2.
Постепенно, даже непонятно с какого момента, Жуань Чжэндун перестал водить её играть в маджонг. Ужинали тоже постоянно вдвоём. Вплоть до того, что частенько он лично заезжал за ней после работы и ждал внизу. Цзяци мало-помалу стала чувствовать себя неловко и, в конце концов, заявила:
- Давай, больше не будем встречаться.
Жуань Чжэндун немного растерялся, но согласился:
- Идёт.
Потом, немного помедлив, продолжил:
- Тогда сегодня я подарю тебе подарок.
Он привёз её к ювелирному магазину. Смотрела, как девушка-продавец один за другим выкладывала перед ней блестящие искрящиеся в свете камни. Цзяци не то чтобы любила роскошь, но это представление ей нравилось: крупные бриллианты из чёрных бархатных мешочков, сверкающие, прозрачные, как слезинки. При взгляде на них, радовался глаз и сердце. Но по непонятной причине в результате она выбрала всего лишь дешёвую цепочку из белого золота. Цзяци не привыкла жадничать. Из-за того что слишком много красивых вещей в этой жизни ей никак не удавалось удержать.
В машине Жуань Чжэндун не сказал ни слова. Вёл машину на большой скорости, на CD звучала старая песня «Ярмарка в Скарборо»*. Не обращая внимания, проскочил на красный свет, белая ослепительная молния. Ей стало необъяснимо страшно. Жуань Чжэндун резко нажал на тормоз, притянул её лицо и грубо поцеловал.
Огромная сила тугим обручем неуклонно сжимала и, казалось, поглотит её. Он никогда не был таким. Всё это долгое время он даже не касался её руки. Девушки рядом с ним постоянно сменяли одна другую, из этого никто не делал секрета. Он держал её не далеко и не близко, как симпатичную безделушку. Или даже точнее, как новую одежду. У него было много новой одежды, поэтому она совершенно не ценилась. Повесил в шкаф и забыл. Напившись, среди ночи звонил ей, говорили ни о чём. Потом вдалеке смутно слышался прелестный женский голос: «Чжэндун, ты идёшь в душ?» «Иду», - отвечал он и вешал трубку, оставляя её то ли плакать, то ли смеяться.
Она изо всех сил пыталась вырваться и в итоге расплакалась. Жуань Чжэндун наконец ослабил хватку, и с некоторой досадой взглянул на неё. Сзади нетерпеливо сигналили машины, в этом шуме и гомоне, он пробормотал: «Как возможно, что это ты?»
Фраза ни к селу, ни к городу. Она не поняла. В глазах ещё стояли слёзы. Почувствовав, она быстро смахнула их.
Он не позволил ей выйти и взять такси, настоял, что сам доставит домой.
Потом довольно долгое время он больше не появлялся рядом с Цзяци.
Чжоу Цзинань была разочарована таким финалом и жёстко критиковала её:
- Ю Цзяци, ты такая свинюшка, даже не смогла удержать денежный мешок.
- В следующий раз обязательно, - послушно поддакивала Цзяци.
Жизнь Цзяци быстро вернулась в свою колею. Единственное, что выбивалось из привычного течения, тот коробок спичек. Вечерами она изредка подсаживалась к столу, вытаскивала, зажигала спичку и потом, не отрываясь, смотрела, как она превращается в пепел. Эти спички были особенными. После того как они с Хэпином расстались, она долгие годы не встречала подобных. Тонкие и длинные, они могли гореть довольно долго. Их оказалось немного, поэтому она дорожила ими. Часто доставала коробок и лишь легонько встряхивала. «Ш-ш…» - слушала она звук похожий на шум ливня и чувствовала, как на сердце становится радостней.
Работа в компании заставляла напрягаться. Она с начальником бегала по клиентам. Полмесяца без всякого результата, терпение почти истощилось. В итоге однажды на пороге приёмной нос к носу столкнулась с очень знакомым человеком. Цзяци от неожиданности растерялась.
Это был друг Жуань Чжэндуна. Раньше они вместе играли в маджонг, он ещё называл её «кем-то невиданным». Цзяци даже запомнила, что фамилия его, вроде, Жун. И точно начальник улыбнулся ему во весь рот: «А, господин Жун, рад встрече». Потом представил Цзяци. Он тоже узнал её. Оказалось, это его компания. Узнав цель их прихода, обернулся и лаконично дал указания секретарю. Сразу же забрезжил свет в конце туннеля. От такого приятного сюрприза начальник был в восторге, даже тихонько хвастался ею: «Вот ведь, знакома с господином Жуном, а ни слова не сказала, какое самообладание». И сразу начал ковать железо, приказав ей пока остаться и участвовать в переговорах.
Закончив обсуждать дела, Жун спросил:
- Почему не видел тебя в больнице у Чжэндуна?
Цзяци сглотнула от испуга. Не дожидаясь её ответа, Жун уже продолжал:
- Пойдёшь навестить его?
Цзяци колебалась два дня, прежде чем собралась в больницу.
Никогда не думала, что в больнице так празднично. Половина коридора заставлена букетами свежих цветов. Взгляд медсестры, когда Цзяци спросила номер палаты, где лежит Жуань Чжэндун, был удивлённым: «1708, из лифта налево, четвёртая комната».
Дверь полуприкрыта. Палата оказалась сьютом из несколько комнат. Обстановка почти не отличалась от гостиничного люкса. Везде цветы, фрукты, ковровое покрытие глушило шаги. В комнате слышался смех, голос звучал приятно. Цзяци постояла несколько секунд, собиралась уже постучать, но в итоге всё-таки развернулась, чтобы уйти.
Коридор тих и пуст, слышно лишь эхо её собственных шагов. Цзяци раньше уже приходила один раз в это специальное больничное отделение, сопровождая Мэн Хэпина. Тогда мама Хэпина сказала, что хочет ореховое пирожное, Мэн Хэпин сразу спустился, купить.
После этого мама Хэпина спокойно и внятно сказала ей: «Ты не подходишь Хэпину, поэтому прошу, не надо обременять его».
В тот момент она растерялась и запаниковала.
Мысли путались, в конце коридора возник силуэт человека. Высокий, до боли знакомый, по которому скучала день и ночь. Смутно подумалось, галлюцинации средь бела дня так похожи на реальность.
Человек медленно приближался. Она перевела взгляд на лицо, жадно вглядываясь. Каждая чёрточка реальна и отчётлива – образ, который как клеймо, запечатлён в её сердце. Он очень изменился. Но, не смотря на все изменения, это был Мэн Хэпин. Её незабвенный Мэн Хэпин.
Она чуть не бросилась бежать от внезапно нахлынувшего страха. Мэн Хэпин!
Стоял там и смотрел на неё, как на инопланетянку. Она замерла, он тоже растерялся.
Аромат цветов с обеих сторон коридора. Розы и лилии, незабудки и жасмин, зелень травы и алоказии… Большие охапки прекрасно упакованных букетов и корзин. Они стояли посередине реки цветов и, как идиоты, смотрели друг на друга.
У Цзяци внезапно заледенели конечности.
Это Мэн Хэпин. Реальный Мэн Хэпин. Она неожиданно снова столкнулась с Мэн Хэпином. В этой жизни.
Встретились на узкой дорожке.
В течение всех этих лет после разлуки она не раз воображала себе встречу с Мэн Хэпином, от антуража до реплик участников, снова и снова. Может лет через десять или восемнадцать, как в романе Чжан Айлин*, одинокая и красивая, произнесёт одну фразу: мы не можем вернуться в прошлое. Но прошло всего несколько лет, и снова встретились. Вокруг видимость благополучия, словно в корейском сериале – одинокая красавица с разбитым сердцем. Потом постепенно нахлынуло отчаянье, стало ясно, судьба непостижима.
Она снова встретила его и это оказалась гораздо легче, чем представлялось. Её голос, вопреки ожиданиям, звучал ясно, совершенно не дрожал и не запинался:
- Мэн Хэпин, это ты?
Раньше её нравилось даже просто произносить его имя. Мэн Хэпин, Мэн Хэпин, Мэн Хэпин… Сердце было готово разорваться. Оставалось только сожалеть и, собрав по возможности все силы, не дать себе вторить в голос: «Мэн Хэпин, Мэн Хэпин…», а лишь выкрикивать про себя изо всех сил. Он вернулся к ней.
Чуть помедлив, он, наконец, произнёс:
- Это я.
Потом немного помолчал и спросил:
- Цзяци, где ты была так много лет?
Цзяци ойкнула:
- Я всегда была здесь.
А потом чётко и лаконично отчиталась, как кипела её работа в прошедшие годы. Хэпин приподнял бровь:
- Разве твоя специальность не испанский язык? Почему ты работаешь в рекламе?
Найти работу с редким языком очень трудно… Цзяци училась в первоклассном вузе на второсортной специальности и была студентом третьего сорта. Немного бестолкова, вечно не могла сдать экзамен по переводу.
К слову, его специальность микроэлектроника. Но разве он не дезертировал, чтобы стать беспринципным девелопером.
Действительно, наводит тоску, снова встретить волнующую прошлую любовь и говорить о прозаических, отвлечённых вещах. Важные слова не приходят на ум, такое множество слов, её последняя опора в самые горестные минуты. Когда было трудно и больно, она терпела и шла вперёд, думая только об одном, если бы можно было ещё разок встретить Мэн Хэпина. Если бы встретить его ещё раз. Ясно понимая, что судьба не даст такого шанса. И вот сегодня случилось чудо, но она, оказывается, всё забыла, из-за того что и он уже всё забыл. Хладнокровно, с лёгкостью забыл.
Он смотрел на неё прямо, с улыбкой.
А она до последней секунды не осмеливалась взглянуть ему в глаза.
В прошлом был долгий период, когда она накрывалась с головой одеялом и тихонько плакала. Единственная мысль крутилась в голове – вот если бы ещё раз в оставшейся жизни встретить его. После рыдала в голос, так что потом всё болело, и часами жаловалась ему.
Сегодня она узнала, всё это было несерьёзно. Даже если она снова видит его, он уже не её Мэн Хэпин.
Прошлое превратилось в пепел и развеяно во времени, ничего не осталось.
- Что ты здесь делаешь? – опомнился он.
- Пришла навестить друга.
Он вдруг приподнял бровь:
- Ты пришла к Дунцзы*?
Оказывается, весь семнадцатый этаж отделения занимал один больной – Жуань Чжэндун.
Забавно, Мэн Хэпин, так же как и она, пришёл к Жуань Чжэндуну.
Вообще-то в то время она слышала, как он упоминал Дунцзы. Ещё рассказывал, что такое прозвище дед Дунцзы дал внуку из-за персонажа Пань Дунцзы в фильме «Сверкающая красная звезда»*. Говорили, что два мальчика с детства были неразлучны, дружили и считали себя почти родными братьями. Потом Дунцзы на несколько лет уехал за границу, и дружба на некоторое время прервалась.
А она как раз заполнила эту брешь.
Она всегда соображала медленно. Мэн Хэпин в прошлом постоянно называл её глупой девчонкой. Это звучало так тепло, по-отечески. Потом, только вспомнив об этом, сердце ломило от пустоты.
Глупая она, совсем глупая.
Слова тётушки Сян Линь*, здесь были очень кстати.
На самом деле, она давно должна была понять, ещё увидев тот коробок. Такие спички не имели широкого хождения.
Телефон Мэн Хэпина зазвонил, он посмотрел на номер, но не взял. Может, это звонила его подруга или даже жена. Она изо всех сил пыталась вспомнить, что было написано в журнале. Но обычно в журналах по финансам и экономике не публикуют сплетни о личной жизни. Так что абсолютно не понятно женат он или нет. Ей вдруг стало стыдно. Есть у него жена или нет, её не касалось. Скажет и хорошо. Теперь её любимый был посторонним человеком.
- Хэпин! - Жуань Чжэндун появился внезапно. - Почему не берёшь трубку. Оказывается, ты уже пришёл.
Мэн Хэпин оглядел его с головы до ног:
- Выглядишь хорошо, чего валяешься в больнице, лечился бы дома.
- Хотелось бы, но врачи не разрешают, - Жуань Чжэндун рассмеялся, слегка прищурив глаза.
В мире редко одетый в халат человек мог бы выглядеть настолько достойно. Посреди больничного коридора стоял будто в собственной спальне, так же элегантно и непринуждённо. Но возможно из-за того, что в глазах каждого любящего его возлюбленная красивее Си Ши*, ей казалось, что Мэн Хэпин выглядит лучше. Чисто и аккуратно одетый, гордая осанка и величественные манеры. Оба мужчины увлеклись воспоминаниями о прошлом. Её сердце ослабело, иначе воспользовалось бы этой благоприятной возможностью и сбежала.
Из палаты высунулась голова девушки:
- Брат, это Хэпин пришёл?
Голос красивый и сладкий. Услышав его, никогда не подумаешь, что внешний облик ещё прекрасней. Очень знакомое лицо. Похожа на Жуань Чжэндуна. Пара смышлёных глаз при виде Мэн Хэпина блеснула сердито и кокетливо:
- Разве тебя не просили забрать меня в семь? Почему так долго шёл?
Повернув голову, взглянула на Цзяци. Но не произнесла ни звука, а только с улыбкой смотрела на неё.
Жуань Чжэндун, казалось, только заметил её:
- Цзяци, ты пришла?
И представил:
- Это моя младшая сестра, Жуань Цзяньси. Это мой друг, Мэн Хэпин.
Потом обернулся, уклончиво показал на неё:
- Это Ю Цзяци.
За всю свою более чем двадцатилетнюю жизнь Цзяци никогда не была так обеспокоена.
Прежняя любовь и новое знакомство на одной сцене. Вдобавок ещё соперник в любви. Правда, чей соперник, она сама пока точно не определилась.
Все пошли в палату пить чай. Любопытство Жуань Цзяньси достигло предела, она собственноручно налила ей чай. В больнице, оказывается, можно выпить ароматного чая «Восемь сокровищ», вот уж, правда, вопреки ожиданиям. Жуань Цзяньси сказала:
- Отличный чай, правда. Мы заказали в «Лао Сань Юань».
Цзяци не проронила ни слова, чтобы не обнаружить своей отсталости. Чайная лавка Лао Сань Юань следовала знаменитому лозунгу «Клиент всегда прав». Из-за небольшого размера зала количество мест было ограничено. Говорят, многие звёзды, чтобы попить здесь чая, должны были занимать очередь на бронирование. Когда такой магазин организует доставку чая в больницу, это, действительно, непревзойдённая крутизна.
Жуань Чжэндун не мог пить чай, поэтому взял стакан кипятка за компанию. От частых злоупотреблений алкоголем неожиданно открывшееся желудочное кровотечение привело его в больницу. Жуань Цзяньси очень живо описывала сцену, как он упал в обморок, как все перепугались, выразительно, с расстановкой. Несмотря на то, что Цзяци была здесь почти посторонней, она тоже слушала на одном дыхании.
- Не слушайте чудовищные рассказы Сицзы*, - рассмеялся Жуань Чжэндун. - Она журналист, это профессиональное заболевание.
Цзяци вспомнила, почему лицо девушки показалось ей знакомым. Она была известной телевизионной ведущей. Её программа давала острое и критичное освещение событий, поэтому производила на людей сильное впечатление. На самом деле в реальности она выглядела моложе, чем на экране, просто красивая юная девушка, только произношение по сравнению с другими лучше.
Достойная пара Мэн Хэпину.
Проведённое вместе детство, блестящий мужчина, красивая женщина, оба успешны в карьере. Любой скажет, что они предназначены друг другу.
Телефон Цзяци зазвонил. Она воспользовалась случаем выйти поговорить.
Звонила Чжоу Цзинань:
- Быстрее возвращайся. В «Новом мире» скидки, на тебя есть подходящая юбка.
Цзяци слегка повысила голос:
- Что? Начальник срочно меня разыскивает? Я скоро буду.
- Алло, алло, ты - тупица, о чём говоришь? - удивилась на другом конце Чжо Цзинань.
- Прикрой меня пока. Я через полчаса буду.
Чжоу Цзинань ещё что-то крякала, но Цзяци уже повесила трубку. Вернувшись в палату, с сожалением в голосе сообщила Жуань Чжэндуну:
- Мне так неудобно, но я должна идти.
- Я провожу тебя, - сказал Мэн Хэпин.
- Не нужно, - и не сдержавшись, добавила, - тебе ещё провожать госпожу Жуань, я поймаю такси.
- Подожди, - остановил ей Жуань Чжэндун, - я переоденусь и отвезу тебя.
Она промолчала, но ответил Мэн Хэпин:
- Да, ладно тебе, ты же пациент. Я провожу, а потом вернусь и заберу Сицзы.
Жуань Чжэндун даже не настаивал:
- Тогда спасибо.
- Что-то не так? – усмехнулся Мэн Хэпин. - Раньше ты не благодарил, когда я провожал кого-нибудь вместо тебя.
- Когда это я просил тебя кого-то провожать? Не говори глупости.
Цзяци почувствовала смутную боль в середине груди, внутренности сжались, а в желудке будто образовалась дыра. Сладковатый привкус в горле грозился извергнуться потоком крови. Она чувствовала себя мухой в паутине. Как освободиться, если только ещё больше запутываешься. Нитка за ниткой закручивались вокруг неё, не хватало воздуха, не было сил вырваться. Только и оставалось спокойно смотреть, не шевелясь, и даже смерть не будет избавлением.
Они спустились с Мэн Хэпином в лифте. Два человека в маленьком пространстве похожем на западню. Ей совсем не хотелось оказаться с ним вместе в машине, поэтому сказала:
- Всё-таки я поймаю такси. У ворот больницы их много, очень удобно.
- Не пойдёт.
Его тон был равнодушен, но тверд, и добавил:
- Я обещал Дунцзы.
Такая преданность. Ей почему-то захотелось расплакаться.
У него был Chopster*. Просторный салон, бесшумный кондиционер. Только она всё равно чувствовала себя неудобно.
Вёл машину медленно. Похоже, это была привычка. Так долго не виделись. Он, и правда, казался незнакомцем. Как в воспоминаниях детства книжка «Легенда о Кондоре». Помнишь, как красива история, но не решаешься открыть и перечитать снова. Боишься, вдруг ощущения будут не те, что раньше, и образы не такие, как сохранились в памяти.
В субботу во второй половине дня, поток машин на улице движется медленно. Зелёные огоньки такси похожи на листву, дрейфующую в изгибах реки. Казалось, она сидит в лодке, с обеих сторон армада кораблей, а жилой массив надвигается густым лесом.
Зажегся красный, они остановились. Отвернулась к окну и вдруг узнала этот перекрёсток.
Если повернуть налево и пройти метров пятьсот - шестьсот, можно увидеть фасады старых зданий. Коробка за коробкой, как множество одинаковых спичечных коробков. На грубых сточенных временем поверхностях бетонных стен арки окон, напоминающих пчелиные соты. Вспомнила то время. Плетёный стул на освещённом солнцем узком балконе, над головой сохнут её футболки и его рубашки, полы и рукава регулярно норовят скользнуть по макушке… Снаружи шум машин, гул людских голосов, звуки радио, зазывающая реклама маленьких магазинчиков… Безбрежный океан звуков волнами бьётся о тонкую стенку. Золотистый свет солнца, как песок в песочных часах, в молчании струится вниз. На соседнем балконе на больших решётках сушится молодой салат. Даже через много лет она помнила этот запах. Запах сохнущего на солнце молодого салата, как воспоминание о счастье, аромат сухой травы смешанный с удушливой пылью… На маленьком узком балкончике можно было втиснуть только один стул, за который у них постоянно шла борьба. В итоге теснились на нём вместе, не чувствуя липкости горячих тел. Ухватившись за него, она спрашивала:
- Мэн Хэпин, почему тебя так назвали?
- Папа хотел мира во всём мире*.
Потом она узнала, когда он родился, его отец был на войне, поэтому ему дали такое имя.
Наконец подъехали к офису.
- Не выходи из машины, - сказала она.
- Всё в порядке.
Как в прежние времена вышел из машины, открыл перед ней дверь, подставил руку к крыше автомобиля, вежливый джентельменский жест.
Раньше он был очень ленив. По крайней мере, она так думала. Носки бросал там же, где снимал, и только под её угрозой применить силу соглашался идти стирать. Ещё потом фальшиво, не попадая в тон мелодии «Водные жители»*, пел в ванной: «А-а... Дайте мне хорошую жену, которая не будет заставлять меня стирать носки. Даже если зарплата невелика, и меня будут таскать за ухо, я не буду сожалеть…» От смеха она держалась за живот, тянулась, чтобы схватить его за ухо. Его руки были в пене от стирального порошка, он наклонял голову, мягко касался её губами. Потом взмахивал руками, разбрасывая вокруг мыльные пузыри и целовал её.
- Я пошла.
Он буркнул: «Угу». Цзяци вошла в здание и обернулась. Отгороженная стеклянной стеной, она видела, что он ещё не ушёл. Стоял под палящим солнцем, облокотившись на кузов машины. Опустил голову, держа во рту сигарету, чиркнул спичкой, ещё раз, потом ещё… Пока наконец огонь не вспыхнул. Закурив, поднял голову.
Цзяци быстро отвернулась и поспешила вперед, боясь, что если немного промедлит, из глаз хлынут слезы.
Примечания к главе 2.
«Ярмарка в Скарборо» - английское название песни Scarborough Fair.
Дунцзы – прозвище Жуань Чжэндуна, образовано от последнего иероглифа имени.
«Сверкающая красная звезда» - китайский фильм про взросление героя в период 1930-х годов.
Сицзы – прозвище сестры Жуань Чжэндуна – Цзянси, образовано от последнего иероглифа имени.
Тётушка Сян Линь - действующее лицо рассказа Лу Синя «Моление о счастье»
Си Ши - знаменитая красавица древности.
Chopster - Порше Каен Чопстер.
Хэпин - одно из значений в переводе с китайского «мир».
«Водные жители» - песня в исполнении Энди Лау.
