[ВалентинаВ]

19. Чэн Тянью может и похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн:

19. Чэн Тянью может и похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн.

Когда очнулась, солнечный свет заливал всё вокруг. От выпитого вчера голова болела и была готова лопнуть. Открыв глаза, единственное, что мне хотелось - умереть. Совершенно очевидно это не женское общежитие и даже не лачуга Сяо Цзю. Это была прекрасная комната, наполненная опасностью.

Когда приятный мужчина с чарующим нахальством предстал перед моими глазами, сердце забилось как ненормальное.

В тот момент меня охватил необъяснимый порыв, захотелось протянуть руку и коснуться его лица, потому что в его облике я увидела тень, заставляющую моё сердце трепетать, тень того, кому я никогда не смогу сказать, как сильно я тоскую. Прошлой ночью, взглянув на него, мне смутно почудилось, что я попало в царство грёз, щемящих сердце. Однако в данную минуту он вполне реальный возник передо мной.

В то время мне безумно нравился Стивен Чоу*, поэтому, чтобы смягчить момент, я решила воспользоваться репликой из его фильма. Дохнула на него и сказала: «Я не почистила зубы».

(* - Стивен Чоу, Чжоу Синчи, род. 1962г., гонконгский комедийный актёр, сценарист, режиссёр и продюсер)

Он холодно усмехнулся, губы скривились в дугу: «Глупая девчонка, это тебя не спасёт!»

Я рассеянно смотрела на него, в этом мире столько странного и удивительного. Лян Шэн точно так же сжимает губы, когда настроен решительно, однако в глазах этого мужчины сквозило равнодушие.

Он пренебрежительно нахмурил брови: «Нынешние девушки, похоже, совсем теряют рассудок! Нравится так издеваться над собой. Это возбуждает? Новая мода? Чтобы привлечь к себе внимание?»

Я покачала головой: «Всё не так, дядя, - и продолжила. – Мне надо идти, у меня уроки. Боюсь, учитель узнает, что меня не было всю ночь, и прибьёт». Ещё хотела добавить, боюсь, не найдя меня, Лян Шэн свихнётся. Но не сказала. Лян Шэн, как игла в моей груди, каждый вздох отдаёт болью. Только если совсем не дышать, боль прекратится.

Он холодно проворчал: «Не называй меня дядей, моя фамилия Чэн».

«Э… Дядя Чэн. Мне правда надо в школу».

«Меня зовут Тянью! - вскипел он. - Не называй меня дядей, слышишь?» Сказал и, схватив меня за плечи, со всей силой тряхнул. В этот момент мне показалось, будто он торгует лапшой «лямянь» в какой-то закусочной, а я неосмотрительно, не имея денег, съела порцию, и теперь он ищет способ свести со мной счёты.

Он тряс меня и орал: «Вчера ты наблевала на меня. Знаешь, моя одежда очень дорогая! Потом ещё несла всякую чушь, звала старшим братом, приставала ко мне, требовала, чтобы я отвёл тебя домой!»

Я опустила голову и забормотала: «Дядя Тянью, вчера я ела очень дорогие блюда. Из-за того, что я вывернула их на вас, мне тоже очень грустно».

Голова Чэн Тянью распухла: «Цзян Шэн, ты действительно несносна!»

Я вытращила на него глаза: «Как вы узнали моё имя?»

«Сяо Цзю сказала, - он с недоумением посмотрел на меня. – Как тебя, школьницу, угораздило связаться с «плохой девчонкой» Сяо Цзю?»

Я покачала головой, в двух словах не расскажешь, а ему заявила: «Ты не поймёшь».

Тянью сказал: "Можешь перестать на меня пялиться, хорошо?"

Я ответила: "Плохо. Разве твоё лицо не для того, чтобы другие смотрели?"


Чэн Тянью отвёз меня на машине в школу, по дороге он не произнёс ни слова. Но в итоге, уступив моим слёзным мольбам, помог мне оправдаться, сказав, что вчера по неосторожности зацепил меня машиной и потом отвёз в больницу, из-за чего я не смогла вернуться в школу.

Уходя, Чэн Тянью спросил: «Цзян Шэн, тебе сколько лет?»

Я ответила: «Шестнадцать».

Он слегка улыбнулся: «Редко встретишь такое простодушие у шестнадцатилетнего подростка».

Я помахала ему рукой, сказала: «До свидания!»

Тянью нахмурился, посмотрел на меня: «Всё-таки прощай. Ты ходячая проблема, Цзян Шэн».

Не знаю, что он имел в виду, говоря о простодушие и ходячей проблеме. После обеда Сяо Цзю нашла меня, с ног до головы в белом, летящая, воздушная, как только что вышедшая из древнего захоронения девушка – дракон*. Бэй Сяоу взглянул на неё искоса, равнодушно процедил: «О… Что случилось? Выходишь замуж?»

(* - героиня романа Цзинь Юн «Возвращение героев-кондоров»)

Сяо Цзю, взглянув на него, ничего не сказала и повернулась ко мне: «Цзян Шэн, пошли! Сегодня сестра угощает!»

Я не успела взглянуть на Бэй Сяоу, как мы с ней уже входили в кафе.

За столиком Сяо Цзю сказала: «Цзян Шэн, ты правда хорошая девочка». Я спросила, с чего она взяла. Сяо Цзю ответила: «Если бы ты вчера не появилась ты, я бы рассталась с пальцами».

Сяо Цзю серьёзно и внимательно рассматривала свою руку, будто это протез, немного комично.

Я медленно втянула сок и осторожно сказала: «Сяо Цзю, Чэн Тянью не похож на плохого человека».

Сяо Цзю улыбнулась: «Между хорошим и плохим нет границы. Тебя вчера стошнило на него, а он неожиданно не рассердился. Собирался отрубить мне палец, ты протягивала руки, прося отрубить тебе тоже. Он с удивлением взглянул на тебя, ты обняла его с плачем, называла старшим братом. Рыдая, просила отвести тебя домой, в Вэйцзяпин, к твоему дереву юйюбы. Цзян Шэн, ты не видела, в тот момент его выражение было таким мягким, совсем не похоже на него».

Я улыбнулась: «Почему я не помню?»

Сяо Цзю тоже улыбнулась: «Впрочем, Тянью определённо имеет что-то общее с Лян Шэном, такой же красивый».

Я сказала: «Вот как. Тебе и правда нравится прекрасный Лян Шэн?»

Сяо Цзю отчаянно затянулась сигаретой, улыбнулась: «Я ни в кого не влюблена». Потом она одну за другой выпила несколько бутылок пива и опьянела. Плакала, обнимая стол.

Я выяснила, многие люди с душевными проблемами, выпив, ударяются в плач. Алкоголь делает людей искреннее, пусть даже таким образом разрушая их.

«Ты задолжала Тянью?» - спросила я у Сяо Цзю.

Она широко раздвинула руки: «Задолжала много-много денег. Цзян Шэн, даже если станешь для Тянью сокровищем, ты не сможешь с ним встречаться. Чэн Тянью может и похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн. Он здесь богатый и влиятельный человек».

Я сказала: «Сяо Цзю, ты напилась, начинаешь нести всякую чушь».

Сяо Цзю возразила: «Я не пьяна». Потом обняла стол и заплакала, плача, она повторяла одно имя, Бэй Сяоу.

Той ночью в узком пространстве кафе, в угаре дыма и парах алкоголя, присутствовал ещё и аромат горькой тоски.

Провожая Сяо Цзю домой, я сказала: «Сяо Цзю, не важно, что у человека в прошлом, или через что ему довелось пройти, встретив того, которого, возможно, полюбишь на всю жизнь, надо открыть новую страницу. Сяо Цзю, вы с Бэй Сяоу даже похожи».

Сяо Цзю громко рассмеялась: «Твою мать, Цзян Шэн, когда ты превратилась в поэта?»

Потом она провалилась в сон.

В тусклом свете лампы спящая Сяо Цзю была похожа на тёплого ангела.

20. Два шрама, похожая боль:

20. Два шрама, похожая боль.

Когда вернулась в школу, Лян Шэн стоял у входа, под уличным фонарём его долговязая тень растянулась по земле. Увидев меня, он поспешно двинулся вперёд, спросил: «Цзян Шэн, где ты была вчера?»

Я слышала, его голос гнусавил и слегка дрожал. Глаза покраснели так, что дальше некуда, на лбу бледный рубец. Я протянула руку, легонько коснулась, спросила: «Брат, ещё больно?»

Лян Шэн слегка покачал головой.


Когда мне было четыре, шестилетний Лян Шэн оставил на моей руке след укуса. После, просыпаясь среди ночи, я чувствовала раздирающую боль.

Теперь Лян Шэну восемнадцать, мне шестнадцать, я оставила шрам у него на лбу. После, просыпаясь каждую ночь, я тоже буду чувствовать боль.

Два шрама, похожая боль.


Когда сегодня встретила Бэй Сяоу, он ругался, на чём свет стоит, сказал, что у меня нет сердца, печени и лёгких, спрашивал, известно ли мне, что Лян Шэн всю ночь меня искал. Взрослый парень, а так испугался, что плакал.

Я смотрела на Бэй Сяоу и понимала, что он чувствует тоже, что и я, и Лян Шэн. Хотя сейчас из-за Сяо Цзю он порвал с Лян Шэном, но это не повлияло на хранящуюся в глубине сердца нашу детскую дружбу.

Я не знала, что взрослые мужчины могут плакать. Лян Шэн, это из-за страха? Боялся, что я попала в беду? Если этот мир станет меньше на одну девочку, которую зовут Цзян Шэн, Лян Шэн, ты правда будешь переживать?

Переживать, как в детстве, когда я видела, что другие обижают тебя?

Лян Шэн сказал: «Цзян Шэн, ты о чём задумалась? Быстрее возвращайся в общежитие. Через неделю экзамены, тебе надо готовиться. Заставь и Бэй Сяоу тоже хорошенько всё повторить».

Э… Я легонько кивнула головой и прошла с Лян Шэном во двор школы.

Лян Шэн не знал, теперь я девушка, чья душа исполнена тайными заботами. Возникают дела, которыми я не могу поделиться с Лян Шэном. Например, что касается Бэй Сяоу, Сяо Цзю и ещё того мужчины, Чэн Тянью.


Вернулась в общежитие, передо мной маленькое бледное лицо Цзинь Лин. Она схватила меня за руку, сказала: «Цзян Шэн, ты испугала меня до смерти. Теперь всё в порядке?»

Я кивнула.

«В порядке и хорошо, - сказала Цзинь Лин. Она долго думала, потом продолжила. - Вэйян вчера вечером всё ждала тебя в общежитии. Возможно, твой брат волновался за тебя».

Я взглянула на белое, как фарфор, личико Цзинь Лин, сказала: «А… Знаю. Цзинь Лин, я пока посплю».

Вечером того дня, я долго блуждала перед комнатой Вэйян. У меня было много чего сказать ей, я хотела попросить, чтобы она вместо меня позаботилась о Лян Шэне, хотела выразить сожаление о том, что тревожила Лян Шэна так долго.

Но эти слова я так и не сказала. Перед отъездом из Вэйцзяпина, так как Лян Шэн всё-таки был моим братом, я могла перед ним вести себя, как заблагорассудится. А сейчас, большой отрезок времени, относящийся к юности, незаметно выскользнул из-под ног.

Много огорчений.

Если сказать словами Бэй Сяоу: «Твою мать, слишком грустно».

Поэтому той ночью, я, как не переносящая свет летучая мышь, сжалась в туалете и тайно всхлипывала, пока не уснула. Во сне Сяоми свернулась у моих голых ног, так славно и смирно. Я большими глотками ела приготовленную Лян Шэном лапшу, а он сам рядом со мной наблюдал за луной на небесах…

21. Цзян Шэн, что в твоей голове:

21. Цзян Шэн, что в твоей голове.

С момента начала сессии каждый студент прикидывал свои планы на летние каникулы.

Бэй Сяоу обдумывал, как выжать из отца побольше денег, чтобы поехать на Утайшань подстричься в монахи. Он сказал: «Цзян Шэн, всё равно я никому не нужен», при этом его глаза покраснели, на меня повеяло именем Сяо Цзю.

Сама Сяо Цзю совершенно не обращала на него внимания. Я знала, что она сейчас планирует новую жизнь, как расплатиться с Чэн Тянью, как забыть печальное прошлое.

Цзинь Лин хотела поехать в Нанкин. Она рассказывала, что родилась в Нанкине, но почти сразу уехала оттуда с родителями и никогда не возвращалась. Ей было интересно взглянуть, что представляет собой этот город.

Я поддерживала идею Цзинь Лин. Мне казалось, красота и роскошь шести золотых династий* очень подходили характеру Цзинь Лин. Мягкому и щедрому.

(* - период шести династий (222-589 г., между династиями Хань и Тан), используется как описание излишней пышности и роскоши города)

Что касается планов Лян Шэна, я совершенно о них не думала, из-за того, что думать было бесполезно. Будучи так долго не вместе, я уже не могла угадать его мысли.

Мои же планы были просты, я собиралась вернуться в Вэйцзяпин, навестить старушку-мать, взглянуть на зелёные луга Вэйцзяпина и на тот защитный круг у дерева юйюбы, что создал для меня Лян Шэн.


После окончания экзаменов Бэй Сяоу сказал:
- Цзян Шэн, для меня получить на экзамене сто баллов не проблема.

- Тогда поздравляю, - ответила я.

- Я говорю о восьми предметах.

- Поздравляю со ста баллами по восьми предметам.

- Ты отвратительный человек, я ещё не закончил. Говорю, по этим восьми предметам при хорошем раскладе можно получить сто баллов. Например, если учитель добрый. В тех вопросах, где я проставил ответы, они на сто процентов правильные.

- Прекрасно. Не говори, что ты всё-таки поедешь на Утайшань.

Бэй Сяоу холодно фыркнул:
- Блин, Цзян Шэн, ты бессовестная, как и твой брат, - потом помолчал и спросил. - Цзян Шэн, у Лян Шэна последнее время всё нормально?

Я, опустив голову, смотрела на ноги, ничего не говоря.

На самом деле, я тоже не знала, как дела у Лян Шэна.


Когда во второй половине дня наводила порядок в общежитие, ко мне пришёл Лян Шэн.

Он купил мне бутылку Фанты, отдал и спросил:
- Цзян Шэн, когда поедем домой?

- Хочу поехать сейчас, - ответила я, - но если у тебя есть дела, ты пока занимайся, я подожду несколько дней.

- У меня нет дел, - улыбнулся Лян Шэн. - Я поинтересоваться, нет ли у тебя других планов. Если нет, едем домой.

- Хорошо. Но сначала я должна составить компанию Сяо Цзю, сходить кое-куда. Вернусь, найду тебя и поедем. Э… Ты пока можешь подольше пообщаться с Вэйян.

- Вэйян давно вернулась домой. Она сказала, что плохо сдала экзамен, расстроилась и захотела вернуться пораньше.

Я надула губы:
- Странно, что ты тоже не вернулся домой пораньше.

Лян Шэн покачал головой, вздохнул:
- Цзян Шэн, что за чушь постоянно крутится в твоей голове.

- Брат, не могу дольше с тобой разговаривать. Мне надо найти Сяо Цзю, полагаю, она ждёт меня у ворот школы.

Лян Шэн кивнул, сказал, чтобы я была осторожна.

Никак мне не удаётся уследить за временем. Со всех ног понеслась к воротам школы.


Сяо Цзю у ворот, будто безголовая муха, топталась кругами. Полагаю, она ждала уже долго, так как, увидев меня, заорала: «Цзян Шэн, твою мать, ты по моргам шаталась? Чего так поздно?»

Я улыбнулась ей, сказала: «Прости, только что обсуждали с Лян Шэном, когда поедем домой, задержалась. Сяо Цзю, не сердись».

Сегодня Сяо Цзю была одета очень оригинально, вся чудесного жёлтого цвета, как лимон, точнее сказать, кипящий от негодования лимон. Если бы добавить ей ещё два жёлтых крыла, то стала бы похожа на только что вылупившегося цыплёнка.

Я сказала: «Сяо Цзю, я, наконец, поняла, почему Бэй Сяоу никак не может тебя забыть. Твой образ каждый раз оставляет глубокий след в сознании, он и хотел бы забыть, но не может».

Сяо Цзю ответила: «Цзян Шэн, знай меру, не хочу с тобой препираться. Пойдём, займёмся делом».

22. Не говори, что Сяо Цзю тебя не предупреждала:

22. Не говори, что Сяо Цзю тебя не предупреждала.

Никогда не думала, что снова столкнусь с Чэн Тянью. Да ещё в такой ужасной ситуации.

Мы с Сяо Цзю ходили по магазинам до вечера, Сяо Цзю так ничего и не купила, только напрасно проболтались. В восемь я вспомнила, что обещала Цзинь Лин в шесть часов вместе с Лян Шэном проводить её на вокзал.

Сказала Сяо Цзю: «Вот ведь, Цзинь Лин точно разозлится».

Сяо Цзю улыбнулась: «Так или иначе, Цзян Шэн, ты уже провинилась передо мной, не бойся вызвать недовольство других».

Я не обращала на неё внимания, она заискивающе улыбнулась: «Цзян Шэн, я свожу тебя в Сянцзывань, поесть речных раков. Можешь считать это извинением».

Сянцзывань - довольно захолустное место в этом городе. Но здесь очень много закусочных, кроме учащихся сюда приходят люди самых низших слоёв. Впрочем, местные деликатесы тоже не относятся к высокой ценовой категории, можно многое попробовать.

Мы с Сяо Цзю, смеясь, повернули на Сянцзывань, но войдя в переулок, я сразу же увидела Чэн Тянью в луже крови. Серое лицо, на последнем издыхании, вокруг толпа зрителей, но никто не приближался, более того, никто не соглашался позвонить. Сяо Цзю, увидев его, потянула меня обратно.

Однако я упрямо освободилась от Сяо Цзю и будто ведомая бесом устремилась к Чэн Тянью. Потрясла его руку: «Ты как? Что случилось?»

Он чуть приподнял веки, взглянул на меня, синюшные губы тряслись. «Цзян Шэн, позвони Нин Синь….», - сказал и отрубился.

Я суетливо вытащила из его кармана мобильный, нашла номер Нин Синь, набрала. Дрожащим голосом путано отрапортовала: «Быстрее приезжай, он в Сянцзыване…»

После того как повесила трубку, до меня дошло, Нин Синь, знакомое имя. Не та ли это девушка, что встретилась нам с Лян Шэном и Бэй Сяоу в KFC, прекрасная будто туман, нежная как нефрит. Управляющая заведением «Сколько лет, сколько зим», которое Бэй Сяоу принял за клуб.

Я вытащила носовой платок, чтобы остановить кровь Чэн Тянью. Сяо Цзю, стоящая рядом совершенно без эмоций, сказала: «Цзян Шэн, с какой стати ты ввязываешься? Зачем самой навлекать на себя неприятности, Чэн Тянью не тот человек, кого можно задевать. Я тебе сколько раз говорила, а ты будто не слышишь!»

Я ответила: «Сяо Цзю, я не задеваю его, но он ранен, мы не можем остаться в стороне».

Сяо Цзю фыркнула: «Ладно, я знаю, что ты маленький будда, небожительница, но, Цзян Шэн, если в будущем нарвёшься на неприятности, не говори, что Сяо Цзю не предупреждала тебя».

Наблюдая, как кровь Чэн Тянью просачивается сквозь носовой платок, сердце ныло. Я сказала: «Сяо Цзю, не рисуй всё в таких мрачных красках».

Сяо Цзю покачала головой и ничего говорить не стала.

Машина Нин Синь влетела в Сянцзывань. Увидев лежащего Чэн Тянью, она без комментариев и вопросов сразу велела прибывшим с ней людям занести его в машину. Но я заметила, на кончике её носа на миг блеснула капля, и в глазах проскользнула едва уловимая боль.

Она сунула мне в ладонь пачку денег, сказала спасибо, села в машину и уехала.

В тот миг она, похоже, забыла о нашем шапочном знакомстве. То ли моё лицо люди легко забывают, то ли рана Чэн Тянью застила ей всё вокруг.

Я растеряно стояла посреди Сянцзываня. Сяо Цзю потянула меня и бросилась бежать, сказала: «Чтоб тебя, Цзян Шэн, ты, дура. Держишь пачку денег и не убегаешь, мечтаешь, чтоб тебя здесь ограбили».

Слова Сяо Цзю заставили меня очнуться. Мне неожиданно почудилось, та девушка, Нин Синь, вложила мне в руки бомбу. Едва эта мысль пришла в голову, спина покрылась холодным потом.

23. Смотрю, они начинают ладить:

23. Смотрю, они начинают ладить.

Я сказала Сяо Цзю: «Небо Вэйцзяпина синее, вода чистая, трава зелёная».

Сяо Цзю дополнила: «Люди глупые».

Я ответила: «Возможно. То, что ты нравишься Бэй Сяоу - тоже своего рода глупость».

Сяо Цзю улыбнулась: «Цзян Шэн, послушай, деньги, что дала тебе Нин Синь заслужены, ты помогла ей спасти того придурка, Чэн Тянью. Она должна была отблагодарить тебя. Что будешь делать с деньгами? Ты же не собираешься вернуть их ей?»

Я слегка кивнула: «Сяо Цзю, я хотела спасти его вовсе не ради денег, к тому же мне больно видеть, что он так пострадал».

Сяо Цзю холодно улыбнулась: «Оставь эти слова для него. Но, Цзян Шэн, не говори потом, что я тебя не предупреждала, таки речи не способны тронуть человека типа Чэн Тянью. Подобные ему люди уже давно не кидаются в пекло, во всех делах первое для них - это выгода. Не ровняй свою жизнь с их жизнью».

Только я хотела сказать: «Сяо Цзю, ты слишком много думаешь», как появился Бэй Сяоу. За спиной огромный дорожный мешок, он сказал: «Цзян Шэн, едешь домой? Мой дядюшка захватит нас».

Я удивлённо спросила: «А твой отец не приедет?»

Бэй Сяоу улыбнулся: «Мой отец с Хэ Маньхоу поехали в Хэбэй, предполагают вернуться к концу года. Сказали, будут там развивать рынок».

Я сказала: «Вот как, тогда давай подождём Лян Шэна».

Бэй Сяоу согласился: «Ладно, подождём».

Последнее время отношения Бэй Сяоу и Лян Шэна мало-помалу перестали напоминать огонь и воду. Хотя они по-прежнему не разговаривали, но при упоминании Лян Шэна лицо Бэй Сяоу уже не кривилось.

Сяо Цзю сказала: «Цзян Шэн, уедешь в Вэйцзяпин, с кем мне тут развлекаться».

Я улыбнулась: «Это всего на месяц. Впрочем, Сяо Цзю, чем торчать здесь одной, поехали с нами в Вэйцзяпин. Я покажу тебе дерево юйюбы, что Лян Шэн отвоевал для меня».

Сяо Цзю вопреки ожиданиям радостно согласилась: «Хорошо, мне даже ни к чему собирать вещи, приедем, буду носить твои».

Я ответила: «Без проблем».

Бэй Сяоу холодно усмехнулся: "Ах, Цзян Шэн, когда ты будешь рядиться под огненных кур*? Одеваться, как чёрная вдова, девушка-дракон или косить под лимон? Сяо Цзю ведь нравятся тематические костюмы".

(* - куры с привязанными горящими фитилями; выпускались на вражеский лагерь для его поджога. Возможно, здесь имеется в виду просто яркая одежда)

Сяо Цзю ткнула его кулаком: «Бэй Сяоу, ты хотел на Утяньшань, может, прямо сейчас и отправишься. Не надо даже выманивать у отца деньги, теперь Цзян Шэн может ссудить тебе!»

Бэй Сяоу сказал: «Ладно, Сяо Цзю, не буду с тобой препираться. Хочешь поехать в Вэйцзяпин, я как минимум выполню обязанности хозяина. А уж потом снова пойду постригаться в монахи».

Слушая перебранку Бэй Сяоу и Сяо Цзю, я радовалась.

Не знаю, почему Сяо Цзю постоянно избегает Бэй Сяоу, но, глядя на них сейчас, было понятно, они начинают ладить.

Пришёл Лян Шэн, таща большой чемодан. Увидев Бэй Сяоу, растерялся, Бэй Сяоу же напротив, не знаю, может из-за того, что Сяо Цзю собралась в Вэйцзяпин, внезапно потеплел к Лян Шэну, протянул руку и взял у того чемодан.

Лицо Лян Шэна неожиданно покраснело.

24. Небо Вэйцзяпина:

24. Небо Вэйцзяпина.

Приехав в Вэйцзяпин, Сяо Цзю остановилась у меня.

Когда она увидела наш дом, мне показалось, на её лице мелькнуло изумление. Четыре голые стены, два битых жизнью старика, одна лежит на кровати, второй в инвалидном кресле.

После возвращения домой первое, что сделал Лян Шэн, это вымыл ноги отцу и матери. Их старческая кожа и юная кожа Лян Шэна одинаково озарялись блеском капель, будто время неизменно.

Сяо Цзю сказала: «Цзян Шэн, я всегда знала, что ваша семья бедна, но никогда не думала, что настолько».

Я засмеялась: «Наши с Лян Шэном расходы на учёбу и жизнь, всё субсидирует отец Бэй Сяоу. Если бы не он, думаю, Лян Шэну сейчас было ещё труднее».

«Никогда не думала, - заявила Сяо Цзю, - что вонючка Бэй Сяоу имеет такого достойного уважения отца».

Я, улыбнувшись, ответила: «Сяо Цзю, к чему этот пафос? Мне бы хотелось, чтобы ты просто сказала, его отец хороший человек и всё, «достойный уважения» - оставь для высоких деятелей».

Подумала и добавила: «Наиболее достойным уважения делом отца Бэй Сяоу было то, что он увёз из Вэйцзяпина Хэ Маньхоу. Таким образом, жизнь нашей семьи стала немного лучше».

Сказав это, поняла, что сама ничуть не лучше мелочных людей и довольно злопамятна. До сих пор никак не могу забыть вред, причинённый Хэ Маньхоу нашей семье много лет назад.

Хорошо, что Сяо Цзю не спросила, что связывает нашу семью и Хэ Маньхоу, иначе мне пришлось очень долго объяснять.

Я повела Сяо Цзю к тому дереву юйюбы, Вэйцзяпин во всём сохранил свой прежний облик. Попробовав ягоды юйюбы, Сяо Цзю принялась восхищаться: «Ах, Цзян Шэн, если бы у меня был такой старший брат, вот было бы здорово».

Многие девочки говорят так. «Цзян Шэн, вот бы у меня был такой старший брат, как Лян Шэн». Но если б было можно, я бы предпочла, чтобы Лян Шэн был чьим угодно старшим братом, только не братом Цзян Шэн.

Юйюба реально очень кислая, до самого нутра обволакивает и вяжет. Надписи на ветках расплылись, тот мальчик, что спал под его кроной, вырос. Взрослеть это своего рода бесконечная не проходящая боль.

Только в то время, ловя жучков вместе в Лян Шэном и поедая жареное мясо, я не понимала этого.


Сказала Сяо Цзю: «Мне надо позвонить Цзинь Лин». Сяо Цзю ответила: «Мой мобильный не работает, возьми у Бэй Сяоу».

Только сказала, Бэй Сяоу притащил свой большой зад и, размахивая мобильным, окликнул меня: «Цзян Шэн, Цзян Шэн, тебе звонят!»

Небольшое отступление, касающееся слов о большом заде Бэй Сяоу. В детстве тело Бэй Сяоу выглядело отлично, но я с малых лет слегка «похотлива», и в пять обнаружила, зад Бэй Сяоу выглядит по сравнению с другими мальчиками больше. Поэтому перед всеми детьми Вэйцзяпина блеснула неуёмной тягой к познанию, спросив: «Бэй Сяоу, почему твой зад такой большой?»

В результате Бэй Сяоу заплакал.

Тогда он плакал особенно горько, похоже, мои слова нанесли урон его самоуважению.

Поэтому до сегодняшнего дня я могу только наблюдать, как мелькает его большая задница, не смея снова упоминать об этом. Бэй Сяоу довольно самолюбивый мужчина.

Сейчас, сверкая своим задом, он пришёл сообщить, что меня спрашивают к телефону. Я удивлённо посмотрела на него, потом на Сяо Цзю. Спросила Бэй Сяоу: «Это Цзинь Лин?»

Потому что, кто кроме Цзинь Лин мог позвонить мне по телефону Бэй Сяоу.

Бэй Сяоу покачал головой, сказал: «Нет, похоже, это какой-то Чэн Тянью».

Сяо Цзю сразу же зашептала: «Цзян Шэн, Цзян Шэн, не бери ни в коем случае!»

Моя рука, как по волшебству, сама потянулась к Бэй Сяоу и взяла трубку.