(книга) Лэ Сяоми - Лян Шэн, мы можем не страдать?

[ВалентинаВ]

«Лян Шэн, мы можем не страдать?» / 凉生，我们可不可以不忧伤.

Автор – Лэ Сяоми / 乐小米

Роман состоит из четырёх частей.
Первая часть – 83 главы; вторая – 48 глав; третья – 89 глав; четвёртая - две части – 7 + 7 глав.

Описание на странице сериала.

[ВалентинаВ]

Сообщение от wapasikawin

Хорошо бы Лян Шэн не притворялся, а на самом деле потерял память. Хоть остаток своей недолгой жизни прожил бы спокойно, без душевных терзаний, и без своей сестрицы...

То есть остановиться на финале первой книги? Я «за».
Мне самой удивительно, зачем я взялась за вторую книгу, если финал первой меня вполне устроил.
Любопытство испортило всю малину.

Сообщение от wapasikawin

...А еще меня Цзинь Лин раздражает. Ну не верю я, что можно любить память о каком-то чистом мальчике, когда он превратился в исчадие ада.

А если бы Чэн Тяньэня играл Ма Тяньюй?
Прекрасный ангел, точёное лицо, «в глазах отблеск лазури и что-то бесовское», длинные волосы, умный и беспощадный. Никого не напоминает?))
Таким его можно любить?

Если ещё представить, что он не только ненавидит брата, но и безмерно любит.
Ни простить, ни добить. Вот был бы конфликт.
Девочка прошла бы фоном. А Лян Шэн стал бы третьим братом, объединяющим старших.

Жаль, что в книге, похоже, не так.

Сообщение от ВалентинаВ

То есть остановиться на финале первой книги? Я «за».
Мне самой удивительно, зачем я взялась за вторую книгу, если финал первой меня вполне устроил.
Любопытство испортило всю малину.

:)) Ну, у нас будет еще и дорама, и там не избежать продолжения все равно. :)) Но пока на тот момент, что есть, книгу можно было бы назвать "Чэн Тянью, мы можем не страдать?" Вот где два мазохиста. А страдает ли Лян Шэн пока непонятно. Наверное, где-то страдает, но происходит это в стороне и за кадром. Очень надеюсь, что в дораме у него все-таки будет более развернутая роль, нежели светлый образ в мечтах героини.

Сообщение от ВалентинаВ

А если бы Чэн Тяньэня играл Ма Тяньюй?

Ни секунды не сомневаюсь, что он бы потянул эту роль. И причем так, что был бы самым классным персом в дораме. :))) Однако, он Лян Шэн, и китайцы в один голос твердят: 凉生就是马天宇， 马天宇就是凉生 У меня вообще была идея, чтобы Ма играл и Лян Шэна и Тянью. :)) Девочки заметили "а как он сам себе пальцы отрезать будет?", ну думаю, технически это можно было бы реализовать. :))) В любом случае, тогда был бы повод их путать. Ведь Уоллес Чун и Ма Тяньюй вообще не похожи друг на друга, как Уоллес будет играть "похожего на Лян Шэна" - не понимаю, с какого боку он похож.

Сообщение от ВалентинаВ

Прекрасный ангел, точёное лицо, «в глазах отблеск лазури и что-то бесовское», длинные волосы, умный и беспощадный. Никого не напоминает?))
Таким его можно любить?

Однако, Ши все-таки ни злодеем, ни садистом не был, несмотря на бесовские искорки в глазах и беспощадность к окружающим. :))

Сообщение от ВалентинаВ

Если ещё представить, что он не только ненавидит брата, но и безмерно любит.
Ни простить, ни добить. Вот был бы конфликт.
Девочка прошла бы фоном. А Лян Шэн стал бы третьим братом, объединяющим старших.

Жаль, что в книге, похоже, не так.

Возможно, так было бы здорово. Но поскольку автор - женщина, то больше сосредоточилась на переживаниях героини и сделала ее центром, вокруг которого вращаются мужчины, и все "красавцы удалые, великаны молодые" :))) Воплощая мечты самой писательницы, наверное.

[Xiao Mei]

ВалентинаВ результат супер!

побежала читать...


У меня только один напряг... У кого-то точно слабоумие...
Думаю, диктофоном автор мог бы позволить героине воспользоваться... а то точно возникает мысль что у кого-то слабоумие.. или тугоумие.


Переводчик освободился может быть немного... благо проект тут один завершен. Так что спим и видим продолжение перевода :)

Я пока только на 14 главе первой части, но хотеоа поблагодарить за замечательный перевод. Спасибо!)

[ВалентинаВ]

Сообщение от Xiao Mei

Переводчик освободился может быть немного... благо проект тут один завершен. Так что спим и видим продолжение перевода :)

Да, всё именно так ))
Правда, придётся ещё немного подождать.
Но процесс идёт.

Сообщение от Xiao Mei

Переводчик освободился может быть немного... благо проект тут один завершен. Так что спим и видим продолжение перевода :)

Приятно слышать!
А то я было хотела, чтобы мне знакомая китаянка проспойлерила вторую половину, а она сказала, что прочитала 3 части за 3 дня, опухла от слез и не стала читать дальше. И теперь просто ждет дораму. Так что сижу в неведении. :)))

[Xiao Mei]

wapasikawin бедная китаянка :))))

[ВалентинаВ]

5 часть

Эпиграфы к 5 части:

Сяо Цзю:

В этом мире есть много счастья, много радости и много девушек, которые заслуживают твоей любви и стоят ожидания…

Поэтому тебе не нужно выбирать эту несчастливую дорогу, наполненную ожиданием и грустью. Полюби другую незнакомую девочку.

Зови её Сяо Цзю.

Бэй Сяоу:

Я люблю тебя! Не важно, что ты за человек! Не важно, что ты сделала! Я люблю, именно, тебя!

Ты не должна приводить мне факты, рассказывать о здравом смысле! Убеждения на меня не действуют! Я люблю тебя!

Не имеет значения, кто ты, любовница хулигана, дочь бродяги или сама убийца, я неизменно буду любить тебя! Возможно, скажем прямо, в любви к тебе моя проблема, я и хулиган, и бродяга! Поэтому, Сяо Цзю, не убегай!

24. Это Лян Шэн, мой старший брат. Но он не собирается вспоминать меня:

24. Это Лян Шэн, мой старший брат. Но он не собирается вспоминать меня.

Лу Вэньцзюань каждый день под вечер приходил в мой цветочный магазин и забирал букет лилий. Несколько раз с ним приходил Кэ Сяожоу, по виду мающийся от скуки.

Когда Цзинь Лин заворачивала цветы для Лу Вэньцзюаня, Кэ Сяожоу, стоящий рядом, завязал со мной разговор, уверенно заявляя: «Ах, Цзян Шэн, после того, как Бэй Сяоу вернулся, Ба Бао, эта тупица, не заходит ко мне поразвлечься. Я целыми днями в больнице с этими чёртовыми больными маюсь от одиночества!» Говоря это, он помахивал передо мной рукой, надеясь привлечь внимание к своему новому перстню.

Я подмигнула Кэ Сяожоу, а про себя подумала: «Дядюшка Кэ Сяожоу, хочешь вогнать тётушку Цзян Шэн в ещё большую депрессию?» Но не произнесла вслух, всё-таки Кэ Сяожоу, если не брать его женоподобность, хороший товарищ.

Поинтересовалась у Лу Вэньцзюаня: «Ты же не поставишь эти лилии в спальне? Это может плохо повлиять на сон».

Сказала и вдруг вспомнила Чэн Тянью. Раньше он так же поучал меня. Когда говорил, на лице было выражение безмерной любви.

Лу Вэньцзюань улыбнулся: «Я действительно ставлю их в спальне…»

Я удивлённо посмотрела на Лу Вэньцзюаня, спросила: «Возможно ли? Неужели никто не предупредил тебя?»

Лу Вэньцзюань улыбнулся и ничего не сказал. Когда уходил, вдруг прошептал мне на ухо: «На самом деле, я лишь хочу понять, что чувствуют мои больные, страдающие бессонницей».

Эта его странная фраза заставила меня на долгое время впасть в ступор.

После того как Лу Вэньцзюань ушёл, Цзинь Лин сняла нарукавники, улыбнулась мне и сказала: «Цзян Шэн, что-то есть в том, как твой психотерапевт смотрит на тебя, участливо и внимательно. Не удивительно, что, как рассказывал Бэй Сяоу, Чэн Тянью предпринимает меры предосторожности против этого психотерапевта. Сейчас вижу, и правда, ему нельзя терять бдительность».

Я пожала плечами: «Говорите что хотите».

Цзинь Лин, посмотрев на часы, сообщила: «Эй, госпожа Цзян Шэн, я пошла в редакцию».

Я поддразнила: «Такое чувство, будто это не работа, а выигрыш в лотерею».

Цзинь Лин вздохнула: «Ох, я, действительно, сорвала куш. Отвечаю за колонку о шоу-бизнесе. Редактор, и репортёр в одном лице». Я посмотрела на Сянгу у ног, снова перевела взгляд на Цзинь Лин, уточнила: «Хочешь сказать, что ты сейчас папарацци?»

Цзинь Лин бросила на меня недовольный взгляд. «Не завидуй моей перспективной профессии». Потом улыбнулась. «На самом деле, я тоже не ожидала, что те, кто раньше в редакции отвечали за этот блок, пара женщин и один мужчина сбегут без брачного обряда».

«О! У вас в редакции не только новости захватывающие. Внутренние отношения ещё интересней». Я восхищённо смотрела снизу вверх на Цзинь Лин и думала про себя: «Как же ты сама не пополнила ряды сбежавших?»

Цзинь Лин, не глядя на меня, продолжила: «Любовный треугольник это настолько увлекательно? Две женщины из-за одного мужчины дрались так, что не видно ни луны, ни солнца. А потом и того мужчину побили… Вся редакция стала их полем боя. Глава редакции как увидел, сказал: «Хоть вы журналисты развлекательной колонки, но тоже не можете так развлекаться в своей личной жизни». Поэтому выгнал всех вместе. В тот день, когда их выгнали, они продолжали драться с верхнего этажа до нижнего. Техника «бесконтактный удар по быку» тех женщин высшего уровня. Быки не рухнули, разделённые мужчиной они перегрызлись до неузнаваемости».

Я улыбнулась: «Цзинь Лин, смотри, как разошлась, аж слюной брызжешь. И ещё говоришь, что не захватывающе».

Цзинь Лин поправила одежду, усмехнулась: «Если бы вы с Су Мань из-за Чэн Тянью сражались до разбитых голов и рек крови, возможно, попали бы в ведущие заголовки. Впрочем… Цзян Шэн, расскажу тебе, действительно, захватывающую новость».

«Что такое?» Я с любопытством смотрела на Цзинь Лин, глаза горели в предвкушении слухов.

Цзинь Лин продолжила: «Су Мань последнее время снова на первых полосах. Ты же знаешь, говорят, она попала в компанию «Ухэсин» благодаря продюсеру по фамилии Чжоу. Ещё называют компания Чжоу Му».

Я ответила, что знаю. Никакая это не горячая новость.

Цзинь Лин улыбнулась: «Конечно, не горячая, горячая будет потом. Этот Чжоу Му обладает большой силой, к тому же в хороших отношениях с семьёй Чэн. Но недавно он, кажется, нарушил закон, весьма вероятно «двойное указание»*. Поэтому подобру-поздорову сбежал за границу. Вроде бы в отпуск, а по сути, все знают, если на него, и правда, донесли, ему только и остаётся, что искать убежища за бугром.

(* - вызвать для дачи разъяснений в дисциплинарную комиссию партийного комитета, "двойное" т. к. необходимо явиться в назначенное время в указанное место)

Я сказала: «Обычное дело для чиновников. Не потрясает, но возмутительно!»

Цзинь Лин продолжила: «Цзян Шэн, куда ты торопишься? Захватывающее дело тоже имеет причину и результат. Ты подумай, спонсор Су Мань влип. К тому же весьма вероятно падёт. Поэтому для Су Мань сейчас критический момент. Обычно Чжоу Му мог достать для неё всё, но Чжоу Му сейчас беспомощен, поэтому Су Мань будет вынуждена сама искать большое дерево*…»

(*-возможно, имеется в виду история о мальчике и дереве; дерево любило мальчика и многое делало для него: отдавало плоды, ветки; а мальчик, взрослея, забирал дары, но отдалялся всё больше)

Сообразив, я посмотрела на Цзинь Лин: «Ты говоришь о «неписаных законах» шоу-бизнеса?» Произнеся это, я почувствовала, что злорадствую. Вот нисколько я не хороший человек. К тому же на эту Су Мань у меня, действительно, большой зуб.

Цзинь Лин подтвердила: «Именно».

Я возразила: «На самом деле, это тоже не совсем бомба. Разве она не с самого начала пошла на сделку с Чжоу Му?»

Цзинь Лин ответила: «Но на этот раз ситуация с «сексуальной сделкой» другая. Она не сама участвовала в сделке».

«А?» Я удивлённо посмотрела на Цзинь Лин: «Су Мань участвовала не сама? Чепуха».

Цзинь Лин пояснила: «На самом деле, Су Мань никак не могла сделать это сама. Она же умный человек. Вдруг с Чжоу Му всё будет в порядке, и ситуация разрешится. Изменять Чжоу Му определённо не лучший вариант. Поэтому она «позаимствовала чужую курицу, чтобы получить яйцо».

Услышав, я улыбнулась. Такого рода приём, действительно, довольно свеж. Но как же я, целыми днями просматривая «Новости Ян Нань», не увидела этой горячей новости?

Цзинь Лин сказала: «Средства массовой информации выжидали, в чьих руках первыми окажутся фотографии той, что была главной героиней «секса на коммерческой основе», как доказательства! Без них это будет клеветой. В особенности с такой тяжёлой особой как Су Мань».

Я рассмеялась: «Цзинь Линь, тебе надо держать ушки на макушке. Ваша редакция должна поскорее заполучить фотографии. Я очень хочу посмотреть на Су Мань в таком глупом ракурсе».

Цзинь Линь продолжила: «Ладно, не говорила тебе. Полагаю, фотографии всплыли только чтобы подпортить ей репутацию. Так или иначе, она не обращает внимания на реноме, а больше заботится о заработке. Ты радуешься чужой беде, какая чушь! Но если я не пойду в редакцию, полагаю, глава редакции захочет, чтобы я присоединилась к той паре женщин и мужчине - «отряду камикадзе», что сбежали с любимым без брачного обряда».

После ухода Су Мань в цветочном магазине постоянно не было посетителей. Я сидела, сложа руки, Сянгу впереди, спиной ко мне, перед нами застыла вся улица.

За всё то время, что мы Сянгу жили в цветочном магазине, он, кажется, нисколько не скучал по той похожей на крепость квартире в Сяоюйшане. То и дело, как и сегодня, сидел без дела перед дверями цветочного магазина, грелся на солнце, смотрел на вереницу прохожих с их собаками.

Последнее время я обнаружила у Сянгу одну странность. Он как - будто не любил кошек, а предпочитал собак.

Каждый раз, когда посетитель приходил в магазин с маленькой пушистой собачкой, Сянгу с поднятым хвостом выступал на подиум. Приняв элегантный вид, проходил перед мордой пёсика. Собачки, однако, не следовали его примеру и скалили зубы. Потом гонялись за Сянгу, вызывая сумятицу.

Бэй Сяоу говорил: «Твой Сянгу, вероятнее всего, вслед за твоей депрессией тоже заболел. Иллюзии, ложные представления. Он не признаёт себя котом, а определённо считает собакой!»

Ба Бао рядом ввернула: «Сестрица Цзян Шэн, а не научила ли ты Сянгу иностранному языку? Вдруг он, и правда, собака, не понимает кошачьего языка, поэтому, как и ты, впадает в депрессию?»


Слова Ба Бао, чем дальше, тем были для меня всё неприятней. Создавалось впечатление, что я сама, как и Сянгу, считаю себя другим видом, по этой причине не могу влиться в группу других людей и впадаю в депрессию.

Проводя много времени с Бэй Сяоу и Ба Бао, я не была одинока.

Пусть даже я снова и снова впадала в ступор, вспоминая тот день, когда меня и Мянь Гуа чуть не сшиб белый Линкольн. Как медленно опустилось стекло автомобиля и того молодого элегантного парня.

Это Лян Шэн, мой старший брат. Но он не собирается вспоминать меня.

Всё-таки я, ошиблась…

В мире есть похожие мужчины, например, Лян Шэн и Тянью. Но неужели существуют настолько похожие? Один в один, и ещё голос.

Тем холодным днём пугающе безразличный голос, прежде ласково звавший меня «Цзян Шэн. Сестрёнка». Тот, что во снах тихонько повторял: «Брат будет кормить тебя жареным мясом…» Тот, что прежде, когда я была ранена, мучительно выкрикивал: «Цзян Шэн! Цзян Шэн!»

«Цзян Шэн! Цзян Шэн!»

В мои воспоминания ворвались Ба Бао и Бэй Сяоу. Они громко звали меня по имени. Ба Бао схватила меня за руку и сообщила: «Цзян Шэн, Мянь Гуа увели!»

«А?!» Я испуганно посмотрела на Ба Бао, желая убедиться, что она, действительно, сказала, что ребёнка «увели», а не она сама ушла тайком.

Бэй Сяоу отодвинул Ба Бао, сказал: «Цзян Шэн, не слушай. Ба Бао устроила переполох. Мянь Гуа ушла с маленьким мальчиком».

Ба Бао зыркнула на Бэй Сяоу, потом снова схватила мою руку: «Цзян Шэн, смотри, Мянь Гуа шесть лет и она сбежала с мальчиком, как с любимым без обряда. Не говори потом, что я слишком скороспелая».

Я не смотрела на Ба Бао, а прямо спросила Бэй Сяоу, уверен ли он, что Мянь Гуа не забрал плохой человек.

Бэй Сяоу сказал: «Должно быть, это её брат Хао. Похоже, они беспризорники. Держится настороженно. Эти несколько дней мы хорошо с ней обходились, а она с нами почти не говорила. И вот сегодня послушно пошла за этим мальчиком. Определённо это её старший брат Хао».

Я кивнула, сердце чуть-чуть отпустило.

25. Я клянусь, что непременно приведу Лян Шэна к тебе:

25. Я клянусь, что непременно приведу Лян Шэна к тебе.

Среди ночи Бэй Сяоу и Ба Бао в закусочной рядом с цветочным магазином напились вдребезги. Пьяный Бэй Сяоу под открытым небом тупо сидел и рыдал.

Ба Бао ревниво смотрела на футболку Бэй Сяоу с изображением Сяо Цзю и злилась. Потом опрокинула бутылку пива на голову Бэй Сяоу и сказала: «Эх ты, никуда не годный поросёнок! Есть силы, иди, ищи Сяо Цзю! Не можешь, сиди, причитай перед Ба Бао!»

Бэй Сяоу тоже ловко перевернул на голову Ба Бао бутылку пива и парировал: «Ба Бао, есть воля, прекращай любить меня! Нет воли, сиди здесь как подмена Сяо Цзю!»

Слово «подмена» из уст Бэй Сяоу тысячекратно усилило злость Ба Бао. Прямо на улице они затеяли драку. Пиалки, тарелочки, всё вдребезги. Расправились с посудой, опрокинули стол.

Они колотили всё снаружи, а я, находясь в магазине, чувствовала боль. Следует иметь в виду, деньги на еду выдала я, возмещение ущерба тоже, естественно, за мной.

Из-за Бэй Сяо и Ба Бао владелец закусочной относился ко мне особенно хорошо. Ещё бы. Через страдания этих двоих, почти во всей закусочной столы, стулья и чашки поменяла на новые. Хозяин, получая с меня возмещение, приговаривал, пусть мои друзья почаще заходят поразвлечься.

Спустя приличный отрезок времени Ба Бао и Бэй Сяоу, навеселившись вдоволь, пьяные вернулись в цветочный магазин, помучить моего Сянгу. Когда я вышла заплатить за их еду и ущерб, Сянгу в цветочном магазине мяукал особенно надрывно. Я знала, весьма вероятно, в этот момент Ба Бао тащит Сянгу за задницу, а Бэй Сяоу отрывает голову, играют в перетягивание каната.

Расплатившись, извинилась перед хозяином лавки. В этот момент Бэй Сяоу через застеклённую дверь цветочного магазина наблюдал, как я смиренно улыбаюсь. Его лицо отражало глубокое уныние.

Когда я вышла из закусочной, Бэй Сяоу тоже вышел из цветочного магазина.

Ночной ветер вздымал его футболку, на которой всё ещё было одинокое и холодное лицо той девочки, что звали Сяо Цзю. Я подняла голову, посмотрела на Бэй Сяоу и сказала: «Репетируешь проходку по подиуму?»

Бэй Сяоу ничего не сказал. Стоящий в горле ком сдерживал рыдание. Его дыхание было наполнено ароматом алкоголя. Он смотрел на меня, в прекрасных глазах мелькали любовь и сожаление. Сердечная боль старшего брата за младшую сестру.

В лунном свете пьяный Бэй Сяоу медленно протянул руки и крепко обнял меня, не произнося ни слова. Я замерла в его объятиях.

Но я могла понять эти объятия. Это как в детстве, когда Лян Шэна обижали, я обнимала его, горько всхлипывая, и маленький Бэй Сяоу тоже обнимал Цзян Шэн. В тот момент это были просто три обнявшихся ребёнка.

И сейчас был лишь Бэй Сяоу с израненным сердцем, обнимавший Цзян Шэн, у которой тоже были шрамы на сердце.

Пьяный Бэй Сяоу вдруг зарыдал. Он приговаривал: «Цзян Шэн, прости, я бесполезен, я плохо защищал тебя! В этом мире есть две девочки, которых я хотел бы видеть счастливыми. Это моя любимая Сяо Цзю и ты, Цзян Шэн. Я не смог защитить Сяо Цзю, мою любимую, позволил ей скитаться по чужим городам. Я не смог позаботиться даже о тебе!»

Произнося это, он сжал меня ещё крепче и продолжил: «Цзян Шэн, клянусь, с этого дня я буду хорошо защищать тебя. Я мафия, которая будет защищать тебя. И ещё, клянусь, что обязательно приведу тебе Лян Шэна. Клянусь!»

«Я тоже клянусь, Бэй Сяоу, если ты не отпустишь Цзян Шэн, я спущу собак». Голос Чэн Тянью раздался за моей спиной. Пугающий, будто дух умершего, что никак не хочет рассеяться со смертью.

Я обернулась. В самом деле этот парень. С мрачным лицом, в тёмных зрачках пылает гнев, скользнул взглядом по лицу Бэй Сяоу. В руке на поводке три немецких овчарки, вытянув длинные языки, горят желанием услужить.

Бэй Сяоу потянул меня за спину, посмотрел на Чэн Тянью и холодно произнёс: «Разве тебя не воспитывали с волками? Как же сейчас держишь собак? Это безнравственно».

Чэн Тянью не смотрел на Бэй Сяоу, а уставился на меня, всем видом выражая желание разорвать на мелкие кусочки. Произнёс: «Выросла? Нуждаешься в чужих объятиях? Тебе известен стыд?»

Я и с самого начала смотрела на него, исполненная гнева, а после его слов разозлилась ещё больше, спросила: «Тебя колышет? Кто ты такой? Чего не спишь глубокой ночью, а крутишься у моего магазина? Ты больной?»

Чэн Тянью холодно усмехнулся и ответил: «Я кручусь у твоего магазина? Поменьше иллюзий, прекрасная госпожа Цзян Шэн. Всего лишь выгуливаю собак. И ещё к вопросу, кто я такой. По несчастью, с сегодняшнего дня я стал патрульным в этом квартале. Поэтому контролирую некультурные действия».

«А?!» - воскликнул, Бэй Сяоу. «У тебя есть деньги, власть, женщины, к чему тебе становиться патрульным? Ты ненормальный?»

Чэн Тянью, бросил свирепый взгляд на Бэй Сяоу, ответил: «У человека хобби. Тебя это должно волновать?»

Бэй Сяоу посмотрел на Чэн Тянью, посмотрел на меня, задумался на некоторое время, потом его будто осенило: «Не собираюсь быть здесь третьим лишним. Вам хочется поругаться, прошу, как пожелаете». Закончив, ушёл в цветочный магазин. Вытащил такую же, как он, пьяную Ба Бао, и они самодовольно удалились.

Как только Бэй Сяоу ушёл, я сразу почувствовала бессилие. Подумала про себя, Бэй Сяоу наверняка испугался трёх псов, поэтому сразу отбросил свои клятвы защищать меня, ушёл, игнорируя проблемы. Вот, блин, он ещё не забыл свои корни, всё та же низость ребёнка из Вэйцзяпина.

Я смотрела на трёх овчарок Чэн Тянью. Было страшно. Думала про себя, вдруг этот мерзавец спустит собак, и не будет случая увидеть разразившийся «сексуальный скандал» Су Мань? Как раз в этот момент Сянгу прыгнул к моим ногам, выгнул спину и уставился на собак Чэн Тянью.

Я потянула Сянгу к себе, Чэн Тянью сдерживал псов, так и стояли друг перед другом в лунном свете.

Чэн Тянью, бросил на меня взгляд, с равнодушным выражением произнёс: «Безнравственно и легкомысленно. Ты! Вопиющее преступление!» Я подумала, что не могу пожертвовать Сянгу его собакам, но как насчёт того, чтобы сказать ему пару слов? Поэтому глядя на него в упор, сказала: «Суёшь нос в чужие дела. Больной на голову! Ты та собака, что ловит мышей!»

Чэн Тянью посмотрел на меня, потянул к себе собак, что принялись лаять на Сянгу, и парировал: «Ладно, я собака. А ты тогда мышь, госпожа Цзян Шэн?»

Я нахмурилась, посмотрела на Сянгу. Немного тревожило, что собаки причинят ему вред. А потом, тыча пальцем, принялась ругаться: «Твою мать, только мышь! А ты крысиный хвост!»

Чэн Тянью увидел, как я напряглась из-за Сянгу, и уголки его рта невольно приподнялись. Сквозь усмешку в глазах блеснул нехороший свет. Он сказал: «Цзян Шэн, быстрей признай себя мышью. В противном случае, - во взгляде мелькнуло самодовольство, он потянул остервенело лающих псов и продолжил, - в противном случае, я спущу собак тяпнуть Сянгу за зад».

Услышав это, у меня чуть пена не пошла изо рта: «Чэн Тянью, ты мерзавец!» Чэн Тянью кивнул: «Я мерзавец. Так что, Цзян Шэн, быстрее говори, что ты мышь. Иначе, я считаю до трёх…»

Когда он говорил, намеренно косился на меня, наблюдая, как я задыхаюсь от злости. «Цзян Шэн, скажи, если они ошибутся в месте укуса и откусят Сянгу голову, ты же не возненавидишь меня». Произнеся это, он начал считать: «Один…»

Видя его хамство, я подумала сбежать с Сянгу в цветочный магазин. Но в тот момент, когда подлый Чэн Тянью выкрикнул «один», он уже отпустил собак…

Увидев, что я подхватила Сянгу, псы бросились ко мне. Он в ярости заорал: «Проклятье! Бросай Сянгу! Отпусти его!» Выкрикивая это, тоже бросился ко мне, боясь, что собаки, пытаясь укусить Сянгу, разорвут меня. Но пошёл ты, Чэн Тянью! Цзян Шэн известно, что ты прогнившая на восемь поколений плесень. Той ночью я была чуть не похоронена под клыками его немецких овчарок.

Когда они опрокинули меня на землю, эта сволочь Сянгу бросил меня и сбежал, плавно оттолкнувшись от моего лица. Собаки, увидев, что Сянгу сбежал, тоже всеми четырьмя лапами прошлись по моему лицу и погнались за убегающим Сянгу. Одна из следовавших за Чэн Тянью овчарок, особо злобная, убегая, не забыла куснуть меня за задницу. Этот укус привёл меня прямиком в больницу.

26. Доктор Лу, хватать пациенту за руки входит в обязанности лечащего врача?:

26. Доктор Лу, хватать пациенту за руки входит в обязанности лечащего врача?

Не знаю, должна ли я особо запомнить этот день, когда была первый раз укушена собакой. Чэн Тянью, и правда, милый человек. Постоянно преподносил мне внезапные сюрпризы. Даже бросив меня, не забыл подарить подарок.

По приезду в больницу в приёмном покое мы столкнулись с Лу Вэньцзюанем.

Лу Вэньцзюань посмотрел на мои окровавленные брюки и в изумлении перевёл взгляд на Чэн Тянью, полагая, что ситуация, когда Ба Бао совала мне презерватив перед встречей с Чэн Тянью, принесла тому слишком глубокое потрясение. Поэтому он вытаращил глаза и открыл рот, глядя на нас с Чэн Тянью. Последний даже не удостоил его взглядом, а сразу выловил медсестру и приказал: «Её укусила собака, быстрее позовите доктора!» Несколько медсестёр повели меня в процедурную.

Лицо Лу Вэньцзюаня немного смягчилось. Чтобы утвердиться в предположении, он переспросил Чэн Тянью: «Цзян Шэн укусила собака?»

Чэн Тянью, с тревогой наблюдая, как медсёстры ведут меня в кабинет, кивнул Лу Вэньцзюаню: «Да. Это моя небрежность».

Я, кривясь от боли, про себя подумала: «Вот как? Как это укус собаки превратился в его небрежность? Он что ли собака?»

Лу Вэньцзюань, кивнув, улыбнулся, будто посмеялся над своими вынашиваемыми только что злобными замыслами. Сказал: «Тогда я проведу осмотр. После того, как Цзян Шэн сделают прививку от бешенства, боюсь, на рану придётся наложить шов».

Чэн Тянью схватил Лу Вэньцзюаня и возразил: «Ты психотерапевт, а не хирург. Зашивать ты не нужен!» Лу Вэньцзюань посмотрел на Чэн Тянью и сообщил: «Психотерапия для меня не более чем хобби. Моя основная специальность - хирург. Ты не забыл, что пальцы Лян Шэну пришивал я». После его слов все устремились в процедурный кабинет.

Чэн Тянью, услышав это заявление, чрезвычайно взбесился и заорал на Лу Вэньцзюаня: «Эй! Эй! Я не хочу мужчину-доктора, позовите женщину!»

Лу Вэньцзюань обернулся, бросил взгляд на Чэн Тянью и ответил: «К несчастью должен заявить вам, господин Чэн, ваши прекрасные желания больница исполнить не в состоянии. Во-первых, доктора здесь только мужчины. К тому же дежурный врач сегодня это я. У вас есть три варианта. Первый, сменить больницу, эгоистично наблюдая, как дорогой вам человек страдает от боли. Второй, дождаться, когда завтра будет другой дежурный доктор. И третий, не мешать мне работать».

Лу Вэньцзюань, должно быть, был первым, кто так высокомерно бросил Чэн Тянью вызов, поэтому в глазах Чэн Тянью мелькнула жажда убийства. Однако у него совершенно не оставалось выбора, как только последовать за Лу Вэньцзюанем. Когда он собирался вслед за Лу Вэньцзюанем войти в процедурный кабинет, тот закрыл дверь перед его носом.

Чэн Тянью остался за дверью, свирепо нарезая шаги.


Когда Лу Вэньцзюань осматривал мои раны, мне хотелось провалиться сквозь землю.

С ненавистью подумала: «Чэн Тянью, что в вашей семье за собаки? Укуси она меня за голову, я бы даже приняла это. Почему надо кусать за задницу?» Подумав так, меня охватила смертельная ненависть к Чэн Тянью.

Лу Вэньцзюань приподнял маску на лице, брови чуть нахмурились, сказал: «Цзян Шэн, не двигайся. Я собираюсь зашить рану, а то, боюсь, останется шрам».

Терпя боль, я прятала лицо в подушку. Ответила: «Останется и останется. Всё равно никто не увидит». Сказала и сразу пожалела. Не прозвучало ли это слишком двусмысленно?

Лу Вэньцзюань, обрабатывая рану перекисью, улыбнулся: «Как ты можешь знать, что никто не увидит?» Эти слова он произнёс с серьёзным профессиональным видом, будто анализируя медицинский случай.

Когда накладывал лекарство, мизинцем неосторожно коснулся моей кожи. Тепло подушечки пальца мгновенно проникло в тело, я напряглась и застыла.

Он посмотрел на меня, спросил: «Цзян Шэн, я сделал тебе больно?»

Я покачала головой, слегка заикаясь, произнесла: «Не… Нет». Потом уткнулась лицом в подушку, и не поднималась, лишь чувствуя, как тело охватывает жар.

Лу Вэньцзюань, похоже, что-то понял, тихонько подтянул белую простыню и мягко прикрыл мои голые ноги. Сказал: «Цзян Шэн, я же врач».

Я обняла подушку, не соглашаясь поднять лицо, и бормотала про себя: «Ты врач, но ты врач-мужчина». Наложив повязку на мои раны, Лу Вэньцзюань посмотрел на меня и сказал: «Цзян Шэн, подними голову. Прежде чем раны заживут, боюсь, спать придётся на животе». Когда он это говорил, его голос звучал неожиданно нежно.

Только я хотела подняться, как обнаружила, что мои брюки спущены до ступней. Смутившись, рванула на себя простыню. Лу Вэньцзюань, не снимая маски, сказал: «Ладно, Цзян Шэн, я не смотрю».

Моё лицо покраснело, я тихонько бурчала: «Во всяком случае, то, что хотел увидеть, ты уже видел. Надо ли смотреть ещё?» Ворча и стараясь терпеть боль, я натягивала штаны.

Лу Вэньцзюань, услышав мои упрёки, тут же, решил разыграть злую шутку, обернулся и сказал: «Ты так говоришь. На самом деле, я видел не достаточно».

«А!» Заметив, что Лу Вэньцзюань поворачивается, я взвизгнула. А из-за того, что, дёрнувшись, потревожила рану, боль заставила меня завопить ещё сильнее. Лу Вэньцзюань не ожидал, что я ещё не до конца оправила одежду. Видя, как я беспорядочно скачу, испугался, что моя рана откроется. Схватил меня за руку, пытаясь успокоить.

Чэн Тянью, услышав мои испуганные крики, толкнул дверь и вломился в процедурную.

В этот момент я одной рукой сжимала брюки, а за другую меня ухватил Лу Вэньцзюань. Добросердечное желание Лу Вэньцзюаня помочь в таком положении выглядело, как приставание маньяка к девушке.

Лицо Чэн Тянью мгновенно перекосило. Он вырвал мою руку из руки Лу Вэньцзюаня, во взгляде ярость. Он спросил: «Доктор Лу, хватать пациенту за руки входит в обязанности лечащего врача?»

Лу Вэньцзюань посмотрел на Чэн Тянью. Понял, что не сможет объясниться ясно, пожал плечами, повернулся ко мне и сказал: «Цзян Шэн, следи за здоровьем. Не ешь острое и блюда с сырой рыбой». Потом добавил: «Завтра зайду, принесу лекарство. Тебе не нужно ждать здесь».

Сказал, взглянул на Чэн Тянью, и, ничего не говоря больше, ушёл.

Чэн Тянью посмотрел на уходящего Лу Вэньцзюаня, потом на меня, поинтересовался: «Что он задумал? Заигрывает с тобой прямо у меня на глазах?»

Я, прикрывая рану, ответила вопросом на вопрос: «А что? Нельзя? Есть правило, что у тебя на глазах парням и девушкам нельзя иметь любовных отношений?»

Сказав это, прихрамывая, я удалилась. Не знаю, выглядела ли дыра на моих брюках в глазах Чэн Тянью забавно.

27. Говорят, Сянгу бился с тремя собаками? Разве это не трижды геройское сражение Люй Бу:

27. Говорят, Сянгу бился с тремя собаками? Разве это не трижды геройское сражение Люй Бу*.

(*- полководец времён Троецарствия)

Когда вернулись в цветочный магазин, Сянгу сидел перед дверью с видом генерала, одержавшего победу. Три немецкие овчарки лежали тут же на земле, тяжело дыша.

Хозяин закусочной, увидев, что я вернулась, торопливо подбежал и, брызгая слюной, принялся превозносить выдающиеся боевые качества Сянгу. Как он носился «едва касаясь земли», что у тех трёх собак голова пошла кругом. Опять же когтями «длинными, как у женщины, что не стригла ногти девять месяцев» расцарапал собакам носы. И наконец, «взлетая на карнизы и ходя по стенам» «с сердцем чёрного кота» в конец измотал трёх овчарок.

Потом я пересказала эту историю Цзинь Лин. Сказала, что от нашего Сянгу есть польза, вывел из строя трёх овчарок Чэн Тянью.

Цзинь Лин, возможно, как раз была занята редактированием статьи, поэтому лишь согласно угукала, слушая моё повествование. Потом долгое время спустя она вдруг, будто вспомнив, поинтересовалась: «Зачем Чэн Тянью приходил к тебе? Разве вы не расстались? Разве он не говорил, что ты клевещешь на Тяньэня?»

Я ответила: «Да, расстались. Он приходил не ко мне. Он выгуливал собак и по неосторожности заметил, что я порчу вид города нарушением общественной морали. Поэтому спустил собак, чтобы они покусали меня в назидание. Твою мать, они так жестоко меня покусали».

Цзинь Лин спросила: «Ты в порядке?»

Я заверила её: «В порядке. Это Чэн Тянью взбеленился от нашего с Лу Вэньцзюанем почти что полного взаимопонимания».

Цзинь Лин, услышав, воодушевилась: «Вау, как волнующе и увлекательно! У тебя с Лу Вэньцзюанем почти полное взаимопонимание? Быстрее рассказывай, мне нужно вдохновение».

Я сказала: «Цзинь Лин, ты такая противная. Ещё более противная, чем Сяо Цзю в прошлом».

Цзинь Лин засмеялась: «Сяо Цзю счастливее меня. По крайней мере, у неё есть Бэй Сяоу. Тот болван, что постоянно думает о ней. Но, Цзян Шэн, я хочу услышать, как Чэн Тянью стал для тебя и Лу Вэньцзюаня свахой».

Я возмутилась: «Что за чушь ты несёшь?»

Цзинь Лин улыбнулась: «Где здесь чушь? Смотри, ты сама говорила, что у тебя и Лу Вэньцзюаня полное взаимопонимание. Такие отношения могут быть только между супругами. Кто же тогда Чэн Тянью, как ни сваха. Сказать по правде, Цзян Шэн, поразмысли, ты могла бы преуспеть с Лу Вэньцзюанем. Чэн Тянью довольно хорош, только…» Дальше Цзинь Лин не стала продолжать. В самом конце она вдруг рассмеялась и добавила: «Цзян Шэн, Чэн Тянью, в самом деле, не может отпустить тебя».

Через недолгое время после разговора с Цзинь Лин, когда я изучала инструкции к противовоспалительному и болеутоляющему, что принёс мне Лу Вэньцзюань, позвонил Бэй Сяоу. Он сказал: «Цзян Шэн, обнищал, от телефона почти отказался. Но только что услышал, Цзинь Лин говорила, ваш Сянгу бился с тремя собаками? Разве это не трижды геройское сражение Люй Бу. Ради доблестного Сянгу позволил себе оплатить телефон». В конце сообщил: «Не буду много говорить. Цзян Шэн, я собираюсь уехать на некоторое время. Если заскучаешь по мне, позвони. Правда, после этого звонка тебе деньги, наверняка, закончатся. Не забывай оплачивать мой телефон. Ты же не хочешь, чтобы я напрасно тосковал и не мог услышать твой голос…» В этот момент связь с ним прервалась.

Я набрала его номер, но услышала только «аппарат абонента выключен».

Подумала про себя: «Бэй Сяоу, твою мать, гениальный замысел, тонкий расчёт».

Ещё подумала, эти новости Бэй Сяоу, наверняка, узнал от Цзинь Лин. Цзинь Лин такая сплетница. Подобная любительница слухов быстренько найдёт барышню, что Су Мань подсунула вместо себя режиссёру, и разразится сексуальный скандал.

Таким образом, в те дни, когда меня покусала собака, Бэй Сяоу бродил по свету, Цзинь Лин изо всех сил работала ради удовлетворения своей страсти к сплетням, никому не было до меня дела.

Правда, заходила Ба Бао. Однако она каждый раз, как голодный призрак, пила и ела у меня, не зная удержу. Потом принималась жаловаться на Бэй Сяоу, что ушёл не попрощавшись, играла с Сянгу, снова и снова листала развлекательные журналы и делилась со мной великими мечтами.

Показывая на фото Су Мань, говорила мне: «Сестрица Цзян Шэн, веришь-нет, не пройдёт много времени, и я стану громадной яркой звездой на небосклоне».

Я заворачивала цветы и поддакивала ей: «Да, верно, совсем скоро ты будешь «громадным орангутангом в созвездии мартышки*». Потом подумала и добавила: «Ты так много ешь, возможно, даже огромным».

(*-созвучное произношение фраз на китайском языке)

По сравнению с поведением трёх друзей, мой враг, молодой господин Чэн Тянью, выглядел более милым.

В тот день, когда он забрал меня из больницы, посмотрел на моё гнёздышко и предложил: «Как насчёт того, чтобы перебраться ко мне. Буду о тебе заботиться». Я недовольно посмотрела на него, спросила: «Такой добрый. Ты чего добиваешься?»

Сохраняя на лице спокойствие, он пояснил: «Возвращаю долг за своих любимых псов. Не важно, кто тот человек, кого покусали. Раз это мои собаки, я приглашаю тебя в свой дом в качестве компенсации за поведение моего пса».

Я скривила рот.

Выйдя за дверь, Чэн Тянью посмотрел на трёх овчарок, спросил: «Цзян Шэн, та укусила тебя?» Три собаки послушно сидели перед Чэн Тянью и смотрели на меня.

Я переспросила: «Что ты задумал?»

В тёмных зрачках Чэн Тянью сверкнуло недовольство. Похоже, ему не понравилось моё стремление докопаться до сути. Но ответил: «Я лишь хочу знать, которая из собак укусила тебя. Собираюсь убить её. Пойдёт?»

«А?! Ты сошёл с ума». Нахмурив брови, я смотрела на Чэн Тянью.

Чэн Тянью бросил на меня холодный взгляд, сказал: «Цзян Шэн, ты же не считаешь, что я хочу прирезать пса из-за тебя. Я не более чем беспокоюсь, что в будущем женюсь, у меня будет красавица жена, чудесный сын. Собака может причинить вред моей супруге и дорогому сыну! Ты не более чем материал для испытания».

Я в ярости посмотрела на него: «Тогда ты просто-напросто убей всех трех собак».

Уголки губ Чэн Тянью приподнялись в улыбке: «Хорошая мысль! Цзян Шэн, ты так умна! Как я сам не додумался!»

«А?! Ты же не можешь, и правда, поступить так жестоко?» Я напряжённо наблюдала за Чэн Тянью.

Он покосился на меня: «Неужели ты хочешь, чтобы эти собаки причинили вред моей дорогой жене и сыну? Ты настоящая злодейка».

Я тупо стояла и слушала, как Чэн Тянью называет меня злодейкой. Подумала, каких только чудес нет в этом мире. Этот мужчина сперва указал мне на дверь, потом спустил собаку, и она покусала меня, а сейчас ещё обвиняет меня в злодействе! В этом есть логика?»

Долго смотрела на него, потом сказала: «Молодой господин Чэн Тянью, тебе пора уходить. Иди, заботься о своём несчастном младшем брате, а мне надо отдохнуть. И ещё скажу тебе, твои будущие жена и сын не обязательно будут так прелестны. Не вздумай губить своих собак, в противном случае я не хочу тебя больше видеть!»

Чэн Тянью холодно усмехнулся: «Ты не хочешь меня видеть? Я тоже не хочу видеть тебя! Но не могу просто выгуливать собак, а сталкиваюсь с твоим нахальством у цветочного магазина».

В конце концов, увидев, что я включила лампочку сигнализации у двери, он не удовлетворённый ушёл.

Тем вечером я размышляла, как Чэн Тянью может так обращаться со мной? Спустил собак! Он, действительно, так сильно меня ненавидит. Ненавидит за то, что я «оклеветала» Тяньэня, за то, что сею раздоры между братьями. А ещё больше ненавидит за мои слова, что я не люблю его и вернулась, только чтобы отомстить за раны Лян Шэна.

Подумав о Лян Шэне, у меня защипало глаза, на сердце стало тяжело. Мне вдруг захотелось позвонить Вэйян, спросить её, что же, в конце концов, происходит.

Но я не стала это делать. Потому что если бы она знала, давно бы сказала мне. Раз не сказала, значит, скрывает, если скрывает, то, естественно, будет скрывать и дальше.

Более того не обязательно, что ей известно о том, что Лян Шэн здесь, в городе.

28. Но приходило ли тебе в голову, что Чэн Тянью человек, а не бог:

28. Но приходило ли тебе в голову, что Чэн Тянью человек, а не бог.

Когда Лу Вэньцзюань принёс мне лекарства, я вежливо поблагодарила и спрятала лицо в букете. Не знаю почему, с тех пор, как он перевязал мне рану, я норовила избегать этого мягкого, похожего на весну мужчину.

Заметив моё молчание, он подошёл и спросил: «Цзян Шэн, что с тобой?»

Я подняла голову, улыбнулась: «Всё в порядке. Просто занята букетом…»

Лу Вэньцзюань посмотрел на меня и, будто что-то вспомнив, сказал: «Цзян Шэн, слышал, Кэ Сяожоу говорил, ты видела своего брата Лян Шэна. Естественно, Кэ Сяожоу услышал это от Ба Бао».

При упоминании имени Лян Шэна моё сердце болезненно вздрогнуло. Я ответила: «Да, но он не помнит меня». Сказав это, я чуть не заплакала.

Лу Вэньцзюань тихонько положил мне руку на плечо: «Цзян Шэн, не переживай. Когда ты грустишь, у меня на сердце тоже тяжело». Говоря это, он смотрел на меня взглядом полным весенней нежности.

Я подняла лицо вверх, взглянула на него. Увидев теплом и заботу в его глазах, опустила голову. Да, мне бы тоже не хотелось наводить на него тоску.

Лу Вэньцзюань сказал: «Цзян Шэн, завтра хочу взять тебя на частную вечеринку в доме Чэн. Хорошо отдохни, а вечером я заеду за тобой».

«А?!» Я с сомнением посмотрела на него. Хоть он уже говорил мне об этом, но я всё-таки не до конца обдумала, надо идти или нет.

Лу Вэньцзюань, видя моё замешательство, улыбнулся: «Ты боишься встречи с Чэн Тянью?»

Я сперва покачала головой, потом кивнула, а, в конце концов, снова покачала.

Лу Вэньцзюань не понял моего ответа и уточнил: «Я лишь хочу, чтобы ты стала более жизнерадостной, познакомилась с новыми людьми. И самое главное, чтобы Чэн Тянью видел, ты счастлива. Что и без него с тобой по-прежнему всё хорошо. Поэтому надо взбодриться. Ты мой пациент, я должен нести за тебя ответственность».

Я попросила: «Дай мне подумать. С другой стороны, мне не нужно доказывать Чэн Тянью или другим, что я живу хорошо и счастливо. Достаточно, что я об этом знаю».

Лу Вэньцзюань сказал: «Ладно. Буду ждать твоего решения».

Потом, будто что-то пришло на ум, сказал: «Цзян Шэн, я вдруг вспомнил кое о чём. Возможно, твой брат Лян Шэн не терял память».

«Что ты сказал?!» Поражённая, я уставилась на Лу Вэньцзюаня.

Лу Вэньцзюань продолжил: «Конечно, это лишь мои домыслы, но мне кажется, твой брат не терял память. Он был моим пациентом, полагаю, я должен разбираться в его болезни. Когда оперировали пальцы Лян Шэна, он раз за разом повторял твоё имя: Цзян Шэн. Разговоры о потере памяти, возможно, лишь уловка семьи Чэн. Они не хотели, чтобы у тебя и Лян Шэна были какие-нибудь чувства, выходящие за брато-сестринские, что впоследствии привело бы их семью к позору. Поэтому четыре года назад разыграли этот спектакль. Только ради того, чтобы ты спокойно оставила Лян Шэна. Причина, по которой твой брат согласился на это, могла быть в его нежелании наблюдать, как ты продолжаешь барахтаться в водовороте безнадёжного чувства. К тому же в тот момент с тобой рядом был такой выдающийся мужчина, как Чэн Тянью. Возможно, Лян Шэн подумал, Чэн Тянью позаботится о тебе, будет защищать и лелеять. Поэтому ради твоего счастья и чтобы самому уйти от этих обречённых чувств, он согласился с планом семьи Чэн и выбрал потерю памяти…»

Не смея поверить, я смотрела на Лу Вэньцзюаня, дыхание сбивалось. Хоть все эти годы я предполагала, что такое возможно, но эти догадки озвученные Лу Вэньцзюанем заставили меня замереть на месте.

Лу Вэньцзюань продолжил: «Цзян Шэн, это лишь выводы на основе моих наблюдений. Правда, с того момента, как я узнал, что вы видели Лян Шэна, что он в этом городе, эти мысли, чем дальше, тем крепче».

Я смотрела на него, губы дрожали. Схватив Лу Вэньцзюаня за руку, спросила: «Думаешь, это возможно, что Лян Шэн не терялся. Что семья Чэн прячет его, не желая, чтобы мы встретились».

Лу Вэньцзюань, подумав, ответил: «Есть некоторая вероятность. Но об этом тебе лучше всего расспросить Чэн Тянью. Полагаю, больше всего не хочет твоей встречи с Лян Шэном, именно, он».

Чэн Тянью? Я посмотрела на Лу Вэньцзюаня и вдруг вспомнила. В тот день, когда белый Линкольн чуть не сбил меня, Чэн Тянью, к удивлению, не стал предъявлять претензии к водителю машины, а позволил ему уехать.

Неужели в тот момент он знал, тот, кто сидит в машине, Лян Шэн?

При мысли об этом, всё в голове смешалось. Чэн Тянью постоянно обманывал меня? Он врал мне? И спокойно наблюдал, как я мучаюсь, переживаю, ночь за ночью не могу уснуть.

Лу Вэньцзюань сказал: «Цзян Шэн, не воображай себе много. Возможно, я не должен был говорить тебе всё это, но я, действительно, не хочу, чтобы ты переживала. Из-за того…» Он глубоко вздохнул, глаза затуманились.

Я подняла лицо и заявила: «Я должна пойти к Чэн Тянью! Я заставлю его отдать мне Лян Шэна!»

Лу Вэньцзюань задержал меня: «Цзян Шэн, успокойся. Это не более чем наши догадки. Если ты пойдёшь и прямо спросишь Чэн Тянью, а наши предположения ошибочны, ты разобьёшь ему сердце. Даже если мы угадали верно, он тоже едва ли признается. И, кто знает, может, спрячет Лян Шэна ещё дальше».

Я ужасно разволновалась. Изо всех сил пытаясь вырвать свою руку из руки Лу Вэньцзюаня, не в состоянии слушать его увещевания, потребовала: «Отпусти меня! Я хочу пойти к Чэн Тянью. Я хочу, чтобы он вернул мне Лян Шэна!»

«Вернуть тебе Лян Шэна?!»

Дверь в цветочный магазин с силой распахнулась, на пороге стоял Чэн Тянью. Губы сжаты, брови нахмурены, прекрасные глаза холодны, как лёд. С невыразимой обидой он смотрел на меня, потом повторил слово за словом: «Хочешь, чтобы я вернул тебе Лян Шэна?»

Лу Вэньцзюань с подозрением взглянул на Чэн Тянью, спросил: «Ты слышал? Подслушивал наш разговор под дверью?» Чэн Тянью оттолкнул Лу Вэньцзюаня и притянул меня к себе. Во взгляде пылало желание прибить Лу Вэньцзюаня. Он переспросил: «Подслушивал? Да. Я подслушивал, как вы тут оба с коэффициентом интеллекта свиньи ведёте беседы. Это непростительно?! Я не должен волноваться о моей девушке, не должен беспокоиться о её ранах, день за днём, как идиот, нарезая круги вокруг цветочного магазина. Не должен замечать, как другой мужчина оказывает ей знаки внимания, не должен слушать их вольные домыслы! Всё это можно поставить мне в вину».

Потом повернулся и посмотрел на меня. Ярость во взгляде скрывала многочисленные рубцы и шрамы. Он сказал: «Цзян Шэн! Цзян Шэн! Посмотри на меня! Посмотри на меня! Лян Шэн настолько застил тебе всё вокруг, что без всякого повода, бездоказательно ты сомневаешься во мне? Тебя укусила моя собака, я сожалею не меньше твоего уважаемого психотерапевта. До сих пор я скромно надеюсь, что ты полюбишь меня. Потому что сам люблю тебя, потому что не могу оставить тебя. Я прекрасно знаю, что в твоём сердце не я, мне известно, что ты вернулась ко мне из-за Лян Шэна, но я, как размазня, остаюсь рядом! Да, прежде я расстался с тобой! Но… Но неужели при моём появлении ты ничего не почувствовала? Неужели ты не поняла, что я не могу оставить тебя и пришёл тебя вернуть!»

Я глупо смотрела на Чэн Тянью, рядом замер Лу Вэньцзюань. Никогда не смела вообразить, что такой мужчина, как Чэн Тянью, может любить одного человека. Любить через такие бесконечные перипетии.

Чэн Тянью, наблюдая за моим ступором, схватил меня за плечи: «Цзян Шэн, в твоём Лян Шэне множество хороших качеств, во мне их нет. Но ты не должна смотреть на меня и не видеть». Потом продолжил: «С этого момента меня не волнует, что ты делаешь, не волнует, вернулась ли ты, чтобы отомстить мне, я лишь хочу, чтобы ты и я были вместе! Я знаю, ты любишь меня!»

Я изо всех сил удалила кулаком его по плечу и потребовала: «Отпусти меня! Отпусти».

Лу Вэньцзюань, стоящий рядом медленно произнёс: «Господин Чэн, разве ты не должен уважать чувства Цзян Шэн? Ты выдающийся, богатый, кружишь голову всем женщинам Поднебесной. Но любит ли тебя Цзян Шэн? Она сказала, что хочет быть вместе с тобой? Она человек, ты не можешь по своему желанию держать её взаперти, как домашнее животное!»

Спина Чэн Тянью задеревенела, он развернулся, отпустил меня. Глядя на Лу Вэньцзюаня холодно произнёс: «Тогда пусть она сама скажет тебе, хочет ли она быть со мной».

Договорив, пылающим взором уставился на меня. В глазах еле заметная надежда, почти уничижительная мольба.

Только в тот момент я уже не могла размышлять. Голова была заполнена лишь одним, Лян Шэн, возможно, не терял память и не пропадал. Поэтому я не заметила отчаянное заклинание этого мужчины, несмотря на любовь к нему, несмотря на то, что расстаться с ним было так невыносимо.

Мой взгляд был пуст. Перед глазами образ Лян Шэна, его лицо, его глаза. Спустя какое-то время, вспоминая тот день, глаза наполнялись слезами. Если бы в тот момент я была достаточно сильной, спокойной, я бы не позволила Чэн Тянью уйти в таком отчаянии.

Он и Лу Вэньцзюань ждали моего ответа, а я, в итоге, так не ответила на его вопрос. Правильней сказать, я с самого начала не обращала внимания на то, что он говорит. Только медленно опустилась на землю, всхлипнула и произнесла: «Я хочу найти Лян Шэна, я хочу найти моего брата».

Чэн Тянью вздрогнул. Мой ответ по сравнению с фразой «я с самого начала не любила тебя» ранил его ещё более безжалостно.

В тот день перед Лу Вэньцзюанем я, совершенно не задумываясь, искромсала вконец остатки достоинства Чэн Тянью.

Он смотрел на меня, не смея поверить, уголки рта опущены в полной безнадёжности. Он вдруг понял, что, возможно, его ощущения были верны, и я, действительно, любила его. Но эта любовь, при столкновении с именем Лян Шэн, гроша ломанного не стоила.

Лу Вэньцзюань оглянулся на него, губы изогнулись в лёгком презрении.

Чэн Тянью улыбнулся, закинул вверх лицо и прикусил губу. Руки безостановочно сплетались и расплетались на груди, но, в итоге, повисли вдоль тела. Лицо прорезала горечь. Он опустил голову, снова поднял, посмотрел на меня, сказала: «Окей. Окей». Повторил это «окей» дважды и больше не произнёс ни слова.

В конце повернулся и вышел из цветочного магазина.

Тогда я по глупости полагала, что сердце может быть неустанно терпеливым. Может раз за разом принимать и терпеть наносимые раны. Но я забыла, человек устаёт.


Наши чувства устали и прекратили движение по дороги любви.

Любовь. Не то чтобы я не любила или забыла о ней. Просто моя любовь устала, утомилась, измоталась.

Той ночью, опираясь на плечо Цзинь Лин и прокручивая в памяти момент, когда Чэн Тянью уходил, перед глазами были сплошные рубцы и шрамы. Цзинь Лин подняла голову, посмотрела на звёзды, вздохнула. Она сказала: «Цзян Шэн, задумалась ли ты когда-нибудь, на самом деле, даже если не брать в расчёт Тяньэня, ты шаг за шагом теснишь Чэн Тянью. Думаешь, он так силён. Поэтому беззастенчиво страдаешь перед ним из-за Лян Шэна. Но приходило ли тебе в голову, что Чэн Тянью человек, а не бог».

«К тому же…» Она вздохнула, помялась и продолжила: «К тому же допустим, в тот день тем мужчиной был Лян Шэн. Допустим, он не терял память. У вас может быть какая-то надежда? Не забывай, вы брат и сестра. С тех пор как вы родились, в этом мире предопределено: вы родственники и никогда не сможете быть вместе».

Она сказала: «Цзян Шэн, не глупи».

29. Девушкой на фотографии сто процентов была Сяо Цзю:

29. Девушкой на фотографии сто процентов была Сяо Цзю.

На следующий день утром я поднялась с кровати и подумала, что надо пойти купить завтрак, а заодно и газеты.

Позвонил Лу Вэньцзюань, мягким голосом поинтересовался, как мне спалось. Потом сказал: «Цзян Шэн, возможно, вчера нам не следовало строить такие предположения о семье Чэн, тем более мы не должны были подозревать Чэн Тянью. Сожалею, что внёс разлад в ваши отношения».

Я усмехнулась: «На самом деле, наши отношения уже давно такие, и это не связано с тобой. Я знаю, ты волнуешься за меня и Лян Шэна, поэтому так сказал».

Лу Вэньцзюань помолчал немного и продолжил: «Цзян Шэн, тогда сегодня пойдём на приём в дом Чэн…»

Я покачала головой: «Полагаю, я тот гость, которого Чэн Тянью хотел бы пригласить меньше всего, мне нет надобности выставляться».

Лу Вэньцзюань слегка усмехнулся: «Тоже верно, отдыхай. Возможно, вечером я составлю тебе компанию прогуляться». Потом снова помолчал и, будто разговаривая с самим собой, стал рассуждать: «Смотри, раз Лян Шэн в городе, он может прийти в дом семьи Чэн. Ах, нет. Семья Чэн намерена скрывать от тебя его существование, и не будет приглашать его на этот приём. И опять неверно. Они же не знают, что ты собираешься прийти к ним на вечеринку…»

Лу Вэньцзюань, рассуждал сам с собой, но у меня в душе будто грянул гром. Я тотчас заявила: «Ладно, я пойду».

Лу Вэньцзюань колебался: «Цзян Шэн, боюсь, ты не захочешь видеть Чэн Тянью».

Я ответила: «Ничего страшного. Могу и не встретиться с ним. К тому же он тоже может меня не заметить. У него перед глазами только Нин Синь и Чэн Тяньэнь, а меня нет».

Лу Вэньцзюань сказал: «А, тогда хорошо. Поедем, развеемся. Надеюсь, ты повеселишься. Вечером заеду за тобой».

Я сообщила: «Ладно, пойду пока за завтраком и газетой. Надо купить еды на двоих, Ба Бао собиралась зайти». Потом продолжила: «Ты не мог бы сказать Кэ Сяожоу, чтобы он немного поучил Ба Бао уму-разуму. А то она такая простая, а ведь ей уже 16 лет».

Лу Вэньцзюань, улыбаясь, терпеливо выслушивал мои жалобы.

Если бы это был Чэн Тянью, он бы обязательно сказал: «Эх, Цзян Шэн, ты наверняка ненавидишь, что Ба Бао приходит к тебе завтракать, вот и подшучиваешь над ней за глаза».

Повесив трубку, все мои мысли были заполнены тем, что сегодня я могу встретить Лян Шэна на вечеринке в доме Чэн. Когда в животе заурчало, вспомнила, что собиралась за завтраком и газетами.


После того, как я покинула Сяоюйшань, у меня не было подписки на газеты. Поэтому чтобы почитать новости, могла только купить её в газетном киоске.

Каждый раз, когда покупала газету, Сянгу стоял за моей спиной, очень гордый собой. Я даже как-то подумала, что он готовится стать первым в мире владельцем газеты для кошек. Естественно, эти прекрасные надежды будет очень трудно осуществить.

Признаю, Сянгу очень умный кот. Жаль я не такой умный человек. Поэтому не могу его выдрессировать.

Мне нравилось идти по улице и читать газету. Эта привычка выработалась ещё в школе, когда познакомилась с Сяо Цзю. Тянью раньше постоянно твердил, что это скверная привычка.

К сожалению, я не отдавала себе в этом отчёта.

И вот сегодня, когда я шла и читала газету, наконец, узнала, что это очень плохая привычка, упав в открытый люк канализации.

Так как в газете было несколько фотографий, приведших мою душу в смятение, я не смотрела, куда наступаю. Девушкой на фотографии сто процентов была Сяо Цзю.

Вверху броский заголовок: «Всплыла фотография главной героини в деле получения Су Мань роли».

Провалившись в канализацию, я совершенно не почувствовала боли, в голове только всплыло, как Цзинь Лин рассказывала недавно о связанной с Су Мань увлекательной теме. Что, дескать, та в обмен на серьёзную роль, нашла девушку, которая вступила в отношения с режиссёром...

Фотография в газете, будто шип, вонзилась мне в грудь, потрясла меня так, что я забыла о боли.

Я и подумать не могла, что девушка, которую нашла Су Мань, это Сяо Цзю.

Как мне принять тот факт, что моя и Бэй Сяоу хранимая в душе Сяо Цзю опустилась до такого уровня.

И что ещё более невыносимо, когда падала, почти видела, как Ба Бао, пуская пыль в глаза нахальством международной выставки косметики, мчится ко мне.

Единственное, что могло примерить меня с событиями, это тот факт, что канализация, вопреки ожиданиям, была неработающей. Внутри была лишь громадная гора мусора. Подняв лицо вверх, я увидела Сянгу. Этот чёртов кот с безупречной осанкой сидел у края колодца и смотрел, как я из последних сил пытаюсь выбраться из мусорной свалки.

Когда я выбралась из горы мусора, появилась Ба Бао. Они с Сянгу бок о бок наблюдали за моим затруднительным положением. Она полюбопытствовала: «Цзян Шэн, у тебя утренняя зарядка?»

Услышав это замечание, у меня на душе стало совсем погано. Подумалось: «Твою мать, ты последнее время ешь, пьёшь у меня, а как я попала в бедственное положение «бросаешь камни на упавшего в колодец». Действительно, достойная пара тому малодушному человеку Бэй Сяоу. Но, изображая добродетель, лишь сказала: «Я купила тебе завтрак, но по неосторожности провалилась».

Ба Бао, услышав про завтрак, почувствовала, что обессилела от голода. Тут же протянула мне руку, чтобы извлечь из этой высоченной горы мусора. Не выразив ни капли сочувствия, посмотрела на упавшие со мной соевое молоко и полоски хвороста, сказала: «Жалко». Потом протянула руку и преданно сказала: «Цзян Шэн, дай мне денег, я схожу куплю ещё. А ты пока пойди, помойся».

Нет слов.

Мне ничего не оставалось, как вытащить из маленького пакета с ручками деньги и отдать их Ба Бао. Ба Бао очень весёлая свернула в переулок, направляясь покупать завтрак. Сянгу тоже радостно последовал за Ба Бао. В этот момент я выяснила, оказывается, Сянгу каждое утро выходит со мной не для того чтобы сопровождать, а беспокоясь о «завтраке».

Я подняла газету с земли, долго стояла посреди улицы. За кокетливым взглядом девушки из газеты скрывалось нагромождение пластов горя, волнистые волосы не могли прикрыть многолетнюю пыль житейской суеты.

Только один взгляд на эту фотографию вызвал во мне желание зарыдать в голос.

Я постоянно надеялась, что она живёт спокойной жизнью. Рассчитывала, что она постепенно забудет перенесённые обиды и страдания. Полагала, что как лёгкие облака и ветер, она со своей мамой, хоть и идущей к закату, но живут без потрясений. Я постоянно, как дура, мечтала, что однажды Бэй Сяоу найдёт её, потом она будет плакать в его объятиях, и в итоге, они вместе обретут счастье.

Однако сегодня я обнаружила. Даже не появилась перед нами, она может громить наши сердца со страниц газет. Чёрным по белому - героиня звёздного «сексуального скандала». Изложено предельно ясно, её роль – проститутка.

Я скомкала газетный лист. В голове мелькали мысли, надо как-нибудь сообщить Бэй Сяоу, что Сяо Цзю появилась в городе, и вдобавок ещё таким способом.

А Бэй Сяоу в этот момент скитался по белу свету, носил футболки с портретом Сяо Цзю, по всему миру искал свою девушку.

Where are you, my girl*？

(* - Где ты, моя девочка)

Бэй Сяоу, она здесь, участник сделки Су Мань, секс на коммерческой основе, в кричащем упадке разврата, обречённо махнувшая на себя рукой.

Бэй Сяоу, ты ещё хочешь вернуться в этот город, держать её в объятиях, дать ей счастье, забрать домой?

В этот момент на меня обрушился удар, мимо мелькнула тень, и мою сумочку выхватили из рук.

Осознав это, я, не раздумывая, бросилась за воришкой.

30. Девушка, притворяясь хорошей знакомой, хотите выманить денег?:

30. Девушка, притворяясь хорошей знакомой, хотите выманить денег?

Тот воришка бежал почему-то довольно медленно. Когда догнала, выяснилось, что у него серьёзно травмирована нога, все брюки заляпаны кровью.

Схватила его за запястье. Он попытался высвободиться, но был так ослаблен, что не смог.

Я пристально уставилась на него. Парнишке было лет шестнадцати - семнадцати, грязные длинные волосы, почти закрывавшие пол-лица, худющий, похоже, долгое время недоедал. Только большие глаза придавали его образу некоторую живость.
Он смотрел на меня, плотно сжав тонкие губы, и молчал. Потом напряжённо посмотрел в сторону края дороги и принялся изо всех сил кому-то подмигивать.

Когда я обратилась по направлению его взгляда и замерла. Оказывается, там была маленькая девочка, лет пяти-шести. Она робко стояла у края дороги, держа во рту палец, слёзы текли ручьями, наблюдая, что я схватила мальчишку. Она была одета в просторную не по росту одежду. В ту же, что я переодела её много дней назад.

Этой девочкой была Мянь Гуа.

Я поняла, парень передо мной тот, кого Мянь Гуа называла «братом Хао». Он молчал, даже не пытаясь загладить передо мной вину, только глазами делал Мянь Гуа знаки уходить, чтобы её не схватили. Однако Мянь Гуа по-прежнему стояла у края дороги и смотрела на него глазами полными слёз.

Да, уж. Он был её небесами, он был для неё всем. Как она могла уйти?

Она не могла спасти его, не знала, как поступить, только стояла и сквозь слёзы смотрела на брата.

Моё сердце обмякло. Однако пока я стояла в ступоре, он снова выхватил мою сумку и бросился наутёк. Я с самого начала собиралась отпустить его, могла бы обойтись и без тех денег, что в сумке. Но там была старая банкнота в 10 юаней. Та, что много лет назад маленькая девочка украла, чтобы её брат мог присоединиться к поездке.

Те 10 юаней были единственным подтверждением, что в этом мире была девочка, которую звали Цзян Шэн, и мальчик, которого звали Лян Шэн.

Поэтому я снова погналась за парнишкой. Он поспешно перебежал дорогу, забежал в ворота детского социального учреждения. Последовав за ним, я натолкнулась на беседовавших мужчин, выходящих оттуда.

Подняла голову, бросила «извините» и снова остолбенела. Забыла о погоне, забыла все слова. Только глупо смотрела на то хорошо знакомое лицо

Не смея поверить, пробормотала: «Лян Шэн?»

Помощник рядом с ним, видя моё замешательство, презрительно посмотрел на меня и сказал: «Разве вы не собирались извиниться? Девушка!»

Я не обращала внимания на замечание, взор застил только он. Жалобно уцепилась за его рукав, и хлынули слёзы.

Отлично сшитая одежда, изящные мерцающие запонки, всё говорило о его образованности и благовоспитанности. Не надо было спрашивать и так ясно: эти четыре года он жил хорошо. Очень хорошо.

«Тем лучше», - пробормотала я. Однако слёзы капали не переставая.

«Мы знакомы?»

Нахмурил брови. Наблюдая мои слёзы, как из ведра, взгляд оставался холоден и твёрд. Тон слегка недовольный и бесстрастный. Потом поднял руку, высвободил рукав из моего захвата.

Лян Шэн. Ты ведь Лян Шэн, верно. Я знаю, ты потерял память, знаю, ты не помнишь меня, не помнишь, что произошло, но ты наверняка помнишь, что твоё имя Лян Шэн, верно? Даже видя его полнейшее равнодушие, я не могла унять слёзы.

Знаешь, как я ждала тебя? Скучала по тебе. Я боялась, что ты страдаешь. Прости, прости, Лян Шэн. Я не должна была уезжать тогда, я дура, правда, дура…

«Девушка, притворяясь хорошей знакомой, хотите выманить денег?» Пространство меж бровей прорезала лёгкая морщинка, рука задержалась на груди, он бесстрастно смотрел на меня. «Если так, то вот деньги, можете вернуться домой, передохнуть пару дней».

Сделал знак своему помощнику, вытащил пачку купюр, презрительно посмотрел на меня, взвесил на ладони и без слов бросил их мне.

Розовые банкноты, будто лепестки персика, беспорядочно осыпали меня. Одна за другой. Кружась на ветру, падали, как и моё сердце.

Посмотрев сквозь меня, развернулся и сел в машину.

Утром того дня я долго бежала за его автомобилем.

Почему он отказывался мне верить? Ещё более не понятно, почему он ведёт себя со мной так безразлично и отвратительно.

Лян Шэн.

Этим многослойным притворством ты скрываешь свою беспомощность? Боишься, что я продолжу погружаться в трясину чувств, из которых не выбраться? Тебя пугает, что я не смогу быть счастлива в этой жизни? Или тебе кажется, если признаешь меня, то, как и у меня, в тот же миг слёзы хлынут рекой?

Однако та машина, в итоге, не остановилась.

В машине он, твёрдый, как сталь.

Не соглашаясь взглянуть и не желая знать, как этим утром, девочка, что звали Цзян Шэн, одна в смятении горько рыдает посреди улицы.

Ба Бао, возвращаясь с завтраком, увидела, что я реву в три ручья, пришла в изумление: «Сестрица Цзян Шэн, я наказала тебе возвращаться домой, помыться, а не рыдать посреди улицы».

Потом она помогла мне встать и повела домой.

В тот момент я вдруг оказалась маленьким ребёнком, заблудившимся в этом городе.

31. Если за предумышленное убийство Су Мань ты сядешь в тюрьму, Ба Бао обязательно будет тебя навещать:

31. Если за предумышленное убийство Су Мань ты сядешь в тюрьму, Ба Бао обязательно будет тебя навещать.

В полдень Цзинь Лин поспешно вернулась из редакции в цветочный магазин. Она сказала: «Цзян Шэн, ты знаешь, Сяо Цзю…» Дальше продолжать не стала.

Я слегка кивнула: «Я видела газету».

Ба Бао приблизилась, напряжённо спросила: «Что с Сяо Цзю? Есть новости?»

Мы с Цзинь Лин промолчали. Она полистала газету. Когда увидела то сообщение и фотографии, очень разозлилась. Со свойственным молодым девушкам презрением заявила: «У Бэй Сяоу глаза на лоб вылезут. Эта девушка! Разве её можно сравнивать со мной? Твою мать. Я могу выйти замуж за Бэй Сяоу, а она может?»

Цзинь Лин посмотрела на Ба Бао и ничего не сказала. Посмотрела на меня, сказала: «Цзян Шэн, Сяо Цзю вероятно где-то рядом. Су Мань определённо может найти её».

Я кивнула, ответила: «Я знаю. Я уже придумала. Сегодня вечером пойду с Лу Вэньцзюанем на вечеринку в дом Чэн, посмотрю. Наверняка увижу Су Мань и поинтересуюсь о местонахождении Сяо Цзю».

Цзинь Лин предупредила: «Тогда тебе надо быть осторожной, с Су Мань трудно поладить. К тому же она рада видеть, что мы беспокоимся, и вряд ли расскажет нам, где Сяо Цзю».

Я с ненавистью пообещала: «Если не расскажет, спущу её с лестницы».

Ба Бао, услышав о моей готовности применить силу, сразу воодушевилась: «Сестрица Цзян Шэн, Сяо Цзю так важна для тебя? Ты же не гомосексуалистка, как Кэ Сяожоу?»

«А?!» Я в изумлении посмотрела на Ба Бао. Не знаю почему, этот вопрос превзошёл мои мыслительные способности. Я строго сказала Ба Бао: «Сяо Цзю моя сестра! Мой друг!»

Ба Бао улыбнулась, ответила: «Хорошо! Сестрица Цзян Шэн, мне нравятся, что ради друга ты готова на всё. Если за предумышленное убийство Су Мань ты сядешь в тюрьму, Ба Бао обязательно будет тебя навещать! Буду готовить для тебя еду».

Про себя я подумала: «Это только слова, как оно будет на самом деле».

Ба Бао снова заговорила: «Сестрица Цзян Шэн, ты не планируешь сообщить новости о Сяо Цзю братцу Сяоу?»

Я вздохнула, посмотрела на Цзинь Лин.

Цзинь Лин посмотрела на меня.

На самом деле, эта информация уже распространилась по интернету, появилась во всех газетах. Пусть даже мы не скажем, и на сегодня Бэй Сяоу не будет знать, но через некоторое время определённо узнает.

Ба Бао сказала: «Вы же не думаете, что я расскажу Бэй Сяоу? Я не буду. Сяо Цзю не идёт ни в какое сравнение со мной. Хоть во мне нет ничего хорошего, но ради любимого, я могу измениться!» После этих слов, показалось, что ей стало больно. Блуждающим взором скользнула по нам, будто объясняясь, надула губы, и, притворяясь безразличной, продолжила: «Правда в прошлом я тоже ради денег торговала собой… Бэй Сяоу рассказывал вам об этом. Но ради него я хочу стать хорошим человеком. А Сяо Цзю? Ясно, что Бэй Сяоу так переживает за неё, а она опускается всё ниже…»

Речь Ба Бао заставила нас с Цзинь Лин молча уставиться друг на друга.

Потом мы поняли, это как раз та причина, из-за которой Бэй Сяоу не рассказывал нам, что знаком с Ба Бао.

С момента вступления Ба Бао в самостоятельную жизнь, она часто стояла на улице*. Не знаю, маленькая девочка, что у неё за опыт, как она могла так измениться. В итоге однажды вечером Ба Бао в баре столкнулась с Бэй Сяоу. Предложила ему «сексуальные услуги». Бэй Сяоу очень сильно обругал её.

(* - «стоять на улице» ещё означает заниматься проституцией)

Тогда Ба Бао не знала. Выражение её лица смутно напоминало Сяо Цзю, поэтому Бэй Сяоу, естественно, не готов был наблюдать, как девушка, похожая на его любимую, занимается такими делами.

Ба Бао тоже не была свойственна обходительность, и она обругала Бэй Сяоу в ответ.

Закончив с перебранкой, она перенесла внимание на другого мужчину, договорилась о цене. Но когда хотела уйти с ним, Бэй Сяоу поймал её.

Ему было нестерпимо видеть, как эта юная девушка катится по наклонной. Поэтому он сказал Ба Бао: «Я заплачу за ночь в два раза больше этого господина».

В тот момент у него не было денег, и он позвонил мне. Сказал, что оказался в баре, его раздели дочиста. Попросил, чтобы я принесла ему денег, откупиться, а заодно и свитер, прикрыть наготу.

Когда я отдавала ему деньги, то не подозревала, что в баре его ждёт девушка, которую зовут Ба Бао.

С самого начала Ба Бао отнеслась презрительно к мужчине, занимающему деньги на распутство. Но тем вечером Бэй Сяоу привёл её в гостиницу, а сам ушёл. Когда уходил, сказал: «Спокойной ночи».

В тот момент Ба Бао поняла, этот мужчина занимал деньги не ради того, чтобы переспать с ней, а чтобы спасти из рук другого мужчины.

Такая, как Ба Бао, девушка, которую долгое время носило по воле волн, определённо не сталкивалась с парнем, подобным Бэй Сяоу, относящемуся к ней настолько хорошо.

Случайная встреча, за несколько сот юаней купленное для неё спокойствие на всю ночь, естественно, что в обмен он получил первую любовь этой девочки.

Той ночью Ба Бао задержала уходящего Бэй Сяоу и спросила: «Почему ты так хорошо ко мне относишься?»

Бэй Сяоу ответил: «Потому что у меня есть похожая на тебя младшая сестрёнка, скитающаяся неизвестно где. Я не хочу, чтобы она, как и ты, чтобы выжить, была вынуждена зарабатывать таким способом».

Ба Бао не знала, говоря «младшая сестрёнка», он имел в виду свою любимую девушку, которую зовут Сяо Цзю.

То, что Кэ Сяожоу, которого Ба Бао называла «гомиком», относился к ней хорошо, тоже имело причину.

Тогда Ба Бао ещё не была знакома с Бэй Сяоу, и по-прежнему стояла на улице. Как-то сильно навеселе у неё завязался разговор с одним мужчиной. Она рассчитывала договориться об «услугах», но тот, не взглянув на неё, ушёл. Это немного смутило Ба Бао. Но она никак не ожидала, что не далее чем через полчаса из-за этого мужчины она попадёт в ещё более неудобное положение. В туалете гей-клуба этот мужчина вдруг стал распускать руки, домогаясь другого «нежного» паренька.

Ба Бао увидела и рассердилась. Подумала про себя: «Неужели я подобная цветку и яшме девушка не достаточно хороша для этого мужчины?» В тот момент она забыла, что находится в гей-клубе. Рванула вперёд, в руке сверкнула бутылка. «Бах», и проломила мужчине голову.

Мужчина был совершенно не готов к нападению и потерял сознание.

Вот так Ба Бао по недоразумению спасла «нежного» паренька от непристойных домогательств. Этим «нежным» пареньком оказался Кэ Сяожоу.

Кэ Сяожоу был необычайно тронут защищавшей его честь Ба Бао. Поэтому, когда в тот день Ба Бао оказалась в полицейском участке за нанесение телесных повреждений, Кэ Сяожоу всеми силами принялся изыскивать пути, чтобы освободить свою защитницу Ба Бао.

Конечно, в тот момент он подумать не мог, что Ба Бао частый гость в полицейском участке. Да и свою работу спасительница Кэ Сяожоу тоже не бросила.

На примере Ба Бао нетрудно обнаружить, на самом деле, за спиной каждого человека есть богатый жизненный опыт, который вполне достоин называться «удивительными историями».

32. Но, похоже, ему известна «молчаливая благодарность»:

32. Но, похоже, ему известна «молчаливая благодарность».

После обеда Ба Бао пошла прогулять Сянгу. Я описывала Цзинь Лин, как упала в канализационный колодец, как у меня стащили сумку, о встрече с Лян Шэном.

Цзинь Лин, посмотрев на мои ссадины, упрекнула, разве Чэн Тянью не говорил тебе, не надо читать газеты на ходу. Закончив с поучениями Цзинь Лин после недолгой паузы спросила: «Цзян Шэн, думала ли ты, что мужчина, с которым столкнулась, возможно, не Лян Шэн?»

Я неуверенно покачала головой: «Не может быть. Невозможно. Это точно он».

Цзинь Лин стала ещё молчаливей. Потом сказала: «Тогда ладно. Просто хочу, чтобы ты имела в виду, возможно, это не Лян Шэн! Что касается Мянь Гуа, я непременно разыщу её. Мне кажется, нельзя допустить, чтобы она и её брат Хао скитались по улицам. Думаю, мы должны пристроить их в детское социальное учреждение».

Я кивнула: «Хорошо. Я тоже так думаю».


Когда мы с Цзинь Лин вышли из цветочного магазина, вдруг увидели Мянь Гуа и того парнишку. Они стояли у дверей и блуждающим взглядом, как разбойники, всматривались внутрь.

Мянь Гуа, увидев, что мы с Цзинь Лин вышли, бросилась наутёк, но парень её остановил.

Он двумя руками протянул мне украденную утром сумку, потом принялся изо всех сил что-то чертить в воздухе, и в конце, низко поклонился мне. Потом потянул Мянь Гуа тоже отвесить мне поклон.

Мянь Гуа робко посмотрела на меня, во взгляде мелькало опасение. Она тихонько сказала: «Прости, сестрица. Брат Хао говорит, прости. Он говорит, ты спасла его Мянь Гуа, он по ошибке стянул твою сумку. Прости». Договорив, она беспомощно продолжала смотреть на меня.

Парень, видя мои сомнения, шагнул вперёд, открыл молнию на сумке, показывая, что деньги на месте. Он не говорил и мог лишь печальным взглядом и взволнованными движениями выразить свою мысль.

В глазах своего рода угрызения совести, будто стащить у меня сумку - чудовищное преступление.

Мянь Гуа тихонько потянула меня за край кофты. По-прежнему в той одежде не по размеру, она тихим голоском произнесла: «Сестрица, брат Хао в прошлый раз пошёл купить мне лепёшек, расшибся… Потом ему было нелегко вернуться… Но мы проголодались… Не было денег, чтобы купить еды… Мянь Гуа хотела есть… Поэтому брат Хао стащил сумку… Но, сестрица… Мы не трогали твои деньги… Не трогали…»

Рассказывая, Мянь Гуа сбивалась и путалась, но мне вдруг стало всё ясно.

Они бездомные бродяжки, без денег, без еды, несовершеннолетние. В тот момент причина, по которой Мянь Гуа одна оказалась на улице передо мной в том, что её брат Хао отправился раздобыть еды, повредил ногу и долго не возвращался. На самом деле, слова Мянь Гуа « пошёл купить лепёшек», скорее всего, означали, что парень украдёт их.

В результате, когда парень воровал лепёшки, его поймали, повредили ногу. Ему было трудно ходить. Помощи ждать неоткуда. Только, когда нога немного заживёт, он мог вернуться и найти Мянь Гуа.

В тот момент Мянь Гуа совсем обессилила от голода, поэтому пошла, просить милостыню.

Потом столкнулась с нами.

Парень вернулся домой и, не найдя Мянь Гуа, пошёл её искать. В итоге, на улице увидел играющего с Мянь Гуа Бэй Сяоу, и тихонько забрал её.

Сегодня они снова столкнулись с голодом. Когда Мянь Гуа сказала: «Брат Хао, я хочу есть», он потащился с больной ногой сделать единственное, что мог.

Стащить.

Возможно, он пошёл просить милостыню, но никто не верил ему. Возможно, он выпрашивал полоски хвороста у владельцев лавок для своей Мянь Гуа, но никто не откликнулся на его просьбу.

Наверное, он понимал, что нога ещё не в порядке, быстро бегать не может. Если его поймают, то снова побьют.

Но такого рода знания ничего не стоят против слов Мянь Гуа: «Брат Хао, я голодна».

Когда стащил мою сумку, от Мянь Гуа узнал, что я та, кто по доброте приютила её.

Поэтому этот парень, несмотря на голодную Мянь Гуа и собственный пустой живот не взял из сумки деньги, чтобы купить еды. Хоть чувство голода и пробирало до костей.

Пусть он всего лишь маленький немой бродяга, стоящий на самой низкой ступени общества, а его дорогая младшая сестра льёт слёзы от голода, но, похоже, ему известна «молчаливая благодарность», он переживал, что нечаянно стащил, именно, мою сумку. Поэтому изо всех сил гнул спину в поклоне, прося у меня прощение.

Я смотрела на него, смотрела на плачущую Мянь Гуа, для которой он единственная опора, и мысли вдруг унеслись далеко-далеко.

Вспомнила, как много лет назад жила маленькая девочка, которая во всём полагалась на маленького мальчика. Она сосала пальцы и говорила: «Брат, я хочу есть». И мальчик, которого она звала старшим братом, стоя на скамейке, варил для неё лапшу.

Варёная лапша.

Что было ещё?

Солодовые леденцы.

Жареное мясо.

Юйюба Вэйцзяпина.


Брат.

Цзян Шэн голодна.

Брат.

Цзян Шэн скучает по тебе.


После полудня мы с Цзинь Лин повели Мянь Гуа и того парня в уличную закусочную. Мянь Гуа, держа в руках пиалку, жадно ела. Её брат некоторое время наблюдал, как она ест, потом молча опустил голову и тоже принялся за еду.

Я знала, у него наверняка болит сердце. Так же как болело сердце Лян Шэна, когда он не мог кормить Цзян Шэн варёными яйцами.

В этот момент я вдруг приняла решение и сказала: «Ван Хао, я буду заботиться о твоей сестре и о тебе тоже».

Ван Хао сперва недоверчиво посмотрел на меня, потом на Мянь Гуа, потом взглянул на пиалку перед собой. И не издал ни звука.

Цзинь Лин прошептала мне: «Цзян Шэн, не торопись. Они бездомные дети, ко всем относятся настороженно. Хоть Ван Хао и благодарен, но не жди, что он тебе поверит. К тому же разве ты не знаешь? Такого рода дети очень чувствительны. Они придают большое значение предлагаемой им «милости». В особенности такой, как Ван Хао, немой, он ещё более щепетилен. Поэтому будем действовать постепенно».

Я кивнула.

33. В полубреду помимо боли вдруг возникло чувство обретения пристанища:

33. В полубреду помимо боли вдруг возникло чувство обретения пристанища.

Вечером Лу Вэньцзюань заехал за мной.

Посмотрел на меня, одетую в повседневную одежду, слегка улыбнулся, сказал: «Неудивительно, что Чэн Тянью так любит тебя. По сравнению с ним ты ещё более индивидуальна».

Я оглядела себя, спросила: «Так нельзя?»

Лу Вэньцзюань улыбнулся: «Кто осмелится сказать, что нашей Цзян Шэн что-то нельзя?» Сделав это заявление, он внимательней пригляделся, заметив на моей левой щеке ссадину, слегка нахмурился. Подошёл поближе, мягко провёл пальцем по щеке, спросил: «Цзян Шэн, что случилось?»

Когда его пальцы скользнули по моей щеке, я вдруг вспомнила ту сцену в больнице… Лицо вспыхнуло. Взяла себя в руки и спокойно ответила: «Ничего. Всё в порядке».

Лу Вэньцзюань принялся журить: «Ты такая большая, не можешь быть осторожней?»

Я показала язык.

Он горько усмехнулся. Взгляд мягкий и спокойный, как солнечный свет. Скользнул пальцем мне по переносице, сказал: «Цзян Шэн, пошли».

Это незначительное движение Лу Вэньцзюаня заставило меня замереть.

В машине рассматривая мягкое лицо Лу Вэньцзюаня, его высокую переносицу, вдруг вспомнила, как Ба Бао говорила, о гомосексуальности Кэ Сяожоу, разволновалась и чуть не спросила Лу Вэньцзюаня, может он тоже гомосексуалист, как Кэ Сяожоу.

Хорошо, что я всё-таки довольно рациональна. Могучий разум победил любознательность.

Лу Вэньцзюань повернулся, посмотрел на меня, мягкий взгляд, как спокойная гладь озера, спросил: «Цзян Шэн, что ты так сосредоточенно рассматриваешь?»

Я покачала головой, взяла себя в руки, ответила: «Ничего».

Он прищурил глаза, уголки губ приподнялись в лёгкой улыбке.

Машина сделала большой круг и остановилась на парковке перед садом коттеджного посёлка. Лу Вэньцзюань отстегнул ремень безопасности, посмотрел на меня, улыбнулся, сказал: «Цзян Шэн, ты вспомнила что-то интересное, взгляд стал другим. Всё-таки я хорошо изучил тебя».

«Я изучил тебя». Эти слова прежде говорил Чэн Тянью. Посмотрела на Лу Вэньцзюаня. В ограниченном пространстве машины перед его совершенным лицом я вдруг растерялась.

Во взгляде Лу Вэньцзюаня мелькнула смутная тревога, он поинтересовался: «Может, Кэ Сяожоу что-нибудь рассказал тебе?»

А?! Кэ Сяожоу? У него есть мне что-то сказать? Я посмотрела на Лу Вэньцзюаня, не понимая, почему он задал такой вопрос.

Лу Вэньцзюань вздохнул, но внешне выглядел спокойным. Вышел из машины, обошёл её, открыл мне дверцу, протянул руку и помог выйти из машины.

Я неуверенно опустила голову, посмотрела на свою руку в его ладони.

Когда поднимались по лестнице, он опустил голову и тихо сказал: «Цзян Шэн, возьми меня под руку».

«Что? Взять под руку?»

Лу Вэньцзюань улыбнулся: «Да. Прошу мою девушку об этом одолжении, иначе я потеряю лицо».

А? Я посмотрела на одетого по всей форме коридорного вверху на лестнице, на входящих в зал прекрасных мужчин и женщин, возразила: «Боюсь, я так просто одета. Если буду держать тебе под руку, тогда ты, действительно, потеряешь лицо».

Лу Вэньцзюань улыбнулся, его лицо оказалось у моей шеи: «Я помню, ты уже сопровождала Чэн Тянью в подобном наряде».

Я пожала плечами: «Но он же Чэн Тянью. Никакая женщина не может посрамить его. На неё будут лишь бросать завистливые взгляды».

Лу Вэньцзюань хохотнул: «Цзян Шэн, ты, действительно, очень откровенна».

Я покачала головой: «Просто констатирую факт. Он силён, ты мягок, вы разные… Однако если хочешь, чтобы я была твоей девушкой, думаю, я охотно соглашусь».

Лу Вэньцзюань улыбнулся: «Твоя прямолинейность заставит и такого спокойного мужчину, как я, вспылить».


Когда мы вошли в большой зал, Лу Вэньцзюанем приветствовал встречных кивком головы, с улыбкой справлялся о делах. Однако я среди этого «аромата одежд и дымки волос» искала силуэт Су Мань. Мне надо было узнать, где Сяо Цзю.

В этот момент заметила холодный взгляд Чэн Тянью, обращённый с нам с Лу Вэньцзюанем. Белая рубашка, черный костюм, уголки рта сдерживают язвительную ухмылку. Он подошёл и обратился к Лу Вэньцзюаню: «В данный момент я обнаружил, что в своё время Нин Синь, и правда, была прозорлива, когда рекомендовала сделать тебя психотерапевтом Цзян Шэн».

Лу Вэньцзюань бросил на Чэн Тянью равнодушный взгляд и ответил: «Нин Синь не более чем моя пациентка. Господин Чэн, тебе не стоит обсуждать это с ней».

Из их диалога я узнала, что после выхода из тюрьмы настроение Нин Синь было ужасно подавленное. Лу Вэньцзюань проводил с ней терапевтическую реабилитацию. Когда я потеряла сон, Нин Синь порекомендовала Лу Вэньцзюаня Чэн Тянью.

Чэн Тянью, глядя на Лу Вэньцзюаня, улыбнулся: «Я ещё не успел поблагодарить Нин Синь, какое обсуждение? К тому же, как я вижу, пациентка твоими заботами чувствует себя хорошо». Произнося это, он холодно посмотрел на меня, будто хотел съесть. Потом перевёл взгляд на Лу Вэньцзюаня, спросил: «Ты опекаешь своих пациентов 24 часа в сутки? Если нет, могу ли я переговорить с ней наедине?»

Лу Вэньцзюань посмотрел на меня, сказал: «Цзян Шэн, я пока отойду, потом найду тебя». Бросил взгляд на Чэн Тянью и ушёл.

После ухода Лу Вэньцзюаня Чэн Тянью улыбнулся: «Цзян Шэн, ты, действительно, крута. Заполучила старшего сына Чжоу Му».

Чжоу Му? Покровителя Су Мань? Продюсера, что сбежал за границу? Я недоумённо посмотрела на Чэн Тянью.

Чэн Тянью холодно усмехнулся: «Прикидываешься незнающей. Разыгрываешь передо мной спектакль?»

Я непонимающе смотрела на Чэн Тянью: «Кто, ты сказал, сын Чжоу Му? Лу Вэньцзюань?»

Чэн Тянью продолжал улыбаться. Снова эта фраза «прикидываешься незнающей».

Услышав её, я разволновалась. Заявила: «Чэн Тянью, объясни мне доходчиво, может, ты больной. Как я могла знать, что Лу Вэньцзюань сын Чжоу Му? У одного фамилия Лу, у другого Чжоу! К тому же, даже если он сын Чжоу Му, как это связано со мной?»

Чэн Тянью холодно усмехнулся: «Все в этом городе знают, что Лу Вэньцзюань сын Чжоу Му. Всем известно, что он единственный наследник Чжоу Му. Между отцом и сыном много лет взаимная вражда, из-за того что в прошлом Чжоу Му был чересчур вольным ветром, срывал цветы направо и налево, пренебрегал матерью Лу Вэньцзюаня, поэтому Лу Вэньцзюаня пользуется фамилией матери. Но, Цзян Шэн, хочу обратить твоё внимание, называй его Лу Вэньцзюань или Чжоу Вэньцзюань, в нём течёт кровь Чжоу Му. А Чжоу Му, ты же знаешь, сейчас безнадёжно запутался с многочисленными звёздами, а по молодости ещё больше гонялся за женщинами. В прошлом моя младшая тётя, мама Лян Шэна, тоже сталкивалась с его упорным преследованием… Поэтому не советую тебе стремиться к деньгам Лу Вэньцзюаня, занимайся честной торговлей в своём цветочном магазине! Слишком долго жила в Сяоюйшане, не привыкла к жизни простого народа, так скажи, я тебе бесплатно снова предоставлю тот дом для проживания. Как говорится, в прошлом мы были так близки». Когда он заканчивал свою речь, в голосе звучала агрессия и холод.

«Мерзавец!» Я не стала больше ничего ему говорить, развернулась уйти.

Чэн Тянью сказал: «Я мерзавец, я ухожу. Твой господин Лу не мерзавец, вот и ступай за ним!» Закончив, направился к лестнице на второй этаж.

Наблюдая, как он уходит, подумала про себя: «Вот и славно, мир стал спокойней».

Когда среди толпы снующих туда-сюда людей я снова принялась выискивать Су Мань, рядом возник Чэн Тяньэнь, тихонько позвав меня: «Цзян Шэн».

Я, почти трепеща от ужаса, посмотрела на него. Такое долгое время ему с легкостью удаётся держать всех под контролем. Мне стало страшно, снова угодить в его ловушку.

Он ласково улыбнулся. Со стороны могло показаться, что мы близкие друзья. Спросил: «Цзян Шэн, ищешь Су Мань?»

Его слова снова заставили меня похолодеть. Я нерешительно поинтересовалась: «Как ты узнал?»

Он улыбнулся: «Сейчас, вся Поднебесная озабочена скандальными новостями о Су Мань, вся Поднебесная знает, кто та девушка что реализовала «сексуальную сделку». Вот я и подумал, ты можешь прийти сюда, увидев фотографию Сяо Цзю в газете, чтобы найти Су Мань. Надо сказать, эта девчонка Сяо Цзю совсем того не стоит. После того как она продала тебя, я выдал ей средства к существованию. Но повертелась, пожила спокойно и вдруг снова потянуло ко дну… Не только ваши сердца друзей-приятелей содрогнулись, даже я испытываю душевную горечь».

Глядя на самодовольное выражение лица Чэн Тяньэня, я вдруг всё поняла. Неотрывно уставившись на него, произнесла: «Чэн Тяньэнь, проблемы Сяо Цзю - твои дьявольские козни».

Чэн Тяньэнь холодно усмехнулся: «Я не Су Мань, мне не нужны сделки. Ты не должна так высоко превозносить меня, госпожа Цзян!» Видя, что его слова привели меня в возбуждение, он улыбнулся и продолжил: «Цзян Шэн, тебе надо быть осторожной. Моему деду не нравятся девушки, которые выходят из себя. В газетах уже появлялись твои фотографии в лютой ярости и море негативной информации, это сильно рассердило деда. Тебе ни в коем случае нельзя показываться перед ним в подобном виде. Посмотри, присутствуют ли здесь сегодня Су Мань или Нин Синь? В прошлом Нин Синь, теперь Су Мань за обеими водятся скандальные истории, поэтому семья Чэн их не пригласила. К тому же мой дед совсем не приветствует, что у старшего сына нашего семейства Чэн есть подруга с плохой репутацией! Ах да, я забыл, ты теперь не его подруга, ты ему не нужна!»

Ты ему не нужна!

Слова Чэн Тяньэня будто кинжал пронзили мою грудь, причинив внезапную нестерпимую боль. На его лице, однако, по-прежнему была мягкая ласковая улыбка. В свете ламп его усмешка могла ввести в заблуждение. Однако зрачки поблёскивали бездушным холодом льда.

Я подняла голову, увидела, что в центре зала старый хозяин Чэн как раз разговаривает с гостями, но его взгляд направлен немного в сторону, на меня.

Я опустила голову, не смея смотреть прямо.

Глядя на свои ноги, спросила Чэн Тяньэня: «Где живёт Су Мань? Мне очень нужно её найти! Мне надо узнать, где Сяо Цзю».

Чэн Тяньэнь улыбнулся: «Цзян Шэн, тебе постоянно нравится показывать мне свои слабые места. Так было с Лян Шэном и с Сяо Цзю. Я бы и не хотел вредить тебе, но трудно».

Я подняла голову, желая разобраться с ним, но увидела мужчину, быстро спускавшегося со второго этажа, будто спеша по срочному делу. Бледное совершенное лицо, мягкие волосы приподнимаются в такт шагам, в прекрасных глазах настороженность и холод.

Он вышел из главного зала. У меня перехватило дыхание, я тоже вышла наружу.

На улице было ветрено, моросил дождь.

Я последовала за ним к парковке во дворе. Капли дождя падали на его мягкие волосы, превосходную одежду, на длинные ресницы. Когда он обернулся, я как в бреду позвала: «Брат».

Сказала: «Брат, я Цзян Шэн».

В этот момент дождь уже намочил мои волосы, одежду, уголки глаз.

Скользнул взглядом, я не смогла понять, рад он или печален. Но в тот момент, когда он поднял глаза, увидела, что в них застыл лёд.

Он поинтересовался: «Почему ты постоянно пристаёшь ко мне? Какую цель, в конце концов, преследуешь?»

Я покачала головой, шагнула вперёд и крепко ухватила его за руку. С тоской во взгляде, сказала: «Ты же Лян Шэн, почему ты не сознаешься. У меня нет никакой цели! Я всё время искала тебя… Я твоя младшая сестра…»

Дождь беспрерывно лил, покрывая его волосы, брови. В глубине глаз мелькнула боль, но мгновенно исчезла, снова сменившись твёрдостью и холодом. Он отцепил мою руку, повернулся, сел в машину и, не глядя на меня, включил зажигание.

Я уцепилась за дверцу машины. Я знала, если отпущу руки, шанса его увидеть больше не представится.

Он в машине, твёрдый холодный взгляд, я снаружи, слёзы на лице вперемешку с каплями дождя. Видя его равнодушное выражение, я почти поверила словам Цзинь Лин, когда она говорила: «Цзян Шэн, а ты не думала, возможно, он не Лян Шэн».

Он посмотрел на мои руки, вцепившиеся мёртвой хваткой, боясь меня ранить, не посмел поддать газу и умчаться. Только газовал вхолостую, оставаясь на месте. Потом со злостью распахнул дверцу и втащил меня внутрь.

В тот момент в машине были только я и он. Весь мир замер. Я смотрела в его глаза холодные, как зимние звёзды, и бормотала: «Я знаю, ты помнишь меня…»

Он, похоже, совсем не слушал, что я говорю, лишь отстранённо глядя на меня, заявил: «Хорошо, если тебе нравиться преследовать меня, я тебя вразумлю. Девушка среди ночи увязывается за парнем, что бы это могло значить».

Только его голос замолк, я услышала треск рвущейся ткани. Дождливой ночью его рука будто острый клинок вспорола мою одежду.

Увидев свою разорванную рубашку, я в испуге подняла глаза на парня перед собой, не смея поверить, что это реальность. В этот момент его горячие губы коснулись моего плеча.

Я тут же согласилась со словами Цзинь Лин. Она была права, он не Лян Шэн! Если бы он был Лян Шэном, то не поступил бы так со мной, его младшей сестрой.

Обезумев, я оттолкнула его, закричала: «Убирайся! Вон! Ты не Лян Шэн. Убирайся!»

Он поднял голову. Ледяной взгляд. Длинным пальцем приподнял мой подбородок, произнёс: «Я никогда не говорил, что я Лян Шэн! Это ты постоянно липнешь ко мне, провожаешь до дверей! Мне самому это совершенно ни к чему! К тому же…»

Я запахнула одежду, отчаянно замахала головой, приказала: «Заткнись! Я не хочу слушать! Не хочу слушать!»

Он толкнул меня. Не обращая внимания на моё сопротивление, продолжил: «К тому же, тот, кто должен убираться, это ты!» Закончив, распахнул дверцу машины и выпихнул меня наружу».

Дверь с силой захлопнулась.

Машина медленно отъехала.

Я осталась одна под величественным занавесом дождя в полном отчаянье.

Дождь лил, не переставая.

Намочил моё лицо, мои волосы, мою одежду, моё сердце. Я бездумно замерла под его струями, как безжизненная шелуха.

Раз за разом проигрывая в голове страшную сцену в машине, я повторяла: «Он не Лян Шэн. Он не Лян Шэн».

Безмолвие.

Тишина.

В итоге, я запахнула разорванную одежду и зарыдала в голос. Звук рыданий полностью тонул в шуме дождя. Плакала, плакала. Я и забыла, каково это плакать.

Растерянная в саду перед домом семьи Чэн я напоминала дух покойника, была готова развалиться на части.

До того момента как пара тёплых рук поддержала меня. Он сказал: «Цзян Шэн, я не нашёл тебя в зале. Почему ты здесь?»

Будто сквозь туман я смотрела на мужчину перед собой, потом тихонько уткнулась лицом в его плечо, глупо бормоча: «Лу Вэньцзюань, он не Лян Шэн! В этом мире, оказывается, нет Лян Шэна. Нет Лян Шэна…»

Он сказал: «Цзян Шэн, у тебя жар! Я отвезу тебя в больницу…» Когда он собирался забрать меня, его со всех сил оттолкнули, и передо мной возник Чэн Тянью.

Взглянув на мою разодранную одежду, затуманенный взгляд, дрожащее тело, его глаза налились кровью. Не произнося ни слова, сбросил пальто и плотно завернул меня в него.

Лу Вэньцзюань, будто пытаясь объясниться, сказал: «Это сделал не я».

Чэн Тянью проскрипел сквозь зубы: «Знаю. Если бы это был ты, я бы убил тебя!» Потом крепко обнял меня, прижал к себе, сказал: «Цзян Шэн, не бойся, я отвезу тебя домой».

В его объятиях, будто во сне, я всё бормотала: «Тянью, он не Лян Шэн. Но тогда кто же он? Почему появился здесь? Кто он?»

Тянью опустил голову, посмотрел на меня. Дождь намочил его лицо, он ответил: «Как ты сказала, он не Лян Шэн. Поэтому не важно, кто он такой. Главное, Цзян Шэн, я заберу тебя домой. Я больше не оставлю тебя, огражу от страданий. Не буду ссориться, и не позволю никому тебя пугать. Я буду заботиться о тебе, сделаю так, что в твоём сердце буду только я! Клянусь!»


Той ночью мы снова вернулись в покинутый Сяоюйшань.

Чэн Тянью, будто профессиональная сиделка, измерил мне температуру, дал лекарство, приготовил отвар имбиря.

На следующий день, когда я проснулась, всю ночь не сомкнувший глаз Чэн Тянью спал, привалившись ко мне. Спящий Чэн Тянью ясным лицом напоминал ребёнка.

В полубреду помимо боли вдруг возникло чувство обретения пристанища.

[Theo]

Интересный роман. Но меня поражает что героиню калечат все кто не лень и их вообще к ответственности не привлекают. Мол не намеренно турецкой вмазала, по башка стукнула и та далее... из чувств.,, Бред какой-то. В любом случае калечить других это преступление если намеренно...

Огромное спасибо за перевод!

[Xiao Mei]

Theo ну калечить вроде особо не калечат... но какой-то мазохизм на грани тупости присутствует...

фффффф....