[ВалентинаВ]

Сообщение от Xiao Mei

Почему со мной никто не читааает....

Ну, нас как минимум двое, кто читает ))

А если серьёзно, ещё раз спасибо за поддержку. Когда видишь, что кто-то рядом, становится веселее.

77. Счастье, как оно выглядит, в конце концов:

77. Счастье, как оно выглядит, в конце концов.

Те несколько дней Лян Шэн постоянно был с Вэйян. В большинстве случаев счастье и выглядит как-то так. Но в моём сердце по-прежнему смутная боль.

Сяо Цзю исчезла из города вместе с мамой. О деле Нин Синь знали только я и Цзинь Лин. Она переехала в общежитие, просыпаясь среди ночных кошмаров, вскрикивала «прости, прости». Я делала вид, что не понимаю, это из-за меня, из-за того, что положила наркотики в чужую одежду. В тот момент она не знала, чей это был карман, и совершенно не предполагала подобный финал. Тогда она думала лишь о том, чтобы защитить меня.

Прежде она любила мальчика, его звали Чэн Тяньэнь.

Сейчас она всё ещё любит того мальчика, не оставляющего её в покое.

Каждую ночь мы засыпаем, обнимая наши грандиозные надежды.

Во сне Сяо Цзю плачет передо мной, говорит: «Цзян Шэн, прости, я не хотела ранить тебя».

Её чистый прозрачный взгляд заставил меня забыть, какой я увидела её в первый раз. Единственное, что помню, она летучей мышью повисла на Бэй Сяоу, глаза прекрасны, как цветы.

Утешаю её, не надо огорчаться. Я понимаю, она наговорила мне всего в Сянцзыване только ради того, чтобы я возненавидела её, она скорее предпочла бы мою ненависть, чем скорбь по ней.

Чэн Тяньэнь наверняка использовал её мать как заложницу, она, скрепя сердце, исполняла его приказы. Раньше мы были близкими друзьями, как можно, если тебе сказали, навреди, пойти и навредить?

Сяо Цзю в моём сне становится всё прозрачнее, будто слабая тень, и в результате совсем исчезает в слезах. Сяо Цзю, можно, мы будем считаться подругами, однако в этой жизни нам вряд ли придётся встрется снова.


Я не говорила Бэй Сяоу о причинах отъезда Сяо Цзю.

Сказала только, что Сяо Цзю возвращается домой, залечивать раны. Если на следующее Рождество снова будешь есть яблоки, она может вернуться. Как в прошлом году, появиться в метель под светом уличного фонаря. Я спросила: «Бэй Сяоу, ты веришь?»

Бэй Сяоу ничего не ответил. Он по-прежнему старательно учился, усердно писал картины, готовился сдавать экзамены.

Может кто-то рассказал тебе?

Все дети, жаждущие любви, на Рождество в снегопад держат красные яблоки, ожидая свою принцессу или принца. В этот раз они уж точно появятся.


Весть о том, что мама умирает, пришла в школу перед выпускными экзаменами. Я, как сумасшедшая, выскочила из учебного корпуса в неистовстве. Лян Шэн остановил меня, сказал: «Цзян Шэн, успокойся, мы едем домой!»

Я уставилась на Лян Шэна, вся злость из-за мамы собралась у меня в груди, из-за того, что в моём подсознании, если бы не было Лян Шэна, маме не пришлось бы так тяжело работать, тем более так рано уйти. Поэтому крикнула Лян Шэну первое, что пришло на ум: «Это не твоя мама!» Высказавшись, как безумная бросилась со школьного двора.

Лян Шэн быстро догнал меня, обхватил со спины, в его голосе была боль: «Хорошо, Цзян Шэн, успокойся, брат отвезёт тебя домой».

Вернувшись домой, увидела тело мамы, сгорбленное, уже ни на что не похожее, её зеленоватое лицо. Вдруг вспомнила, когда я была маленькой, как прекрасна она была. Будто за одну ночь сломалась.

Я легонько взяла её руку, надеясь, что она как раньше очнётся, посмотрит на меня, скажет: «Цзян Шэн, ты вернулась? Устала учиться?»

Но нет, она лежала застывшая, в лице ни кровиночки.

Я не плакала, обернулась к Лян Шэну, он горько рыдал.

Из-за экзаменов после похорон мы с Лян Шэном сразу вернулись в школу. В тот момент я вдруг овладела новой фразой, она звучала как «не хватило времени погоревать».

Когда в прошлый раз уезжали из дома, отец сидел в инвалидном кресле, сильно сдавший. Он вершок за вершком подъехал ко мне, поднял не ладонь, а культи, будто сделавший что-то не то ребёнок, попробовал взять меня за край одежды. Его голос дрожал и запинался, он позвал: «Де -де – деточка». Мутные стариковские слёзы в морщинах от пережитых жизненных бурь.

Я взглянула на него, на сердце было тошно, однако, по-прежнему, не назвала его «папой» и не стала задерживаться.

Слёзы ещё долго не высыхали в чистых глазах Лян Шэна.

78. Цзян Шэн, исполни то, что обещала Тяньэню:

78. Цзян Шэн, исполни то, что обещала Тяньэню.

Снова встретила Чэн Тянью уже после экзаменов.

Я увидела его за воротами школы, блуждающего, опустив голову, будто полного тайных забот. В тот момент я не решилась бы утверждать, что он пришёл ко мне. Слишком долго не виделись, вдруг чувства ушли за тысячи гор и море. Я окликнула его, однако быстро обернувшись, он попытался скрыться.

Я, ни на что не глядя, ринулась за ним, остановила, вопросительно взглянула: «Почему ты прячешься от меня?»

Чэн Тянью смотрел на меня, во взгляде чего только нет, вплоть до искр ненависти, заставившей меня почувствовать необъяснимое удушье.

В этот момент неизвестно откуда появился Чэн Тяньэнь, сладкая улыбка, будто белокрылый ангел. Он произнёс: «Брат, это Цзян Шэн, о которой я тебе рассказывал. Оказывается, ты тоже знаешь Цзян Шэн». В его устах моё имя звучало, как имя возлюбленной.

Я, почувствовав, что дело становится мутным, невольно напряглась, сказала: «Тянью, Тянью, ответь».

Тянью смотрел на меня такими же глазами, как Лян Шэн, полными тоски и боли. Первый раз, во взгляде этого сильного мужчины я прочитала безнадежность и отчаянье.

Чэн Тяньэнь потянул меня за одежду, продолжая прикидываться невинной овечкой, улыбнулся, сказал Тянью: «Брат, я решил через несколько дней представить тебя Цзян Шэн, никак не думал, что вы вдруг встретитесь уже сегодня». Смущаясь, спросил Чэн Тянью: «Брат, Цзян Шэн красивая? Мы знакомы уже три года, она всё время так прекрасна».

Я, не обращая ни на что внимания, оттолкнула его, сказала: «Ты псих! Сумасшедший!»

Тяньэнь скорбно смотрел на меня, будто не веря, потянул меня за край одежды: «Цзян Шэн, что случилось? Почему ты так со мной? Разве ты не говорила, что всегда будешь рядом? Цзян Шэн!» Его голос перехватило, слёзы потекли по лицу, он произнёс: «Цзян Шэн, на твоей руке всё ещё есть моя метка, мы же пообещали, что всю жизнь до смерти будем вместе». Сказав, он потянул мою руку, в ярком свете солнца слегка блеснул оставленный им рубец, отсвечивая в глаза Чэн Тянью, чем дальше, тем больше заставляя холодеть и погружаться в тоску.

Я безжалостно высвободилась от него. Стало понятно, я и Тянью попали в его сети. Он, пользуясь чувством вины Тянью и его попустительством, наврал, что у него есть подруга, учится на третьем курсе. Потом захотел, чтобы Тянью взглянул на неё. Но Тянью, Тянью, почему ты так глуп?

Тянью отошёл от меня, в моих ушах звучала его фраза: «Цзян Шэн, хорошо относись к Тяньэню, иначе я не прощу тебя!»

Летний тёплый ветерок влохматил его волосы, прикрыв глаза. Я не могла видеть его чувств, не могла определить, ненависть это или боль. Но поняла, он поверил словам Чэн Тяньэня.

В глазах потемнело. Я с такой надеждой ждала возвращения Чэн Тянью, хотела рассказать ему, сколько безрадостных событий произошло за эти дни. Я доверяла и полагалась на него, вдруг события с его возвращением смогут измениться. Потеряв голову, заорала: «Вся ваша семья сумасшедшие!»

Тяньэнь испуганно и безнадежно взглянул на Тянью, сказал: «Брат, Цзян Шэн изменилась! Почему Цзян Шэн изменилась?» Закончив, как помешанный вытолкал коляску на дорогу.

Тянью перепугался, выронил сигарету, опрометью бросился вперёд, опрокинул коляску Тяньэня. Тяньэнь рухнул на землю, коляска поцарапала лицо, оно стало кровоточить. Тянью с болью смотрел на Тяньэня, беспорядочно стирая кровь и приговаривая: «Хорошо, Тяньэнь, Цзян Шэн никогда в этой жизни не изменится по отношению к тебе, ты должен верить брату!»

Почти ослеплённый Тяньэнь, распахнув добрые глаза, смотрел на Тянью взглядом полным доверия.


Тянью схватил меня, его голос был как наждак: «Цзян Шэн, исполни то, что обещала Тяньэню!»

Я, запинаясь, спросила: «Тянью, с чего вдруг ты так со мной?»

Тянью упрямо продолжал, оказываясь смотреть на слёзы, текущие по моему лицу: «Сегодня, Тяньэнь договорился с друзьями, что приведёт на встречу подругу показать им. Разве ты не согласилась? Раз обещала, надо выполнять обещания!» Сказав, он потащил меня в машину.

Я отчаянно упиралась, не соглашаясь повиноваться, смертельно ненавидела Чэн Тянью, обзывала его безумной свиньёй. Рука Чэн Тянью блокировала мою руку, глаза запылали гневом: «Цзян Шэн, не капризничай, в противном случае я не буду церемониться».

В этот момент Лян Шэн с Бэй Сяоу вышли из школы. Лян Шэн, увидев, что меня обижают, подлетел и со всего маху врезал Тянью кулаком. Бэй Сяоу вырвал меня из рук Тянью. В тот момент как я оказалась на ногах, выскочили несколько человек с ножами в руках и окружили нас.

Тяньэнь как безумный, показывая Тянью на Лян Шэна и Бэй Сяоу, вопил: «Брат, из-за этих парней Цзян Шэн изменилась!»

79. Чэн Тяньэнь – абсолютное зло:

79. Чэн Тяньэнь – абсолютное зло.

Меня, Лян Шэна и Бэй Сяоу схватили и привели в то место, где три года назад разыгралась сцена с Сяо Цзю.

Тянью смотрел на мои взлохмаченные волосы, полные скорби глаза, но, кинув взгляд на жалобно смотрящего Тяньэня, его лицо сразу залила злость и свирепость. Он приподнял мой подбородок, почти собираясь раздавить меня, спросил: «Указательные пальцы этих двоих, чей выбираешь?»

Глядя на сверкающий нож, лежащий на пальцах Лян Шэна, незаметно для себя я принялась причитать, слёзы катились и падали, я твердила: «Тянью, Тянью, прошу тебя, не надо причинять им вред, умоляю тебя!»

На лбу Тянью вздулись вены, он никак не думал, что за этих двоих такой человека как я в отчаянье будет жалобно молить его. Он холодно взглянул на меня, скрипя зубами, слово за словом с трудом выдавил: «Цзян Шэн, в этой жизни ты не должна изменять Тяньэню!»

Я зарыдала, схватила его руку, однако не смогла почувствовать прошлое тепло. Я бормотала: «Тянью, Тянью, только не причиняй боль моему брату, я всё пообещаю тебе! Всё пообещаю!»

Лян Шэн, услышал мои слова, принялся вырываться из последних сил, он говорил: «Цзян Шэн, Цзян Шэн, дурочка!» Потом, обращаясь к Тянью, закричал: «Давай, убей меня!»

Тянью холодно посмотрел на Лян Шэна, глаза налились кровью, он произнёс: «Ищешь смерти, это легко!» Сказав, взял у подчинённого нож и двинулся к Лян Шэну.

Я схватила его за ноги, горько рыдая, жалобно умоляла: «Тянью, Тянью, если ты причинишь ему вред, я никогда в жизни не прощу тебя! Никогда в жизни!»

Взгляд Тянью дрогнул, глаза затуманились. Три года назад я, будто потерявшийся призрак, глубокой ночью в дурмане цепляясь за его тело, с беспомощным и просящим взглядом звала его братом. Умоляла его отвести меня домой. Я спала ночью в его постели, как маленькая бродяжка, доставив ему головной боли. Вынудила такого холодного и жёсткого человека, признать: «Если в этом мире есть кто-то, кто может заставить меня в один миг постареть, то это только ты, Цзян Шэн».

Однако я забыла, Чэн Тяньэнь – абсолютное зло!

Видя, что Тянью размяк, он оказался перед окном, собираясь прыгнуть вниз. Его удержали. Он беспомощно причитал: «Цзян Шэн изменилась, дайте мне умереть! Я не хочу жить в этом мире! Дайте мне умереть!»

Скорбные крики Тяньэня заставили глаза Тянью снова засверкать!

Он пристально посмотрел на меня, сказал: «Цзян Шэн, ты готова всю жизнь не изменять Тяньэню?»

Я как в наваждении лишь кивала головой, повторяла: «Я готова, готова, я, правда, готова!»

Он сказал: «Хорошо! Я приму твою клятву! Но ты должна представить мне доказательства!»

В страхе я смотрела на Тянью, не зная, что за доказательства ему нужны. Тянью медленно указал на Лян Шэна и Бэй Сяоу, сказал: «Чьи пальцы будут твоим доказательством? Выбирай!»

Я, как помешанная, схватила его, стала просить: «Тянью, Тянью, никого. Не надо, я не хочу. Умоляю тебя, не надо!»

Тянью бездушно отказывался смотреть на меня, голос холодный и безжалостный: «Не выберешь, тогда обоих?»

Я смотрела, как они подняли ножи, зарыдала: «Я выберу, выберу. Я выберу… Я выбираю Бэй Сяоу!» В конце концов, мой палец указал на Бэй Сяоу, глаза застилали кровавые слёзы.

Тянью подал знак. Раздался мучительный крик Лян Шэна, его средний и указательный палец были отрублены!

Я смотрела на Лян Шэна, видела, как от боли его лоб покрылся крупными каплями пота. Вспомнила слова Сяо Цзю, она сказала: «Чэн Тянью похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн!» Она говорила: «Цзян Шэн, тебе не надо связываться с Чэн Тянью!»

Показалось, что боль в сердце будто исчезает. Рыдая, обняла Лян Шэна и, не останавливаясь, принялась разрывать свою одежду, чтобы замотать его рану. Кусок за куском, весь свой бесконечный стыд и сожаления. Я бы предпочла умереть, только бы не подвергать Лян Шэна таким страданиям и боли.

Сквозь разорванную одежду показалось тело, но я по-прежнему продолжала рвать её, будто в этом мире мне ни до чего нет дела, не осталось никакого стыда только полная бесчувственность. Тянью сбросил пиджак, накинул на меня. Его руки легли мне на плечи, пытаясь успокоить моё безумие, он с трудом произнёс: «Цзян Шэн, не вини меня, я лишь хочу, чтобы Тяньэнь был счастлив!»

Я подняла голову, взглянула на него, улыбнулась. Осторожно погладила каждый его палец, а потом со всей силы вцепилась зубами, до такой степени, что потекла кровь. Тянью вздрогнул, но не стал вырваться.

Я произнесла: «Тянью, в этом мире никто не вредил мне так сильно, как ты! Из-за того, что никто так не вредил Лян Шэну!»

Лян Шэн? Лицо Тянью вдруг изменилось. Он схватил меня за плечи, затряс со всей силы: «Цзян Шэн, Цзян Шэн, что ты сказала? Как его зовут?»

Я ответила: «Его зовут Лян Шэн, он мой брат!»

Голос Тянью задрожал: «Цзян… Цзян Лянчжи как-то связан с вами?»

Я сказала: «Он отец Лян Шэна». До нынешнего момента я по-прежнему не хотела признавать его своим отцом, из-за того, что он принёс так много страданий мне и маме.

Тянью как безумный откинул людей, державших Лян Шэна, поднял с земли отрубленные пальцы, подхватил Лян Шэна и бросился к двери.

Я уцепилась за его ногу, закричала: «Хочешь как-то ещё навредить ему!»

Из-за того что я схватила его ногу, Чэн Тянью с Лян Шэном на руках споткнулся и упал с лестницы. Я только видела, как голова Лян Шэна ударилась о перила, потекла кровь…

80. Из-за того что я не открыла секрет, на Лян Шэна обрушиваются нескончаемые и неисчислимые страдания:

80. Из-за того что я не открыла секрет, на Лян Шэна обрушиваются нескончаемые и неисчислимые страдания.

Задолго до этого Тянью говорил мне, что последнее время он очень занят, уедет из города, не сможет быть со мной. В тот день, он ещё пускал со мной фейерверки, в саду его дома улыбки расцветали подобно цветам. Я всё-таки спросила его, чем он так занят, он ответил, что разыскивает человека.

Любимого сына его младшей тётки по отцу.

Его тётка в прошлом связалась с женатым мужчиной, родила ребёнка, дед в гневе разорвал с ней все отношения. Четырнадцать лет назад тётка погибла в результате несчастного случая, тот мужчина тоже стал инвалидом. Дед упорствовал и не согласился забрать их ребёнка… Прошло много лет, дед постарел, постоянно вспоминал свою умершую дочь, даже стал беспокоиться о скитающимся на чужбине внуке. Тогда он начал наводить справки.

Но в тот момент Тянью не сказал мне, что ребёнка, которого он ищет, зовут Лян Шэн.

Лян Шэн тихо лежал на больничной койке, спокойное лицо, без каких-то ни было следов страданий. Такое же, как когда он спал ребёнком, одухотворённое, даже при том, что очень бледное.

Я через стекло палаты реанимации смотрела на него, сердце скручивала боль. Тянью стоял за мной, не произнося ни звука. Я отказывалась взглянуть на него, отказывалась говорить с ним, я не знала, как простить его, как простить себя.

Лян Шэн иногда открывал глаза, но совершенно не осмысленно. На стекле окна я снова и снова выводила слово «брат». Черту за чертой, надеясь, что он сможет увидеть, надеясь, что ему скоро станет лучше.

Лян Шэн.

Брат.

Я верила, что Лян Шэн может это видеть, из-за того, что каждый раз в такой момент его глаза покрывались влажным налётом. Если… если он, правда, без сознания, откуда взяться слезам?

После того как состояние Лян Шэна стабилизировалось, мы с Бэй Сяоу вернулись домой. Я постоянно думала о словах Сяо Цзю, она сказала: «Ненависть – это демон».

Испытывали ли я когда-нибудь ненависть к отцу и Лян Шэну? Я ненавидела Тяньэня. Впрочем, Тяньэнь лишь тёмная тень на моём сердце. На самом деле, так я скоро стану ангелом.

Спросила Бэй Сяоу: «Ты ненавидишь меня за мой выбор в тот день?»

Бэй Сяоу покачал головой: «Если бы я был на твоём месте, я бы тоже не мог позволить кому-либо ранить Лян Шэна».

Но в итоге я ранила его.


Почтив память мамы, когда вернулись домой, отец перед воротами двора непрестанно вглядывался вдаль, пока не увидел мой силуэт. Тогда он, склонив голову, как провинившийся ребёнок, руками неуклюже толкая инвалидную коляску, тихо вернулся в дом.

В падающих лучах солнца, он выглядел совсем старым.

Я думала, могла ли я в тот день назвать его отцом, окликнуть: «Папа», потом ласково обнять. Он бы потянулся ко мне культями, из-за того, что эта восемнадцатилетняя незнакомка во многом кажется похожей на его собственного ребёнка. Я могла слышать, как его дрожащие губы долго пытаются произнести то слово «деточка». Потом я бы лила слёзы, он бы тоже лил слёзы, и мы, как отец и дочь после восемнадцатилетней разлуки, обнялись бы и плакали.

Но такого случая не представилось.

Из-за того, что отец скончался сразу перед смертью мамы из-за сепсиса конечностей. Как говорится, наша с ним встреча после смерти мама – это мои эгоистичные измышления. Я думала, он дождётся меня, мне казалось, он был достаточно здоров, мог бы подождать, пока я забуду свою ненависть к нему. Однако я ошибалась. Мама сказала, в ночь, когда отец умирал, он постоянно дрожащими губами произносил моё имя, говорил, что тот перед кем он больше всех виноват в этой жизни, это Цзян Шэн, его маленькая дочка.

В его жизни я не называла его отцом.

Только сегодня я поняла, что на самом деле, очень скучаю по нему, отчаянно в нём нуждаюсь.


Я, как в прежние времена, забралась на крышу смотреть на звёзды.

Представляла, что Лян Шэн в доме, он вот-вот принесёт мне жареного мяса, позовёт: «Цзян Шэн». Потом будет наблюдать, как я набиваю живот жареным мясом, будто жадная кошка. Потом вместе с ним на крыше мы будем смотреть на звёзды, смотреть и загадывать желания.

Какое желание я должна загадать? Лян Шэн, давай, ты не будешь моим старшим братом. Полились слёзы, я заскучала по Лян Шэну, по шестилетнему Лян Шэну, такому, как он вошёл в наш двор. Он назвал меня Цзян Шэн, я скорчила ему рожицу и смотрела, как он плачет от страха.

Зимней ночью я прижималась к нему спящему, темноволосая башечка на его плече, наши головы близко-близко, как пара упрямо растущих грибочков сянгу.


Лян Шэновский цветок имбиря не расцвёл


Он раньше спрашивал меня: «Цзян Шэн, знаешь, почему он не цветёт?»

Я качала головой. Он с серьёзным видом объяснял, это из-за того, что он знает его тайну, тайну, которую он никому не может рассказать, тайну причиняющую боль. Поэтому он тоже научился страдать, никогда не входя в сезон цветения.

Я не рассказала Лян Шэну, в первом классе те 10 юаней классной руководительницы украла я. Они постоянно лежат в моей подушке, я так надеялась, что сама способна отправить Лян Шэна в ту весеннюю поездку.

Из-за того что я не открыла секрет, на Лян Шэна обрушиваются нескончаемые и неисчислимые страдания.

Я могла каждый день глупо улыбаться перед ним, однако не могла сдержать свои мучительные слёзы. Он мог вывалить из глиняного горшка весь песок, но не мог перестать заботиться о девочке, которую зовут Цзян Шэн.

81. Он сказал: «Цзян Шэн, хорошо?»:

81. Он сказал: «Цзян Шэн, хорошо?»

Лян Шэну сделали операцию на пальцах, в результате он не стал инвалидом. Но из-за травмы головы потерял память. Единственное, что он помнил, это что у него был глиняный горшок с песком, в котором рос цветок имбиря.

Получив извещение о зачислении в университет, я развернула его перед Лян Шэном.

Он молча смотрел, перевёл взгляд на печать Сямэньского университета. Потом его палец провели по моему имени на бланке, тихо прочёл: «Цзян Шэн».

Цзян Шэн.

Потом его взгляд заволокло влажным туманом.

Я вдруг обрадовалась. Мне показалось, раз Лян Шэн потерял память, незачем снова возвращаться к прошлым мучениям и страданиям. Здесь в семье Чэн он получит новую жизнь. В этой жизни просто не будет девочки Цзян Шэн, что зовёт его старшим братом.


В сентябре я покинула это место, уехав в далёкий Сямэнь. Цзинь Лин сдала экзамены в Циндао. Вэйян с Бэй Сяоу, каждый сам по себе, прошли тестирование в университет административного центра провинции, напротив нашей средней школы высшей ступени.

Вэйян не хотела уезжать из-за Лян Шэна.

Бэй Сяоу сказал, что тоже не хочет уезжать. Он переживал, что если будет в другом месте, Сяо Цзю, вернувшись, не сможет его найти.

А для меня этот город называется двумя словами «не оставаться»!

Да, никак нельзя остаться!

За четверть часа до отхода поезда Чэн Тянью, расталкивая толпу, подбежал ко мне, волосы склеились от пота. Он забрал чемодан из моей руки, сказал: «Цзян Шэн, за всё время, я не мог набраться мужества рассказать тебе. Цзян Шэн, - он поспешно вытащил из кармана мобильный телефон с чёрными следами крови и продолжил, - Цзян Шэн, помнишь, как в Сянцзыване пользовалась этим телефоном? Помнишь, в летние каникулы я затеял беспричинный скандал с тобой? На самом деле, этот мобильный никогда не терялся, только, просто… Я не мог найти повод, позвонить тебе… Если двадцатипятилетний мужчина использует такой неуклюжий способ, ты понимаешь, что у него в душе?» В конце его глаза полные слёз с надеждой смотрели на меня.

Я молчала до тех пор, пока искры надежды в его взгляде не погасли. Он вздохнул: «Прости, я причинил тебе боль. Я не буду возлагать чрезмерные надежды на прочее, только, Цзян Шэн, прошу, прости меня».

Я сказала: «Тянью, за восемнадцать лет я прошла много дорог, перешла много мостов, видела много мест, однако любила только одного человека, который выглядел так, как Лян Шэн, это был ты, Тянью, понимаешь?»

Тянью на миг остолбенел, потом заговорил: «Я понимаю. За двадцать пять лет я сделал много плохого, обидел много людей, сменил много женщин и тоже любил только одного человека, того, кто любил меня, принимая за Лян Шэна, это ты, Цзян Шэн».

Я сказала: «Тянью, дай мне время, хорошо? Если за четыре года пройдя новые дороги, мосты, снова наблюдая за меняющимися пейзажами, я ещё смогу вспомнить твоё лицо, смогу вспомнить дорогу, по которой могу вернуться, я непременно найду тебя».

Тянью ослабил хватку, произнёс: «Я даю тебе четыре года. Эти четыре года я не буду заниматься грязными делами, не буду никого обижать, не буду связываться с разными женщинами. Я буду ждать, что ты вспомнишь обо мне, вспомнишь обратную дорогу, чтобы вернуться ко мне».

Он сказал: «Цзян Шэн, хорошо?»

82. Они называли меня Цзян Шэн, но ни у одного это не звучало так красиво, как у тебя:

82. Они называли меня Цзян Шэн, но ни у одного это не звучало так красиво, как у тебя.

С этого момента я покинула тот город.

Единственное, что связывало нас, это банковская карточка, на которую Чэн Тянью постоянно перечислял мне деньги. Между нами не было ничего другого, даже телефонных звонков.

Часто я беспокоилась, всё ли в порядке с Лян Шэном.

Много раз я мечтала поговорить с ним, хотела рассказать, что научилась пользоваться духами и увлажняющим блеском для губ, научилась носить высокие каблуки, правда, ноги быстро начинали болеть. Чаще я всё-таки надевала обувь с плоской подошвой. Девочка из Вэйцзяпина так и не оставила некоторые привычки.

Что ещё? Было много парней, оказывающих мне знаки внимания, но они не были, как Чэн Тянью, похожи на тебя. Я даже каталась на их велосипедах, объехав все улицы в этом городе. Они называли меня Цзян Шэн, но ни у одного это не звучало так красиво, как у тебя. Они дарили мне розы, много красивых подарков, но ни один них не приглашал меня поесть жареного мяса или свинины в кисло-сладком соусе. Упорно считая, что я кролик, они кормили меня лишь овощами и салатами. Говорили, что девушки следят за фигурой. О, Небеса, Лян Шэн, знаешь, я снова очень тощая. К тому же тебе известно, что я поросёнок, поэтому каждый раз выходя с ними из ресторана, я ищу в городе местечко, чтобы поесть лёгких закусок. Я не смогла найти лавку, где продают батат, поэтому давно не вкушала его аромата.

Кстати, забыла сказать, на третьем курсе я выбрала факультет вокала. В итоге, научилась играть на фортепьяно, хотя совсем слабенько.

В конечно счёте я стала похожа на девочку из города, однако это совершенно не радует.

Я ни с кем не имела романтических отношений, не по какой-то другой причине, а лишь потому, что с самого начала было место, где один очень похожий на тебя парень ждёт, когда я вернусь.

Он так похож на тебя, у него твои глаза и брови.

Лян Шэн, я уже забыла всё, что было в прошлом, будто тебя никогда не было в моей жизни. Так мы будем в равном положении?

Так наше будущее станет радостнее?

И ещё, Лян Шэн, я скоро собираюсь вернуться в город. Потому что окончила университет. Потому что четыре года прошли. Я так и не нашла более похожего на тебя человека, чем Чэн Тянью.

Я увижу тебя, увижу Цзинь Лин, Бэй Сяоу, Вэйян и Чэн Тянью.

Конечно, я не знаю, вернулась ли Сяо Цзю. Надеюсь, что вернулась. На самом деле, я давно уже простила её, когда она проливала слёзы в моих снах.

Впрочем, когда я вернусь домой, ты не должен спрашивать моё имя, так или иначе, ты ведь всё забыл.

Забыл девочку, которую зовут Цзян Шэн, что была раньше в твоей жизни. Она называла тебя «старший брат», это твоя прежняя бесконечная мука.

Вэйян сказала, не надо, чтобы ты помнил меня, помнил, кто я. Так все мы будем счастливы. Твой дед тоже просил меня об этом.

Я обещала.

Я не могу нарушить обещание.

Потому что не хочу снова видеть в твоих глазах никаких страданий.

Это слишком жестоко.

Но, Лян Шэн, мне постоянно кажется, что ты обманываешь меня, что с самого начала ты не терял память. Только хотел, чтобы я забыла те невыносимые моменты. Ты дал мне понять, твоя память чиста, в ней нет никаких воспоминаний, связанных с Цзян Шэн. Ты забыл меня. Так мне будет проще жить, не надо беспокоиться из-за общих шрамов и огорчений.

83. Если ты встретишь мальчика с красивыми грустными глазами, скажи, чтобы он возвращался домой:

83. Если ты встретишь мальчика с красивыми грустными глазами, скажи, чтобы он возвращался домой.

На четвёртое лето я вернулась в город Чэн Тянью.

Когда в аэропорту он распахнул мне объятия, я будто увидела образ Лян Шэна. Любовь – эта такая штука, что заставляет сердце биться быстрее при взгляде на похожего человека.

Я не приняла его объятий, из-за того что внутренний голос вдруг сказал мне, этот город стал чужим.

Чэн Тянью помог мне получить багаж, посадил в машину. Глядя на меня он произнёс: «Цзян Шэн, я думал, ты не вернёшься».

Я ответила: «Как можно? Впрочем, к счастью ты не сменил номер телефона. Если бы он изменился, я бы скиталась по чужбине, так и не сумев вернуться домой».


За ужином я видела много людей. Все они хорошо знали меня в лицо. Единственный, кого не видела, это Лян Шэна. Я не решилась поинтересоваться. Из-за того что, начиная с того момента четыре года назад, Лян Шэн не должен снова быть как-то связан со мной.

Во время ужина я всё-таки не сдержалась и спросила Чэн Тянью: «А Лян Шэн?»

Чэн Тянью долго мялся, не зная, как ответить. Он сказал: «Цзян Шэн, я расскажу тебе, только не надо переживать, хорошо?»

Он идиот. После таких слов я уже начала переживать.

Он сказал: «Лян Шэн пропал».

Оказывается, вскоре после того, как я уехала в Сямэнь, Лян Шэн исчез. Ради того, чтобы полностью избавить Лян Шэна от воспоминаний о прошлом, дед Чэн Тянью убрал тот постоянно сопровождавший Лян Шэна горшок с цветком имбиря.

Когда Лян Шэн проснулся, понял, что не видит горшка с имбирём. Он сразу принялся его искать. Перевернул почти всю комнату, все говорили ему, что никакого цветка имбиря не было с самого начала.

В итоге он продолжал поиски, а в самом конце вышел и не вернулся…

У меня потекли слёзы, я спросила: «Как ты мог допустить, чтобы Лян Шэн пропал?»

Чэн Тянью оправдывался: «Прости, Цзян Шэн, четыре года я постоянно ищу Лян Шэна. Прошу, поверь мне, я непременно найду его, мы обязательно отыщем его».

Я верила Чэн Тянью, он сказал, найдёт, значит найдёт.

Глядя на пустынный город, я думала, действительно ли в моей жизни был такой мальчик. Я называла его Лян Шэн, он звал меня Цзян Шэн.

Лян Шэн – старший брат, Цзян Шэн – младшая сестра.

Возможно, это всего лишь сон. Бывают ли такие длинные сны?

После работы я постоянно брожу по улицам города, перехожу мосты, пытаясь отыскать того чистого, как снег, мальчика. Вместе с Чэн Тянью во дворе мы сажаем имбирные лилии. Я надеюсь, ищущий цветок имбиря Лян Шэн сможет найти дорогу домой.

Если на длинной дороге ты увидишь мальчика с красивыми грустными глазами, который что-то ищет, спроси, не зовут ли его Лян Шэн? Если он замёрз, дай ему старую одежду, если голоден, дай ему еды. И самое главное, прошу, скажи ему, та девочка, которую зовут Цзян Шэн, ждёт, что он вернётся.