадцатилетней давности, изменившая Лян Шэна, изменившая мою судьбу.

Я не ответила Сяо Цзю. Мне очень нравился этот момент, я, мама, отец, Лян Шэн, спокойный двор, и ещё безумный визг цикад в кронах деревьев. Если бы жизнь могла замереть в этот миг, я бы наслаждалась этой частичкой неидеальной красоты. Из-за того что в эту минуту здесь мой дом, два моих самых любимых человека, моя старая мама и мой дорогой старший брат.

С какого момента мама стала такой молчаливой? Не проронит ни слова, будто воды в рот набрала.

Да. При разбитой вдребезги жизни, чей язык ещё способен ворочаться? Во многих книгах и изречениях нас учат быть сильными. Мне кажется это чепуха. Пока слёзы не потекли, не узнаешь, как они горьки. Если бы Лу Синь* позволил тётушке Сянлинь* быть сильной в новом обществе, думаю, я бы свихнулась сразу же. Поэтому Лу Синь, всё-таки считающийся с чувствами людей, сделал так, что тётушка Сянлинь, сойдя с ума, умерла.

(* - тётушка Сянлинь - действующее лицо рассказа Лу Синя «Моление о счастье»)

К тому же человека, подобного маме, не учили быть сильным. В настоящий момент я бы предпочла, чтобы она научилась плакать. Всё лучше, чем нынешнее молчание.

Многим, возможно, хотелось бы знать, чем закончилось дело о той аварии в Вэйцзяпине двенадцать лет назад. Какова была компенсация жертвам?

30 ноября руководитель Седьмой угольной компании в интервью заявил, что причиной аварии на шахте 27 ноября стало невыполнение шахтёрами регламента проведения работ, квалификация персонала не удовлетворяла нашим требованиям».

Таким образом двенадцать лет назад в аварии обвинили плохо обученный персонал. Само собой, начальник шахты по фамилии Ян утратил в Вэйцзяпине свои позиции. С того момента стремительно взлетел отец Бэй Сяоу – наступила эпоха дядюшки Бэя.

Сяо Цзю спросила: «Цзян Шэн, ты не тупишь? Думаешь, почему Чэн Тянью нарыл телефон Бэй Сяоу? Откуда он узнал, что найдя его, найдёт тебя?»

Я отвела маму в комнату, улыбнулась Сяо Цзю: «Из-за того, что я настоящая супруга Бэй Сяоу».

Сяо Цзю сморщила нос, криво усмехнулась, сказала: «Эх ты, бестолковая девица, не задирай нос. Цзян Шэн, я хочу в Вэйцзяпине всё осмотреть, покажешь мне».

Я радостно согласилась, спросила Сяо Цзю: «Надо звать Бэй Сяоу?»

Сяо Цзю ответила: «Не надо, это наши женские дела, зачем звать мужиков?»

Мне стало не по себе от слова «женские» в устах Сяо Цзю, когда она так говорила, я казалась себе состарившейся на десятки лет. Как обезвоженный огурец.

Я сказала Сяо Цзю: «В Вэйцзяпине кроме чудесного луга, синего неба и чистой воды, на самом деле, нет красивых мест».

Сяо Цзю улыбнулась: «Ты предлагаешь сделать Вэйцзяпин благодатным местом для туризма. Я просто хотела пройтись. Цзян Шэн, смотри, что это значит?» Она показала лозунг наверху стены.

«Меньше рожайте детей, больше сажайте деревьев, меньше выращивайте детей, больше разводите свиней».

Я тоже посмотрела, куда показывала Сяо Цзю, ответила: «Таких лозунгов в деревне много, это обычное просвещение народа в деле планирования семьи и хозяйства.

За ужином Сяо Цзю рассказала Лян Шэну и Бэй Сяоу про тот забавный лозунг: «Действительно извращение, как можно сравнивать воспитание детей и свиноводство?»

Лян Шэн улыбнулся, сказал: «Цзян Шэн, ты водила Сяо Цзю смотреть на какую-то гадость, показала бы что-нибудь другое».

Я ответила, что не собиралась ей это показывать, она сама увидела.

29. Вместо «ревнивая жена» мне послышалось «шлюха»:

29. Вместо «ревнивая жена» мне послышалось «шлюха»*.

(* - схожее произношение этих слов на китайском)

Приезда Вэйян ничто не предвещало.

В тот день она позвонила Бэй Сяоу, плакала по телефону и говорила, что ей срочно нужно поговорить с Лян Шэном.

Повесив трубку, лицо Лян Шэна было темнее тучи, что долго не рассеивались.

Я тихим голосом спросила его: «Брат, что случилось?»

Лян Шэн посмотрел на меня, на Сяо Цзю и сказал: «Вэйян на станции, мне надо встретить её». Сказав это, быстро ушёл.

Я в молчании двинулась за ним следом. На мосту через Циншуй он обнаружил, что я иду за ним, повернулся и с удивлением посмотрел на меня: «Цзян Шэн, ты зачем тут?»

Я разглядывала тёмные тучи в его чистом ясном облике, думала-думала, терпела-терпела и, в конце концов, спросила: «Брат, ты разве не рад?»

Лян Шэн улыбнулся: «Ничего подобного».

Я неожиданно расплакалась, сверкающие прозрачные слёзы повисли на ресницах, спросила: «Брат, ты не боишься, что Вэйян, увидев наш дом, будет смотреть на тебя свысока и не захочет быть с тобой вместе? Брат, по-моему, ты недоволен».

Лян Шэн со всей силы втянул носом воздух, потрепал мои волосы, сказал: «Глупая девчонка, иди быстрее домой. Жди, брат вернётся».

Когда Лян Шэн привёл Вэйян, было уже темно. Я, переступая с ноги на ногу, ждала за воротами. Увидев нежную пленительную улыбку Лян Шэна в ночи, я спокойно вернулась в дом.

Бэй Сяоу вышел и с большим воодушевлением приветствовал Вэйян «необыкновенной красоты и божественного аромата» улыбкой, сказал: «Ах, красавица, что же ты примчалась, ни слова не сказав?»

Вэйян слабо улыбнулась, смерила взглядом двор, снова взглянула на Лян Шэна. Потом сказала Бэй Сяоу: «На летних каникулах дома ужасно скучно, приехала навестить вас, вместе веселее».

За разговорами они втроём зашли внутрь.

Сяо Цзю сказала: «Вижу, твой брат предпочитает любовь дружбе».

Я кивнула: «Точно. Как и Бэй Сяоу!» Сказав это, я неожиданно почувствовала огорчение, подумала, мы втроём так хорошо развлекались, а как же теперь, похоже, я лишняя.

Войдя, Вэйян растерянно посмотрела на Сяо Цзю, сказала: «Мы вроде где-то встречались?»

Сяо Цзю пленительно улыбнулась: «Я днями напролёт кручусь у вашей школы, трудно не заметить».

Но Вэйян серьёзно задумалась и ответила: «Мне кажется, не у школы, но где? Я непременно, будет время, вспомню. Почему ты здесь?»

Сяо Цзю улыбнулась: «Приехала с Лян Шэном покушать, выпить».

Вэйян улыбнулась: «Лян Шэн так беден, но может изворачиваться, кого-то ещё кормить-поить. Нелегко ведь?»

Было очевидно, что Сяо Цзю не нравилась Вэйян, поэтому её тон был резок: «Почему это Лян Шэн беден? Плохо ли хорошо, у него есть прелестная младшая сестра, если продать, сколько же это серебром?»

Я радостно слушала этот разговор, но после последней фразы сердцу стало как-то некомфортно, поэтому, когда Сяо Цзю договорила, я тотчас быстро вставила: «Брат не продаст меня».


Когда вечером пошли спать, Сяо Цзю сказала мне: «Цзян Шэн, ты заметила, Вэйян, как вошла, ни слова тебе не сказала. Почему бы это? Ответ ясен, эта барышня держит тебя за противника».

Я округлившимися глазами смотрела на Сяо Цзю: «Что ты подразумеваешь под противником?»

Сяо Цзю пнула тапочки: «Блин, Цзян Шэн, ты свинюха, она воображает, что ты её соперница в борьбе за Лян Шэна».

Глядя, как моё лицо неожиданно покраснело, Сяо Цзю улыбнулась: «Чёрт возьми, Цзян Шэн, ты чего краснеешь? Краснеть должна эта девка, для неё все женщины Поднебесной воображаемые соперники, прямо ревнивая жена».

В этот раз путунхуа Сяо Цзю был не таким совершенным, вместо «ревнивая жена» мне послышалось «шлюха». Я с ещё большим изумлением и восхищением взглянула на Сяо Цзю, только собиралась открыть рот, чтобы спросить, почему она так сказала. И вдруг поняла, что не расслышала. Поэтому моё лицо стало ещё более красным. Правильно говорит Бэй Сяоу, Цзян Шэн взрослеет.

Сяо Цзю, взглянув на мои пунцовые щёки, спросила: «Чёрт возьми, Цзян Шэн, что из моих слов заставило тебя так краснеть?»

Не дождавшись моего ответа, услышали, как Вэйян жалуется где-то рядом. Я и Сяо Цзю тихонечко подбежали, чтобы подслушать, она говорила Лян Шэну: «Смотри, зубная щётка за 3 юаня 7 мао не так хороша, как за 6 юаней 5 мао. Мои дёсны кровоточат».

Лян Шэн объяснял: «Ты же видела, тот супермаркет в городе самый дорогой. Если сравнивать здесь и в вашем городе, тебе лучше вернуться домой».

Я с беспокойством обратила внимание Сяо Цзю: «А я чищу зубы щёткой за 7 мао».

Сяо Цзю усмехнулась: «Сравнивая себя с другими, можно лопнуть от злости. Лян Шэн всё-таки решительный парень».

Сказав, потянула меня, мы, как два хорька скользнули в сторону.


Когда перед сном я пошла чистить зубы, неожиданно выяснила, что моя зубная щётка изменилась. Колгейт, с сине-белыми полосками, изящная головка, обтекаемая форма, само совершенство.

Лян Шэн как раз шёл ночевать к Бэй Сяоу. Увидев меня, замершую посреди двора, спросил: «Цзян Шэн, чего застыла?»

Я ответила: «Если мама Бэй Сяоу действительно превратилась в седьмую небожительницу, что будет со мной?»

Рассказала: «Мама Бэй Сяоу постоянно капает мне на мозги. В позапрошлом году, не знаю как, она обнаружила, судя по моим данным, в будущем я непременно окажусь на уровне высшего божества, и каждый день приходила зазывать меня, поклонятся Нефритовому императору. Я тогда сопротивлялась изо всех сил, в конце концов, она сказала: «Раз ты ещё не постигла сути, жди. Когда я достигну просветления, стану седьмой небожительницей, разрешу тебе пользоваться такими же, как и я, заклинаниями, о чём подумаешь, то сразу и будешь иметь. Тогда ты сама убедишься сколь глубоко и многогранно наше учение». А сегодня я нечаянно услышала, как Вэйян жаловалась, и подумала, если бы у меня была зубная щётка за 3 юаня 7 мао, я бы себе тихо радовалась. В результате сейчас в моём чехле для зубной щётки спокойненько лежит себе такая.

Из-за этого я подумала, что мама Бэй Сяоу действительно стала седьмой небожительницей».

Лян Шэн легонько постучал меня по голове, сказал: «Глупая, иди скорее чистить зубы. Проверь, удобная ли?»

И в тот момент я поняла, это Лян Шэн, когда покупал зубную щётку Вэйян, купил и мне тоже.

Я заворожённо смотрела на Лян Шэна, горло свело от вяжущей кислоты, что достигла глаз.

Лян Шэн сказал: «Не знал, что выбор зубной щётки так важен. Сегодня услышал, что говорила Вэйян, испугался, что ты раньше пользовалась плохими зубными щётками. Попробуй, посмотрим». Закончив говорить, он двинулся к дому Бэй Сяоу.

30. Оказывается, можно «превратить страдания в силу»:

30. Оказывается, можно «превратить страдания в силу».

Пока Вэйян была в Вэйцзяпине, Лян Шэн постоянно уговаривал её пораньше вернуться домой, но Вэйян, будто назло, не хотела слушать его доводы.

Я спросила Лян Шэна: «Вэйян дуется на свою семью, поэтому уехала из дома?»

Лян Шэн ответил: «Знаю лишь, что она сердится на домашних, но не знаю почему. Вэйян такая девушка, всё хорошо, только характер слишком упрямый».

Я послушала и сразу расплылась до ушей, спросила: «Брат, а я?»

Лян Шэн улыбнулся: «Ты? В каком месте ты хорошая?»

Я, услышав, сразу помрачнела. Лян Шэн, улыбаясь, сказал: «Цзян Шэн, не слушай, что говорят другие».

От его слов сразу захотелось расплакаться.

Лян Шэну неожиданно пришло в голову: «Может, вы с Сяо Цзю попробуете уговорить Вэйян, девушка довольно хорошо выступает».

В этот момент встряла Сяо Цзю: «Лян Шэн, неужели ты не видишь, та девка слишком заносчива, где уж нам с Цзян Шэн с ней справиться?»

Бэй Сяоу как услышал, его лицо расплылось в улыбке, он сказал: «Сяо Цзю, не смеши меня. Хочешь сказать, Цзян Шэн признаёт, что не противник какой-то сварливой бабе. Что касается тебя, может, предкам той злобной бабы ещё каких красок намешаешь? Оживишь девственную чистоту».

Выражение лица Сяо Цзю неожиданно стало свирепым, она взмахнула на Бэй Сяоу маленькой ручкой: «Снова цепляешься ко мне, не понимаешь человеческих слов, твою мать, я раздавлю тебя!»

Бэй Сяоу срочно принялся заглаживать вину, сказал: «Ваше величество, пощадите, впредь не повторится».

Сяо Цзю потянула меня: «Цзян Шэн, мы не полезем в пекло, кто тогда полезет? Разве это не «ревнивая жена»? Нам ли бояться её, вперёд!»

Я ответила: «Сестра, я не подойду, Вэйян приводит меня в ужас».

Сяо Цзю презрительно улыбнулась: «Размазня. Если бы ты родилась в ненавистном старом обществе, эта «ревнивая жена» стала бы твоей невесткой. Китайская капуста счастливее тебя!»

Я, приняв решение, сказала: «Ладно, я иду с тобой». Как бы то ни было, мне не стоит недооценивать Сяо Цзю. Я спросила Лян Шэна: «Где Вэйян?»

Лян Шэн вдруг осознал: «Я не знаю точно, куда она пошла, только что была в комнате».

Исходя из этого, нам ничего не оставалось, как разделится, чтобы найти Вэйян.


Когда мы с Сяо Цзю искали Вэйян на мосту через Циншуй, ветреная и облачная погода резко изменилась, и с неба хлынул дождь. Не прошло и минуты, моя с Сяо Цзю одежда промокла до нитки. Мы стали звать: «Вэйян! Вэйян!»

Возможно, она спряталась от дождя, её нигде не было видно, вдобавок дождь шумел так сильно, что заглушал наши крики.

В этот момент мне послышались резкий тревожный призыв Вэйян о помощи. Её уже не было на мосту, моя душа ушла в пятки. Если на мосту Циншуй попадаешь под дождь, проезжая часть становится необычайно скользкой, кто-нибудь постоянно падал с моста в реку.

Я быстро глянула на воду. В такой ливень видимость ужасно низкая, когда я обнаружила Вэйян, её уже отнесло волнами довольно далеко. Я, ни секунды не раздумывая, прыгнула в реку. Я не думала о том, что мне не нравится Вэйян, не думала, что могу утонуть и больше никогда не увидеть Лян Шэна.

Когда, рассекая волны, я доплыла до Вэйян, она уже была на последнем издыхании, тело еле-еле держалось, собираясь пойти ко дну. Я крепко схватила Вэйян за волосы и со всех сил устремилась к берегу.

Дождь лил, плотно застилая мне обзор, мои силы постепенно слабели. Я слышала на берегу яростные вопли Сяо Цзю: «Цзян Шэн, Цзян Шэн, ты не можешь утонуть!»

Когда была недалеко от берега, вдруг увидела силуэты Лян Шэна и Бэй Сяоу. Лян Шэн летел как сумасшедший. В этот момент ветер поднял высокую волну, неожиданно Вэйян выскользнула из моих рук, моё тело потеряло чувствительность. Лян Шэн становился всё ближе. В моей голове вдруг возникла забавная мысль, если Лян Шэн прибежит, кого он спасёт первой? Вэйян? Подумав об этом, моё сердце вдруг наполнилось ужасной болью. Такая боль, что неожиданно заставила прийти в себя, вернуться на поиски Вэйян, отчаянно вцепиться в неё и снова грести к берегу. В тот момент я поняла, оказывается, можно «превратить страдания в силу».

Используя последние силы, я подтащила Вэйян к берегу. Лян Шэн, шатаясь, подбежал, я вложила руку Вэйян в его ледяную руку и улыбнулась ему. Потом медленно прикрыла глаза и неторопливо погрузилась в воду… Мне было необходимо подобным образом сдержать глубокую обиду, иначе у меня начали бы литься слёзы. А я не хотела, чтобы другие видели, что я плачу.

Когда я вынырнула из воды, Лян Шэн на берегу с тревожным выражением лица делал Вэйян искусственное дыхание. Дождь намочил их лица, их волосы, их губы. Моё лицо намочил тоже и мои волосы, и мои губы.

Спокойно наблюдая из реки, в тот момент, я неожиданно вспомнила историю о русалке. Некогда она тоже, качаясь на морских волнах, смотрела, как принцесса уводит с собой принца, в которого она влюблена.

В результате мои слёзы всё-таки позорно хлынули из глаз.


Когда Вэйян очнулась, Сяо Цзю и Бэй Сяоу, поддерживая, увели её. Лян Шэн с берега спокойно смотрел на меня, дождевая вода стекала по его лицу, также как и по моему.

Я очень боялась, что он скажет: «Цзян Шэн, спасибо тебе».

А он действительно так и сказал: «Цзян Щэн, спасибо тебе».

Неожиданно, эта фраза, изменила извечную дистанцию между нами. Раньше я думала, Лян Шэн - то же, что и Цзян Шэн, Цзян Шэн - то же, что и Лян Шэн, никогда ни у кого не возникала необходимость благодарить. Из-за того, что Лян Шэн – это Цзян Шэн, а Цзян Шэн – это Лян Шэн.

Я показала ему язык и громким голосом спросила: «Лян Шэн, с Вэйян всё в порядке?»

Лян Шэн ответил: «Всё в порядке, нахлебалась воды. Сяо Цзю отведёт её домой».

Другие могли забыть, что Лян Шэн глуховат на правое ухо, но я никогда не забывала. Каждый раз, когда он слушал кого-то, постоянно чуть-чуть наклонял левое ухо. Только со мной, ему не нужно было так делать. Потому что даже через много лет я помнила, его правое ухо травмировано, поэтому постоянно говорила громко, чтобы ему было слышно.

Не знаю, помнил ли ещё Лян Шэн, что из-за этого я тогда тихонько плакала и говорила: «Брат, лучше бы я оглохла».

А он отвечал: «Глупенькая, Лян Шэн – мужчина, всё в порядке. Ты девушка, оглохнешь, не сможешь выйти замуж».

Я притворилась сердитой, сказала Лян Шэну: «Только что я погрузилась в воду, ты не боялся, что со мной что-то случится?»

Лян Шэн ответил: «Не боялся, из-за того, что у тебя с детства такая привычка, столкнувшись с чем-то грустным, тебе нравится погружаться на дно, чтобы унять злость».

Но я не успокоилась и продолжила донимать вопросами: «А если бы я на самом деле утонула, чтобы ты делал?»

Лян Шэн вытащил меня на берег, сказал: «К чему так много если? Есть так, то я зря двенадцать лет был твоим старшим братом».

Выбравшись, меня начало трясти. Я возразила: «Ошибочка, мне скоро семнадцать. Будет уже тринадцать лет, как ты мой старший брат».

Лян Шэн улыбнулся, прикрыл меня рукой от дождя.

Я неожиданно почувствовала озноб, к тому же это ощущение становилось, чем дальше, тем отчётливее. Спросила: «Лян Шэн, почему мне так холодно?»

Лян Шэн, коснувшись моего лба, ответил: «Цзян Шэн, дело плохо, у тебя жар».

31. Первой в мире смешной шуткой было, если бы Цзян Шэн сказала Лян Шэну: «Я Люблю Тебя»:

31. Первой в мире смешной шуткой было, если бы Цзян Шэн сказала Лян Шэну: «Я Люблю Тебя».

Вечером того дня, когда Лян Шэн тащил меня на спине из больницы домой, я несла бред. Говорила, что должна жить в реке Циншуй и стать водяным.

Говорила, что я не человек, а кошка. Кошка, которую зовут Цзян Шэн.

Лян Шэн безостановочно поил меня отваром имбиря, менял полотенца на лбу, чтобы снять жар.

Увидев мрачное лицо Лян Шэна, Сяо Цзю и Бэй Сяоу промолчали. Папа и мама дежурили рядом. Не знаю, способны ли они волноваться, потому что в моих глазах они были людьми, просто не питающими симпатию к одиночеству.

Мать Бэй Сяоу, услышав, что я заболела, сразу же пришла, посмотрела на меня, лежащую на кровати в бреду, и сказала моей маме: «Я давно говорила, этот ребёнок будет небожителем. Я оказалась права. Это зов Нефритового императора, позвольте ей подняться к императорскому престолу, не губите её счастье».

Если бы в этот момент я могла её слышать, точно очнулась бы от смеха, но тогда я ничего не слышала. Мои руки то и дело тянулись в пустоту, пытаясь что-то схватить.

Мать Бэй Сяоу увидела и сказала: «Видите, Нефритовый император ухватил её за руку. Это знак, что она вот-вот уйдёт, быстрее жгите жертвенные деньги*».

(* - жертвенные деньги сжигают ради покойника)

Лян Шэна в итоге не вынес. «Бах!» Сбросил на пол таз с водой и заорал на мать Бэй Сяоу: «Старая ведьма, ты чего здесь каркаешь. Если с Цзян Шэн правда что-то случится, я зарублю тебя!»

Бэй Сяоу вытолкал свою мать за дверь. Седьмая небожительница, услышав, что Лян Шэн собирается зарубить её, неожиданно резко захохотала, сказала Бэй Сяоу: «Ты слышал, Нефритовый император, в конце концов, хочет меня, скоро я достигну вершин, стану седьмой небожительницей…»

Когда Бэй Сяоу вернулся, Лян Шэн сказал: «Прости».

Бэй Сяоу рассмеялся: «Никогда не думал, что моя мать вдруг станет такой». И неожиданно заплакал, размазывая слёзы по лицу.

Я пришла в себя на следующий день в обед, Лян Шэн увидев, что я очнулась, радостно и глупо улыбнулся, будто наелся крысиного яда.

Я спросила: «Брат, почему я такая голодная?»

Лян Шэн тут же принёс мне сваренной лапши, сказал: «Давай, я покормлю тебя». Потом ложка за ложкой стал кормить, на его лице судорогой застыла улыбка.

Я спросила: «Где Вэйян?»

Он ответил: «Рано утром попросил Бэй Сяоу проводить её домой, - подумал и продолжил. – Ты знаешь, как зовут старшую сестру Вэйян?»

Я покачала головой, посмотрела на Лян Шэна с подозрением: «Неужели её зовут Вэйхунь*?»

(* - Вэйхунь – незамужняя)

Лян Шэн улыбнулся: «Забудь. Потерпи, будешь чувствовать себя лучше, я расскажу историю. Похоже, сейчас ты не в состоянии слушать». Сказав, он подул на лапшу и продолжил меня кормить.

Очень странно в тот момент во мне совершенно отсутствовал интерес докапываться до сути.

Лян Шэн сказал: «Цзян Шэн, когда тебе станет лучше, я хочу с Бэй Сяоу устроиться на временную работу, мы не можем постоянно рассчитывать на деньги дядюшки Бэя, что скажешь?»

Я кивнула, на самом деле, я думала, что тоже должна найти подходящую работу, заработать немного денег, возместить Чэн Тянью ущерб за телефон, чтобы избавится от неприятного осадка.

Только вот что связывает Чэн Тянью с Нин Синь? Возлюбленная? Любовница? Содержанка и «денежный мешок»? Богатая женщина и альфонс… Чем дальше думала, тем становилось любопытнее. Когда спросила Сяо Цзю, она, изобразив безразличие, сказала: «Что касается дел молодого господина, чем меньше знаешь, тем лучше, - и добавила. – Я же не всеведущая, откуда мне знать?»

Я проболела несколько дней, неожиданно стала мало улыбаться, даже самой было удивительно. Бэй Сяоу сказал Лян Шэну: «Скорее всего, у твоей бестолковой сестры температура спалила глупость, утрачены нервные окончания, что отвечают за улыбку».

Поэтому они принялись всеми способами пытаться меня рассмешить, Бэй Сяоу выдумывал самые разнообразные причуды, но у меня в итоге не возникло даже попытки улыбнуться.

Бэй Сяоу вспоминал: «Цзян Шэн, ты не забыла, как притащила Сяоми на урок, и наша учительница сказала: «Если потереть шесть кошки, можно получить электричество. Помнишь, что спросил тот тупица?»

Я покачала головой.

Бэй Сяоу громко заржал: «Тот тупица спросил, учитель, сколько надо содержать кошек для такой электростанции? Гы-гы-гы… Разве не смешно?»

Я покачала головой. Лян Шэн сказал: «Бэй Сяоу, похоже, ты забыл сообщить Цзян Шэн, имя того тупицы».

Бэй Сяоу с неохотой посмотрел на Лян Шэна, а мне сказал: «Естественно, тогда тем тупицей был я».

Я улыбнулась, сказала: «Похоже, я вспомнила».

Сяо Цзю оттеснила Бэй Сяоу в сторону, сказала: «Цзян Шэн, сестра тебе расскажет анекдот, услышишь, непременно развеселишься. Я всю жизнь могу над ним смеяться». Сказав, она без остановки начала рассказывать:

«Слон в лесу курил коноплю, неожиданно подошёл заяц.

Заяц говорит:
- Слон, слоновья жизнь очень чудесная. Отличный лесной воздух, зачем курить какую-то вредную фигню? Бежим со мной вместе в лес!

Слон отвечает:
- Верно говоришь, заяц.
Бросил коноплю и побежал с зайцем.

Они бежали, бежали, видят, тигр готовится занюхать кокаин.

Заяц снова говорит:
- Тигр, жизнь тигра так чудесна. Воздух в лесу замечательный, зачем развлекаться этой отравой? Бежим со мной вместе по лесу!

Бегут слон, тигр и заяц вместе по лесу. Они бегут, бегут, видят, лев готовится вколоть морфий.

И снова говорит заяц:
- Лев, львиная жизнь чудесна. Воздух в лесу прекрасен, чего травить себя гадостью? Побежали со мной по лесу!

Лев подумал, выпустил из рук наркотик, пошёл к зайцу. Ни слова не говоря, врезал ему. От удара у зайца искры из глаз посыпались, и он рухнул на землю. Лев поднял зелье и продолжил.

Слон и тигр призадумались. Спрашивают льва:
- У зайца были хорошие намерения. Ты мог бы его не слушать. Но бить-то зачем?

Лев презрительно усмехнулся, говорит:
- Вы два идиота, эта сволочь, как накушается экстази, тянет меня в лес, как придурка, круги наматывать».

Сяо Цзю сама начала смеяться, я тоже улыбнулась. Если бы это было раньше, мой рот в хохоте непременно стал бы больше тазика для умывания.

Вдруг Бэй Сяоу взял мою руку, с глубоким чувством посмотрел на меня и сказал: «Цзян Шэн, я люблю тебя».

Сяо Цзю остолбенела.

Лян Шэн замер.

Я тоже впала в ступор.

А потом я засмеялась, хохотала свободно и непринуждённо, так, что даже выступили слёзы. Принялась ругаться на Бэй Сяоу: «Слишком смешно. Чересчур. Не думала, что в мире есть вторая настолько смешная шутка».

Бэй Сяоу тоже улыбнулся, сказал Лян Шэна: «Смотри, Цзян Шэн не дурит, ей лучше».

Сяо Цзю, поддерживая, отвела меня в туалет, неожиданно она спросила: «Цзян Шэн, а что за первая в мире смешная шутка?»

Моим глазам неожиданно стало едко. У меня никогда не будет возможности рассказать кому-то, что первой в мире смешной шуткой было, если бы Цзян Шэн сказала Лян Шэну: «Я Люблю Тебя».

Взгляд Сяо Цзю затуманился, блеснули слёзы, она сказала: «Цзян Шэн, знаешь? Для меня самая смешная шутка в мире, это когда Бэй Сяоу сказал: «Сяо Цзю, я люблю тебя!»

Её утончённое, блуждающее в химерах лицо было запрокинуто к небу, она спросила: «Цзян Шэн, знаешь, почему я поехала в Вэйцзипин на этих летних каникулах? Я хотела забрать частичку воспоминаний, касающихся только меня и Бэй Сяоу».

Потом она снова посмотрела на меня и сказала: «Поэтому мне надо скорее покинуть этот городок».