5.
Цзяци спала плохо и появилась на работе с чёрными кругами под глазами. Тут ещё совершенно некстати компания арендовала на телестудии павильон для съёмок рекламы. Цзяци присматривала за местом, когда в коридоре столкнулась с Жуань Цзянси.
Та была одета в дорогой костюм, чувствовался оригинальный стиль Микимото, брошь чёрного жемчуга, всё сдержанно и подобающе. Глаза чёрные, как угли, блеск которых, казалось, озарял всё вокруг. Она совершенно по-дружески обратилась к Цзяци:
- Выпьем кофе после работы?
Цзяци согласилась.
В итоге пошли в соседнее кафе поесть замороженный фруктовый лёд, как будто во времена студенчества с подругой. Палящий послеобеденный зной, напротив каждой по чашке со снежной горой, покрытой сверху экзотическими фруктами, в воздухе аромат медового сиропа. Ленивая праздность и счастье. Незаметно даже разговор замедляет темп.
Жуань Цзянси в мелочах удивительно похожа на Жуань Чжэндуна. Попробовала персик, зажмурила глаза, облизнула уголок рта, как кошка. Рассказывала о разных пустяках:
- В детстве брат часто озорничал, то заберётся куда-нибудь, то провалится, был готов на любые злодейства. Говорили, что ему с Хэпином закон не писан. Днём машины не загоняли в гараж, а оставляли в тени деревьев. В обеденный перерыв все пошли отдыхать, а они взяли ведро песка и насыпали в выхлопные трубы. Потом водители собрались ехать, стали заводиться, пух-пух, все машины глохнут. Ещё думали, вражеская диверсия. Один из охранников привёл полицейскую собаку, обследовали машины, и выяснилось, что все выхлопные трубы забиты. Доложили наверх. Отец так ругался, кричал, кому такое могло прийти в голову, кроме двух малолетних бездельников, Жуань Чжэндуна и Мэн Хэпина. Тогда отец отлупил брата. Из-за этого дед несколько дней злился на отца. Брат очень любил деда. Когда дед умирал, брат был за границей. Он сразу вернулся, но было уже поздно. Я первый раз в жизни видела, что брат плачет. Перед больничной койкой держал деда за руку и ни за что не соглашался отпускать. Столько людей уговаривали его, просили дать сменить одежду на погребальную. Брат отчаянно боролся, не позволяя им унести тело. В итоге нам с мамой удалось разжать его руки. Ты не видела его в то время. Ах…
Её глаза блеснули.
- На самом деле мой брат…
Цзяци помолчав немного, сказала:
- Он хороший человек, только между нами ничего нет.
- Я знаю, - ясные глаза Жуань Цзянси затуманились. – Начавшаяся у него в этот раз кровавая рвота на самом деле не желудочное кровотечение. Мы не говорим ему. Это рак печени. В те годы у деда было то же самое. Но мой брат ещё так молод, ему всего тридцать три года.
Она всхлипнула и горько заплакала. Цзяци оторопела.
Рак печени. Эти два слова она никак не могла даже примерить к Жуань Чжэндуну. Как у него мог быть рак печени? Он же такой, в сквош легко выбивает пять очков по британской системе*, за раз переплывает пруд туда и обратно… Он такой… Как у него может быть рак печени?
- Врачи говорят, даже если сделать пересадку, вероятность успеха 4-5%. К тому же сейчас дефицит органов, подходящую печень трудно дождаться.
Она говорила, говорила, и в результате беззвучно зарыдала.
- Моя мама эти несколько дней мечется, не знает, что делать. Ещё скрывает от отца…
Цзяци никогда не думала, что всё так жестоко, а Жуань Цзянси, закрывая руками лицо, плакала как ребёнок. Цзяци в крайней растерянности подавала ей салфетки, слушая её прерывающуюся речь:
- Поэтому я хочу… Поддержать его… Чтобы он мог радоваться…
Большое облако мокрых салфеток, как отцветшие белые лилии, а горький голос Жуань Цзянси продолжал:
- Мой брат хорошо к тебе относится. Другим, может, не понятно, а я знаю. Он такой, никогда не скажет. Поэтому, Цзяци, прошу, помоги мне. Даже если это обман, позволь ему хоть некоторое время провести счастливо.
В душе Цзяци, как будто кипел Сычуанский хого*. Горько-остро-кисло-сладко. Вода всё глубже, огонь всё жарче. Даже не понять, что это за ощущение.
Жуань Чжэндун хорошо к ней относится? В его кругах это называется «хорошо»? Вот уж, действительно, людей не поймёшь. На самом деле в нём есть хорошая сторона. Однажды она имела неосторожность провиниться перед вышестоящим департаментом. Там стали умышленно придираться, даже застопорили важный проект. Босс от злости стучал кулаком по столу, сказал ей: сама натворила, сама и выпутывайся. Она бегала туда раз за разом, чтобы принести извинения. В конце совсем потеряв надежду, стояла перед величественным зданием их офиса, оставалось только разреветься. И вдруг неожиданно столкнулась с ним. Увидев её, он удивился:
- Ты что здесь делаешь?
Она с трудом улыбнулась, сказала, что всё в порядке, пришла кое с кем встретиться по делу. Он протянул: «А..» Она так и не знала, чем он занимается, не задумываясь, спросила:
- А ты почему здесь?
Он улыбнулся:
- Я, как и ты, пришел встретиться со слугами народа, – и предложил, - тебя подбросить?
Потом отвёз её обратно к офису. В тот день она чувствовала себя паршиво, за всю дорогу он ничего не спросил. Кто знал, что через несколько дней профильные ведомства неожиданно сменили гнев на милость. Сами позвонили, говорили с ней чрезвычайно вежливо. Не только с радостью подписали документы, но ещё в конце тот руководитель специально передал привет её начальнику и слегка отчитал её:
- Оказывается, ваш начальник – соратник по оружию Чжэндуна. Надо было раньше сказать. Пока вчера Чжэндун не упомянул в телефонном разговоре, я и не знал.
Чжэндун, Чжэндун. Обращение сбивало с толку. Уже потом она догадалась, что это Жуань Чжэндун. Он, этот Жуань Чжэндун, может соврать и глазом не моргнуть. Её босс никогда не был бойцом, однако превратился в соратника по оружию.
Она не понимала, как он мог узнать историю вопроса, но, замолвив словечко, уже очень помог ей. Она даже специально позвонила ему и пригласила на ужин, чтобы выразить свою признательность. Он взял трубку. Как и раньше отсутствующий тон, никакого внимания к чувствам других:
- Приглашаешь поужинать? С какой стати? У тебя день рождения? Я уехал на пару дней из страны, банкет отменяется. Подарок выбери сама в ювелирном магазине. Счёт пришлёшь, я распоряжусь оплатить.
Как будто с посторонней, как будто она пригласила на ужин, чтобы что-то выманить. Даже не знала смеяться или плакать:
- Не надо драгоценностей, давай деньгами.
Он замолчал, но потом просто рассмеялся:
- Идёт.
В результате она всё-таки угостила его ужином. Среди ночи звонок телефона, испуганно взяла трубку, это был он:
- Разве ты не приглашала меня на ужин, быстрее выходи.
Полусонная схватила будильник, почти час ночи. Снова упала на кровать:
- Не шути, уже глубокая ночь, я сплю, завтра всё-таки на работу
- Цзяци! Ю Цзяци, я не шучу. Я только что с самолёта. Рейс задержали, весь холодный, голодный. Быстрее угости меня ужином.
Она чуть не разревелась:
- Завари дома лапши, разве не достаточно.
- Разве это пища? Быстрее выходи, накорми меня горячим. Еда в самолёте была совершенно несъедобна. Я голодаю больше двадцати часов, выходи быстрее.
Она почти на последнем издыхании:
- Иди сам поешь чего-нибудь. Я уже сплю.
- Быстро выходи! Раз сказала, выполняй. Ю Цзяци! Ю Цзяци! Не спи, быстрее спускайся, я заеду за тобой.
По телефону он был несгибаем. В конечном счёте скандал не помог. Сделав отчаянное усилие, встала, умылась, переоделась и спустилась вниз. Волосы кое-как собрала в хвост, даже украшения не надела. Девушка, которой плевать на моду, только опасалась, что глаза опухшие. Глубокой осенью ночи морозные. От холода подпрыгивала. Ветер завывал, продувая до самого нутра. Совсем замёрзла, жаль, что не надела пуховик. Еле дождалась его. А он ещё расплылся в улыбке:
- Смотрю, давно скачешь, белый зайчонок.
Чуть не разразилась бранью. В салоне тепло, через некоторое время хоть смогла нормально дышать.
Голова шла кругом. Вышли из машины, она подняла голову: ресторан сиял огнями, элегантные мужчины, красивые женщины, богаты и изысканы. Глубокой ночью разодетые в пух и прах все ужинали. Она на секунду изумилась:
- В такое холод, среди ночи столько людей пришли покушать?
Он потянул её и стремительно втащил внутрь. Шёл и всё укорял:
- Я не встречал таких как ты, в десять вечера уже ложишься спать. Просто позор, как ребёнок. Посмотри вокруг, все едят и не возникают. Не поднимай шум по пустякам.
В итоге среди ночи съели маленькую корзинку обжигающих крабовых пельменей и котелок с вонтонами*. Бульон такой свежий, язык проглотишь. Сколько могут стоить пельмени и вонтоны? Это не давало ей покоя:
- Как насчёт двух блюд?
Но Жуань Чжэндун хотел продолжения и подозвал официанта:
- Принесите акульи плавники, а для неё ласточкины гнёзда с фруктами.
Она возмущённо охнула:
- Как ты можешь быть так зол и коварен?
Он неторопливо ел вонтоны с креветками:
- Хочешь есть, ешь вволю. В самолёте еда просто ужасна, я до сих пор голоден. Опять же ты приглашала меня угостить. Что, не накормишь досыта?
Акульими плавниками можно наесться? Она свирепо сверлила его взглядом.
Он успокаивал её:
- Не бойся, акульи плавники и ласточкины гнёзда не дорогие.
Не дорогие? Было бы странно, если недорогие. Глубокой ночь вытащить её, чтобы заставить угостить. Он всё-таки оказался злодеем. К тому же это место хотя и не большое, однако, похоже, в нём манеры ресторана высокого уровня, меню для дам не содержит цен. Подобное заведение никак не может оказаться дешёвым. Принесли ласточкины гнёзда. Форма из гнезда без малейшего изъяна, сверху горка свежих фруктов. Фруктовый сок не сочился, сразу виден качественный товар. У неё толчками заныло сердце, ела черней тучи.
В результате было съедено более чем на две тысячи юаней. После того как счёт был оплачен, ненависть вспыхнула с новой силой. Так или иначе, думать об этом было бесполезно. В машине она скрежетала зубами и наезжала на него: « Из богатых домов тянет запахом мяса и вина, а на дорогах лежат кости замерзших от холода». Он только потешался. Наевшаяся досыта, в машине тепло, постепенно веки отяжелели. Она сидела на заднем сидении, жалко, что нельзя было завалиться и уснуть. Вначале ещё разговаривала с ним, минуту говорит - следующую молчит. Слушала, как он провёл прошлую неделю в Сан-Франциско со знакомой девчонкой с Тайваня. Лёгкий бриз тёплого воздуха скользил по лицу. Как ребёнок, собиралась поскандалить, но в тепле и уюте не почувствовала как уснула.
Неожиданно потянуло холодом. Ей стало зябко, свернулась калачиком. И тут же кто-то накрыл её одеялом, тёплой рукой тихонько убрал чёлку с лица. Во сне инстинктивно потянулась к источнику тепла и через мгновение оказалась окружённая им со всех сторон. Чувство было знакомым и успокаивающим. Усик бабочки, нерешительно, но мягко и нежно коснулся уголка её губ. Щекотно. В прежние времена Мэн Хэпин, который просыпался раньше, так же украдкой целовал её. Чувствовался лёгкий запах сигаретного дыма, прохладный аромат мяты. Она что-то пробормотала, и снова провалилась в сон.
В итоге разбудил Жуань Чжэндун. Одуревшая от сна, так как спала, скрючившись на заднем сиденье. Тут ещё жар от работающей на полную мощь печки. Он снял пальто и положил на пассажирское сидение. Оказывается, уже стоят у её дома. За окном одиноко светил жёлтый уличный фонарь, всё было погружено в тишину, слышно было только тихое урчание мотора машины. Опустила голову и посмотрела на часы. Почти шесть утра, хотелось глотнуть свежего воздуха. Постучала по спинке сидения и спросила его:
- Эй, такое короткое расстояние ты ехал больше трёх часов. Разве это не Майбах? Почему плетётся как черепаха?
Он поспешил оправдаться:
- Именно, потому, что это хорошая машина, я вожу аккуратно. Из-за этой машины, меня отец постоянно пилит. Как увидит, сразу начинает ругаться. Вынудил меня соврать, что я уже продал её приятелю. Если узнает правду, мне не поздоровится. А ещё ты – поросёнок. Где угодно можешь уснуть? Даже не боишься, что продам тебя.
Она хмыкнула, разве ему не хватает денег, с чего бы торговать людьми. Максимум чего можно бояться, что бросит её на востоке кольцевой дороге.
Он тоже хмыкнул и сказал, что никому не надо бросать такую, как она, на востоке кольцевой дороге. Была бы красавица, ещё можно предположить, что изнасилуют, а без денег она даже для грабителей не представляет интереса.
После сказанного она снова почувствовала укол в сердце:
- Это всё ты - проглотил мои две тысячи юаней и ещё рассуждаешь.
- Не проглоти я твои две тысячи юаней, когда бы ты ещё вспомнила обо мне?
Недаром он мужчина, знающий толк в любовный отношениях. Даже такой разговор может уверенно обернуть в слащавые намёки. Снова зевнула:
- Не собираюсь тут с тобой препираться. Я пошла. Уже светает, надо ещё сменить одежду для работы. А ты возвращайся, поспи.
Он взглянул на неё в зеркало заднего вида и лениво протянул:
- Посплю или нет – не твоя забота.
Она вспомнила, что только что потратила более двух тысяч юаней, и с издёвкой произнесла:
- Да уж, за эти семь-восемь дней, даже не знаю, сколько женщин проглядели глаза, с нетерпением ожидая, что ты вернёшься их утешить.
Его лицо неожиданно похолодело:
- Я уехал в Америку в прошлом месяце, и пробыл там больше пяти недель. А ты говоришь о каких-то семи-восьми днях?
А? Оказывается, прошло уже больше месяца. Но чего так злиться? Вот уж непостижимые причуды вздорного барчука. За крупные банкноты подруги должны терпеть его. Кстати о банкнотах, она только что потратила кучу денег, чтобы накормить его. С какой стати ещё терпеть его недовольство? Бросив свирепый взгляд, вышла из машины. Отыгралась на его двери, пнула ногой. Досадно, что туфли не на высоком каблуке, а то можно было ещё поцарапать. Ядовито подумала: вот уж он огорчился бы!
Войдя в лифт, почувствовала холод. Задрожала, обхватив себя руками. Повела носом, всё не так. Снова принюхалась к своей одежде. Запах табака, смешанный с запахом мяты, ударил в нос, и невольно в душе поднялось недовольство. Жуань Чжэндун, этот мерзавец, должно быть, курил пока она спала. Мало того, что не принимает во внимание правила безопасного вождения, водитель не может курить, когда ведёт машину, так ещё включил отопление. Заставил её, ничего не подозревающую, дышать дымом. Пассивное курение. Даже свитер насквозь пропах. На самом деле так подло.
Потом он пропал на долгое время. Но однажды позвонил и, как ни в чём не бывало, спросил:
- Ты сейчас куда направляешься?
Она не в настроении ответила:
- На работу, куда мне ещё направляться?
- Такой голос, простыла?
Лихорадило её уже несколько дней. Стиснув зубы с температурой бегала, занимаясь проектом. Однако он был первым, кто заметил, что она больна. Подумала, может, стоит загрустить, но как обычно лишь почувствовала раздражение:
- Да. Болею.
- Тогда пойдём, поедим. Приглашаю тебя на лобстера. Поешь лобстера и сразу выздоровеешь.
Поесть? В это время года есть лобстеры? Не иначе, как снова что-то замышляет против неё. Не начала ругаться только потому, что была вялая от лекарств:
- У меня нет денег.
- Я угощаю, - дружелюбно предложил он.
Вяло пробормотала:
- У меня нет свободного времени.
Хмыкнул и повесил трубку. Наверняка для него такой отказ был редкостью, возможно, больше не будет докучать ей. Голова болела, нос не дышал, тело, как вата, всё как в тумане. Одно желание вернуться домой и завалиться спать. С большим трудом доделала дела. Рабочий день давно закончился, самый час пик в городе. В сумерках клокотал транспортный поток, однако поймать такси никак не удавалось. У неё не было сил толкаться в метро, поэтому оставалось только шаг за шагом двигаться вперёд.
За спиной посигналили, повернула голову. Оказалось, это Майбах Жуань Чжэндуна. Его машина слишком бросалась в глаза, трудно притвориться, что не заметила.
После того как села в машину, Жуань Чжэндун только и знал, что нахваливал себя:
- Видишь, я никогда не спорю с женщиной.
Кивала головой. Раз уж дармовая поездка, она может позволить ему поразглагольствовать. Даже обязана. Тем более что у неё не было сил с ним пререкаться. Когда стояли на красный, она вопреки обыкновению молчала, чем, в конечном счёте, вызвала его подозрение:
- Чего ты сегодня такая вялая?
Неожиданно протянул руку. Она была слегка одуревшая от лекарств и на короткое время позволила ему захватить инициативу. Прикосновение прохладной руки ко лбу было очень приятно. Вопреки ожиданиям он долго не отнимал руку, похоже на целительство, не знаешь, что и думать. В конце концов, не сдержалась:
- Эй, уже зелёный.
Он протянул: «А…» В машинах сзади жали на клаксоны. На перекрёстке свернул налево:
- Поехали в больницу.
- Я дома выпью лекарство.
- В больницу, - сказал твёрдо.
И не поспоришь. У кого в руках руль, тот и рулит. В результате притащил в больницу ставить капельницу. Она всю жизнь боялась уколов. Увидев, что медсестра сжимает пинцетом иглу, колени обмякли. Как жаль, что нельзя развернуться и убежать. Жуань Чжэндун усмехнулся рядом:
- Никогда не видел тебя такой.
Постепенно стемнело. Раствора в капельнице становилось всё меньше, в пустынном холле был слышен только звук телевизора, передавали новости. Казалось, лекарство в капельнице никогда не закончится. От недосыпа и дневного напряжения через некоторое время заснула.
Кто-то коснулся её руки. Тотчас открыла глаза. Сестра вытаскивала из руки иголку.
- Ты, действительно, можешь уснуть где угодно, - сказал Жуань Чжэндун.
Потёрла глаза:
- Сколько время?
- Скоро девять.
Он так нажал, что стало больно, отдёрнула руку и сама прижала ватный тампон. Хотелось есть. От голода заурчало в животе. Он тоже проголодался:
- Пошли, поедим.
Оба, похоже, пока не поели, даже ругаться не могли.
Примечания к главе 5.
Сквош — игровой вид спорта с мячом и ракеткой. В традиционной (британской) системе подсчета очков розыгрыши на соревнованиях ведутся до 5 очков.
Сычуань - провинция в КНР.
Хого (китайский самовар) - способ приготовления горячих блюд. В котелке с кипящим бульоном обваривают овощи, мясо и прочее.
Вонтоны - популярное китайское блюдо, похожее на пельмени или манты.
